Повелитель Аквы - Артемис Мантикор

У входа стояли двое призраков стражей. Оба просто лучились гордостью за свою работу. Даже на нас они смотрели с чувством надменного превосходства.

Кай коротко кивнул им и пошёл внутрь, взяв меня за рукав красной инквизиторской мантии. Второй его спутник остался снаружи, сверля завистью теперь не только меня, но и своего товарища.

— Иди прямо, к озеру. Здесь я тебя оставлю.

— Одного? — глупый вопрос с моей стороны, но он вырвался сам. Столько охраны, столько пафоса, а по итогу неизвестно кого запускают в святая святых к лидеру, в одиночку. А ну как я вдруг окажусь замаскированным принцем безумия и нападу на их драгоценного магистра?

— Воля Ирис, — коротко ответил Кай. Оставшись со мной наедине, он назвал её по имени, и от этого его всего прямо пробило радостью за себя. Будто сам себе позволил съесть коробку конфет.

Обнаружено место силы. Скорость восстановления маны +50%. Для мага воды +100%

Сила всех заклинаний магии воды +47%

Выскочившее оповещение во многом объясняло расстилавшийся передо мной вид.

Внутри громадного и обманчиво заброшенного храма с проваленной крышей было озеро. Маленький кусочек природы внутри помещения.

Озеро образовалось здесь столь давно, что вокруг сформировалась полноценная экосистема. Прозрачная вода на зелёном плиточном полу, который переходил в ковёр бессветного мха. Увитые растительностью стены, редкие колонны, большая часть из которых была разрушена, и массивные стволы огромных деревьев. Последние можно было сравнить со столетними дубами из оставшихся заповедников мира-темницы.

— Син, рада видеть тебя. Спасибо, что зашёл в гости, — послышался мелодичный голос Ирис. Он раздавался словно бы из ниоткуда, резонируя со струнами души.

Однако самого магистра Воды и Призраков я обнаружил не сразу.

Ирис сидела на камнях по ту сторону озера. Слишком далеко, чтобы я слышал её настолько отчётливо — должно быть, дело магии.

Её босые ноги утопали в прозрачной воде озера, а сама она сидела в профиль с закрытыми глазами и с идеально ровной спиной. Сейчас вместо вычурного белого платья со множеством сложных деталей на ней была лишь лёгкая белая туника, слегка прозрачная от влажности.

— У меня как бы не было особого выбора, — с трудом сдержал я лёгкое раздражение.

— Мои дети и ученики бывают слегка… навязчивыми, — послышался голос магистра. — Но и твоя вина в этом тоже имеется.

— В чём же?

— Твоя одежда. Карминовый цвет твоей мантии имеет собственную волю, — неожиданно произнесла Ирис. — И он делает тебя.. вспыльчивым.

Звучало это несколько странно. Хотя наряд кошачьего инквизитора вполне мог и обладать такими свойствами. Магия…

— Спасибо, учту, — поблагодарил я. — Так в чём причина вашего приглашения?

— Ты должен был покинуть территорию Академии. Хрустальная башня имеет собственную волю, и она знает всё, что в ней происходит. Я бы не хотела, чтобы о нашем разговоре узнали все.

Вот как? Полезная информация — подумал я.

— Значит, то, что вы хотите сказать, не предназначается для её владыки?

— Говорить так не следует даже здесь, Син. От великого Ректора у меня тайн нет, — помрачнела магистр. — Кажется, наш разговор идёт не так, как я бы хотела.

Здесь Ирис вдруг открыла глаза и повернулась ко мне. Лес вокруг неё ответил шелестом листьев и пением птиц, хотя ни ветра, ни живых существ вокруг не находилось.

— Ваши владения не слишком-то дружелюбны ко мне и моим спутникам, — заметил я.

— Дважды по четырнадцать тысяч лет миром правили вороны, с тех пор, как демиурги изолировали Мельхиор от прочих миров, — начала Ирис. Она медленно поднималась с камня, поворачивалась ко мне и наконец, сделала несколько шагов в мою сторону прямо по водной глади. — Сорамин создали удивительную цивилизацию. Машинную и техногенную, как и пленники мира-темницы. Но совсем иную, построенную на эфирных технологиях, силовых полях и свободном электричестве. Без вреда для окружающей среды.

— Я слышал о древних. В общих чертах, — ответил я, не совсем понимая, к чему была эта резкая смена темы.

— Да. Сора даже летали к звёздам, построив огромные корабли. А затем они все исчезли. Знаешь, как, Син?

— Их уничтожил неназываемый бог.

— Верно. Она обратила их друг против друга, забрала магию, исказила разумы, обратив во зло. Сейчас последние вороны живут, паразитируя в крошечной колонии на миролюбивом народе сиинтри где-то к северу от Доминиона. Они и по сей день исповедуют поклонение злу, каннибализм и тёмные ритуалы. Некогда самая мудрая раса с невероятными технологиями. Знаешь, что было потом?

— К власти в мире пришли змеи, — ответил я, всё ещё не до конца понимая суть нашего странного разговора.

— Да. Но змеи ассари не всегда были живодёрами. Сейчас они живут генетическими экспериментами и создают жутких химер. Потому что у них отобрали их истинную гордость, их мудрость и большую часть магических сил. От пирамид народа асу, где даже дети обладали магией шести первостихий, осталось ещё меньше, чем от первых сорами. Теперь все знают змей, как рабовладельцев и химерологов, нарушающих законы природы наукой генетики. Угадай, кто сотворил с ними это?

— Неназываемый бог, — повторил я.

Кажется, я начинаю понимать, к чему она клонит. Во всём виновата пустота и её хозяйка. О ненависти Ирис к пустотникам и так слагают легенды. Даже в обществе, где за принадлежность к пустоте безобидную Ласку пытается травить практически каждый, владыка домена Призраков умудрилась отличиться.

— Им на смену пришли триантари. Коты. Твоя раса, хоть ты ещё не успел ощутить, что значит быть одним из них. Самые чистые духом, не способные переносить пустоту ни в каком виде. Миротворцы, эмпаты, чародеи в сфере эмоций. Те, кто лучше всех разбирались в душах, и кто построил идеальное, утопичное общество, где каждый друг каждому, нет вражды, и царит лишь безусловная любовь и взаимная благодарность. Их кончина была особенно мучительной, не смотря на то, что сама та, чьё имя забыто и проклято, была наполовину тари.

Ирис проделала уже половину пути ко мне по поверхности озера. Водная гладь едва заметно расходилась крохотными волнами, будто по ним ступали не босые ноги магистра, а падали листья.

— После котов были волки. Храбрая, волевая раса. Амуанити не ведали страха, превыше всего ставили долг и ответственность перед родом, и никакая пустота не могла поразить