Путь Хранителя. Финал - Роман Саваровский
Глава 28
Мозг чуть не разорвало от накатившей волны адской боли. Сердце сжалось в комок и тут же сгорело в огне вспыхнувшей ненависти. Столько раз я видел смерть близких и дорогих мне людей в испытаниях.
Сотни и сотни попыток мне потребовались, чтобы научиться брать эмоции под контроль. Ни при каких обстоятельствах не поддаваться чувству утраты, гневу и ярости.
Позже можно. Однако во время боя это непозволительная роскошь. Контроль первичен. Концентрация только на том, что поможет победить.
Сейчас я смог сдержаться. Не бросился сломя голову в атаку. Не позволил ярости дестабилизировать мои потоки. Не дрогнул ни единым мускулом на лице.
И сделал я это не потому, что потерял сестру, которую сам же и хотел убить последние полтора месяца в этом мире.
Вовсе нет.
Я сдержался потому, что вместе с прахом Евгении Жуковой по ветру развеялась и часть моей души. Навсегда. Умерла вместе с ней. А разве бездушный человек может испытывать чувства?
Чувства — это слабость.
А слабый Хранитель — мертвый Хранитель.
Зачтем за девятьсот пятнадцатое испытание. Ровно столько мне потребовалось, чтобы сполна осознать, что именно пытался от меня добиться дед все эти годы.
На самом деле он хотел не того, чтобы я умел подавлять чувства и эмоции. Он хотел, чтобы я научился быть свободным от них.
— Свобода, — посмаковал я вслух новое самоощущение и уверенно ступил на поляну.
Ох не такой я себе представлял свободу.
Оказалось это вовсе не ветер в волосах и горизонт открытых возможностей. Не поддаваться ни внутреннему, ни внешнему давлению, вот истинная свобода по меркам старого садиста.
Действительно, зачем переживать, если все будет так, как захочешь ты?
— Да что ты можешь знать о свободе, смертный, — злорадно проскрежетала Первый Оракул, — каждое насекомое является рабом. Рабом страха, желаний, пороков. Мир — это одна большая клетка из которой никому не выбраться. И правила существования внутри клетки ни одному насекомому изменить неподвластно. Быть винтиком системы единственная судьба каждой букашки вроде тебя. Даже если винтик научится жить чуть дольше или красивее чем другие, он все равно остается винтиком.
— Зачем? — проигнорировав заумные рассуждения старухи, спокойно спросил я.
— Задай свой вопрос точнее, смертное дитя, — укоризненно прошелестела Первый Оракул, — в знак признания твоему упорству, я даже отвечу на него перед тем, как стереть тебя с лица моей планеты.
С этими словами старуха щелкнула пальцами и барьер-пелена за моей спиной вспыхнул вновь. Значит, тварь сама меня впустила и пути назад нет. Что ж, ничего нового. Просто еще одна бессмертная решила запереть себя в клетке с Жуковым собственными руками.
Я скосил взгляд на тело Спящего, что с множеством повреждений завис в воздухе и продолжал спать. Из его рта текла кровь, вены взбухли, дыхание было прерывистым и слабым, но он был еще жив.
— Зачем ты убила Женю? — уточнил я. — После того, как она каждый день своей жизни посвятила служению твоей секте. После того, как ради тебя и паршивого Ордена сотворила невозможное и нашла способ одолеть Абсолюта. После того, как предала нашу фамилию, предала меня, предала все чем дорожили наши предки, ты просто избавилась от нее. Где тут благо для твоих хваленых Высших? Где тут благо для человечества?
— Дитя мертвого Ордена выполнила то, для чего была рождена. В отличие от сотен тысяч насекомых что бесцельно умирают каждый день, ее жизнь хотя бы не прошла даром. Принесла пользу. Это ли не Высшее благо, грешник? Да, глупая девка додумалась убить мать и проснулась чуть раньше времени, но это уже не важно. Ее главной задачей было выманить тело из гробницы, а с Амулетом что ты так любезно принес, я смогу закончить ритуал сама.
Огонь ярости вспыхнул и тут же рассеялся в пространстве, не получив от меня подпитки. Хранитель выше чувств.
— Отдать свою жизнь ради шанса прикончить палача не глупо, — подметил я, покручивая окровавленный артефакт в руке.
— Ты еще глупее сестры если веришь в несуществующий шанс, — противно засмеялась Первый Оракул. — Признаю, твой прогресс поражает. К демоническим глазам прибавился демонический голос и демоническое касание. Ты определенно Его потомок. Возможно, именно у тебя крохотный шанс и был, настигни ты меня раньше. Но сейчас, оглянись вокруг, грешник! Аномалия — это территория междумирья! Скверна тут не властна, а любое физическое тело платит жизненными силами за нахождение здесь!
— Как я понимаю, ты исключение, — ничуть не удивился я.
— Как ты смеешь равнять меня со смертными насекомыми?! — скривилась Первый Оракул и горделиво вскинула голову. — Позволь представиться как подобает, грешник. Мое имя Астрид. Глава Великой Восьмерки Высших и истинная правительница этой планеты, — с нескрываемым превосходством вымолвила женщина.
— Он в курсе что ты его правительница? — кивнул я на парящего по центру Аномалии Спящего, — а остальные Высшие это знают?
— Разве это важно? — отмахнулась Астрид, — ему снится бесконечный сладкий сон, он улыбается и счастлив. Разве можно желать большего? Реальность переоценивают, грешное дитя. Она полна жестокости, боли и страданий. Мой брат Асманд, — Высшая с нежностью провела рукой по окровавленной щеке Спящего, — слишком добр для того, чтобы править столь грязным и неблагодарным миром.
— Поэтому ты решила его убить. Во благо человечества, разумеется, — заключил я, расхаживая медленным шагом по границе поляны.
— Именно так, грешник, — неожиданно согласилась Астрид, — никто из Высших не осознает, что без единого правителя человечество обречено. Как стаду овец нужен пастух, людям нужен бог, на которого можно переложить вину и ответственность. Нужен тот, кто будет принимать тяжелые решения, укажет куда идти и что делать. Люди рождены чтобы служить и повиноваться, сыто жить в своей клетке и не думать о лишних проблемах.
— И этот бог ты? — хмыкнул я, внимательно оглядывая тело Спящего, что без подпитки бордово-синей энергии Аномалии начало медленно увядать.
Разум, очищенный от эмоций, был сконцентрирован только на цели и судорожно перебирал варианты, встраивая в общую картину новые кусочки паззла.
Ответ как победить тварь казался так близко и в то же время так далеко. Высшая держится слишком уверенно и неторопливо. Не осталось ни капли страха или сомнений в суждениях. И
