Мститель - Николай Петрович Марчук
Я хотел как можно быстрее выпрыгнуть из машины, но зацепился за рычаги коробки передач и упал – растянулся во весь рост в десантном отсеке. Только успел схватиться за рычаг, открывающий боковую дверь, как снаружи по ней зацокали пули. Сверху остервенело бил пулемет.
– Серега, что там? – крикнул я пулеметчику.
– Вали наружу, я прикрою! – проревел Серега.
Горячие гильзы сыпались сверху, пулеметчик воинственно орал матом, перекрикивая противный свист пулемета, бьющего длинными очередями. Я метнулся к задней двери, открыл ее, выпрыгнул наружу и тут же рванул за борт машины. Серега садил длинными очередями прямиком в проломленный Мишей провал. Рядом с брешью в стене лежало несколько разорванных пулеметными очередями тел.
Я рванул чеку гранаты и тут же забросил ее в пролом. Следом последовала еще одна граната. Оглянулся – пулеметчик уже не торчал из люка на крыше автомобиля, от раскаленного ствола пулемета шел дым. Машина Михи замерла в десяти метрах, Керчь и серб выскочили из броневика и, прикрывшись бортом, следят за обстановкой на верхних этажах. Грузовичок армянина тоже замер по соседству, ствол КПВТ развернут в ту сторону, откуда мы приехали. Петр и Горан направили стволы своих автоматов в разные стороны.
– Ну че, погнали?!
Серега выбрался из машины так же, как и я, через заднюю дверь. В руках у пулеметчика был ручник «миними», на щеке красовался кровоподтек, а цевье ручного пулемета было перепачкано кровью. Пригляделся – кисть левой руки окровавлена.
– Давай на счет «раз», после хлопка гранаты, – приказал я, бросая в провал третью по счету гранату.
Хлопнула граната, я крикнул «Раз!» и первым ввалился в задымленное помещение. Тут же споткнулся о что-то мягкое и скользкое под ногами, упал на пол и, чтобы совсем уж не выглядеть рохлей, перекатился в сторону. Оно, конечно, страшно переть на зачистку неизвестного помещения, еще и изрядно задымленного, но кому-то ведь надо, а мы с Серегой, получается, здесь чуть ли не самые опытные. Так что кто, если не мы?
Когда-то это был торговый зал, на одной из стен до сих пор висела часть конструкции, в которой были выставлены разномастные гантели. Помещение сильно задымлено. Ну еще бы, в начале тараном броневика обвалили часть стены, из-за чего поднялось облако кирпичной пыли, а потом я зашвырнул внутрь три гранаты, которые добавили дыма и пыли. На полу в разных позах лежало шесть тел, все наглухо мертвы, контроль не требовался: почти у всех мертвецов отсутствовала какая-то конечность или они были так сильно посечены пулеметными пулями, что больше напоминали костный фарш. Серега в самом начале стрельбой из пулемета сделал всю работу.
В противоположной от провала стене зиял выбитой дверью проход в другое помещение. В повисшей на миг тишине я услышал приглушенный расстоянием и преградами крик на сербском:
– Баси оружье или иа га убити!
– Погнали дальше! – крикнул я и первым рванул к дверному проему.
Автомат М4А1, что был сейчас у меня в руках, как нельзя лучше подходил для боя на короткой дистанции в замкнутом пространстве тесного помещения – легкий и короткий! Главное, чтобы не отказал из-за задымленного и наполненного пылью воздуха!
Мы осторожно прошли по короткому коридору, впереди обнаружилась еще одна дверь. Я нацепил на ствол автомата небольшое зеркальце, высунул его в проем и огляделся в отражении – никого нет! Двинули дальше. Шли тихо, Серега подсвечивал дорогу светом налобного фонаря. Спешить некуда, не хватало нарваться на какого-нибудь бородатого засранца, прячущегося за очередным поворотом.
Крики на сербском языке стали громче и отчетливее. Я сербский не знаю, но все славянские языки чем-то похожи и друг на друга, и на русско-украинский суржик одновременно: по крайней мере, Хохол, переходящий в стрессовых ситуациях на кубанский говор, прекрасно понимал сербов. Я узнал голос Мислава – здоровяк истошно ревел, веля всем бросить оружие, иначе он кого-то там убьет.
Через несколько секунд мы с Серегой вышли к заднему двору здания, похоже, это был внутренний двор. Через проломленное окно и дверной проем без двери была видна картина происходящего. Здоровяк-серб сжимает свои лапищи на теле какого-то бородатого турка в чалме. Одной рукой он держит того за шею, а другой сжимает кисть, в которой зажат нож, направленный заложнику в горло. Получается, что Мислав угрожает турку его же оружием, зажатым в его же руке. Хитро! Судя по тому, что второй рукой турок не предпринимает никаких действий и кисть этой руки вывернута под неестественным углом, Мислав предварительно сломал турку вторую руку. Ай молодца, богатырь ты наш сербский!
Напротив серба стоят четыре вооруженных автоматами Калашникова бородача в черном камуфляже. Они застыли в разных позах: кто-то направил свой автомат на серба, кто-то присел на колено, укладывая свое оружие на пол, а один так вообще повесил АКМС за спину и, выставив руки с открытыми ладонями, пытается что-то втолковать сербу на турецком. Наивная душа!
Справа, в углу внутреннего двора, на коленях стоят Женева и один из бойцов Винта – тот самый Леха. Причем Женева выглядит вполне бодрячком, а вот Леха не в пример хуже – он практически лежит на полу, баюкая замотанную грязной тряпкой культяпку, которая у него вместо левой руки. Отрубленная кисть лежит в луже крови, метрах в трех от пленных. От отрубленной конечности к пленным ведет цепочка кровавой дорожки. Позади пленных стоят два охранника – молодые безбородые парни, совсем еще юные подростки. У одного из них в руках АКМС, второй вооружен помповым ружьем.
Чуть дальше в глубине двора, под стеной другого дома – завал из мертвых тел. Похоже, людей выстроили в несколько рядов и хладнокровно расстреляли из автоматического оружия. И, судя по муравейнику стреляных гильз, лежащих одинокой полянкой, стрелок был один и садил он из пулемета. А это не те ли самые рабы, которых турки выманили из развалин крепости, пообещав безопасность?
– Эти твои, – обращаясь к Сереге, ткнул я пальцем в четверых автоматчиков, угрожавших Миславу, – а вон те – мои! Ты своих вали наглухо, а я попробую одного взять живым. Готов? Огонь!
Бельгийский ручной пулемет выплеснул горячую очередь, Серега сместился в сторону и направил ствол пулемета вниз – так, чтобы бить противнику по ногам и рикошеты от мраморных плит двора не зацепили Мислава. Я выстрелил всего два раза, точно поразив одного из пацанов в голову. Тот, что был вооружен автоматом, упал навзничь с простреленной башней.
– Силахи бирак! Уере уатин! – выкрикнул я на турецком, что означало: «Брось оружие на пол!»
Пацан с ружьем ошарашенно
