Воин - Даниил Сергеевич Калинин
– В две линии стройсь! Щиты сомкнуть! Первый ряд – сулицы и топоры, второй копья!
Сам я держусь в центре, заняв место во втором ряду и воздев над головой копье обратным хватом. Впереди же привычно встает Горыня, держа дротик в руке и воткнув второй в землю прямо у своих ног. Справа замирает Храбр, расставляет своих людей Яромир, а десяток Деяна занимает левое крыло. Будивой же до поры до времени будет держаться с лучниками позади неширокой линии секироносцев – всего десять человек по фронту. И таким вот нехитрым построением мы медленно пятимся к воротам, в то же время позволяя свеям сокращать разделяющее нас расстояние с каждым ударом сердца.
Ага, вот и метина из пирамидкой сложенных камушков…
– Замерли! Будивой, стрелы!
За спиной тут же раздается отрывистое: «Бей!!!» – и в воздух взмывает пятнадцать стрел, парой секунд спустя врезавшись в «стену щитов» викингов. Одновременно с тем с противным скрипом закрываются тяжелые, дубовые створки – пусть свеи рассчитывают разбить нас в поле, а затем добить у ворот. Глядишь, чтобы спасти уцелевших, вышинские откроют их, и тогда победитель ворвется в городок на плечах побежденных!
Вот только на счет победителя я бы не спешил с выводами…
– Бей!
Очередной раз стрелы отправляются в полет, выбив из «черепахи» скандинавов одного бойца. Но вражеское построение, раза в два раза более широкое по фронту и в полтора – в глубину, продолжает ползти вперед. Скоро они подберутся уже на бросок сулиц…
– Бей!
Вновь в сомкнутые внахлест круглые щиты врезаются стрелы, не нанеся врагу видимого ущерба – и тут же «черепаха» распадается! В воздух стремительно взмывают вражеские сулицы – но мгновением раньше варяги первого ряда отправляют в полет дротики, дождавшись своего часа. И в этот раз викинги не сумели сомкнуть щиты… Сам же я едва успеваю закрыть собственным голову и шею Горыни, одновременно встав вплотную к ближнику – а долю секунды спустя в защиту с силой врезается что-то тяжелое… Я едва устоял на ногах! Стальное жало дротика наполовину вылезло из расщепленного дерева – а в воздух меж тем с обеих сторон вновь взмыли сулицы и полетели стрелы…
– О-о-о-оди-и-ин-н-н!!!
С яростным ревом свеи бросились вперед, призывая на помощь отца асов, а я, оглянувшись, нашел глазами отчаянно испуганного и белого как мел Тишило, съежившегося позади Яромира и судорожно сжавшего в напряженных пальцах рог.
– Труби! Тишило, труби!!!
Паренек, поймав мой взгляд, не сразу понял, что я кричу – а когда понял, поднес конец витого рога к губам…
Тяжелый удар вражеского копья, пришедшийся на щит, отвлек меня от трубача, дерево защиты пребольно ударило по лицу, а нос спасла только полумаска шлема. Но в этот же миг раздался тревожный рев рога – и прежде, чем хирд викингов сумел бы обогнуть наш строй, охватив с крыльев, из густых камышей позади врага в рост встали до поры притаившиеся мужи Вышей!
А секундой спустя в незащищенные спины свеев ударил град славянских дротиков…
Я не кривил душой, когда говорил варягам, что начитаннее их, и что мое знание истории позволяет мне построить бой так, как не смогли бы его провести ни Яромир, ни Деян. Я действительно много читал перед погружением, и мне на глаза в свое время попалась статья с выдержкой византийского автора об хитростях славянских воинов и их умении организовывать засады. Чуть позже, запросив справку, я обновил в памяти уже прочитанное ранее. Как оказалось, мне попалась на глаза выдержка хрониста Маврикия Стратега:
«…Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с помощью их: и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии)…»
Что же, камыши здесь обильно растут сразу за пристанью – и хотя никто из Вышинских мужей или варягов не слышал о подобном приеме (Маврикий жил в шестом веке, когда ромеи отбивались от наступающих на них южных славян, так что немудрено), мое предложение зашло им «на ура». Правда, вода Ладоги в начале мая более чем прохладная, но и здесь я нашел выход – вои разделись по пояс и густо натерли себя жиром прежде, чем зайти в воду. После чего сумели провести у берега положенный срок времени до условного сигнала, дыша сквозь камышиные стволы. А дальше…
А дальше практически два десятка сулиц, брошенных с убойной дистанции в незащищенные спины свеев, нашли свои цели! Мы специально рассчитали и обозначили камнями место, где бросок дротиков от берега будет максимально эффективен, – и в считаные мгновения сократили число викингов на треть!
– Бей!!!
Приняв очередной удар копья на щит, я колю в ответ, но и мой выпад принимают на защиту, в то время как Горыня уже схватился с кем-то из свеев – сейчас они яростно рубятся топорами так, что только щепа из щитов летит! Но уже чувствуется, что вражеская атака теряет напор – и хотя очередной бросок славянских дротиков был не столь эффективен (большинство свеев во втором ряду успели развернуться и закрыться щитами), мужи Выши сами яростно устремились вперед. И многие викинги пошли им навстречу – вот только и это я заранее просчитал, планируя грядущий бой… Как только засадный отряд поднялся из камышей, лучники Будивоя бегом устремились назад и вправо, заняв позицию где-то между варягами и славянами. А когда к последним стали двигаться викинги, в их открывшиеся спины и бока вновь полетели стрелы – только на сей раз они нанесли врагу куда больший урон…
Тяжелый удар секиры Горыни, пришедшийся чуть выше умбона, на секунду раскрывает врага, обнажив грудь – и этой секунды достаточно, чтобы я вогнал в брешь копье, пробив наконечником звенья кольчуги и погрузив ее в податливую человеческую плоть. Свей падает назад, потянув за собой древко, и я выпускаю
