Возрождение Феникса. Том 8 - Григорий Володин
— В связи с моим скорым возведением в Служилые у всех прибавится работы, — оглядываю присутствующих. — Имейте в виду.
— Это понятно, — соглашается Степанев. — Вы станете более заметным. Если это возможно, — добавляет он, помедлив.
— К этому времени завершится Лига и я возьму пресловутый Кубок, — вздыхаю. — После этого со школой будет покончено, в ней больше нет надобности. Поэтому сразу после титулования я отправлюсь в Японию. Там до сих пор ходят орды тварей из Нижних миров, а еще дайме приносят людей в жертвы — не везде, но много где.
— Хаоситы, — с пониманием кивает Чугун.
— Непонятно, они ли, — возражаю. — Может, просто коллективное бессознательное сходит с ума. Пока не увидим— не разберемся, — поглаживая Катю по руке, оборачиваюсь к техножрецу. — Доми, твои ПуДы хорошо показали себя в демонстрационных боях. Надеюсь, конвейерное производство налаживается?
— Полным ходом, — кивает француз. — Мы воспользовались инженерами Шеремтьевых, чтобы определиться со станками. Теперь идет переоборудование наших цехов. Люди графа поставляют нам композитные материалы и инструменты. Смету Екатерина Игоревна одобрила.
Головка Кати на моем плече кивает в знак согласия. Что же, даром, что рядовой брат. Быстро вошел в курс дела и взял контроль не только над производственным, но и логистическим процессом. Хоть бы и генетер оказался таким же смекалистым.
— Хорошо, но у меня к тебе еще одно задание, — я делаю паузу. — ПуДы и болтеры — это замечательно, но нам также необходима силовая броня.
— Она же есть, — хлопает голубыми глазами француз. — «Гнев Свара» выдерживает залп ПТУРа. Усиленные композитные щиты с активной составляющей.
— Я про броню для легионеров. Точнее, для дружинников и армейцев.
— А-а-а, — доходит до техножреца. — Этого нет, милорд. Извините, а можете сказать, что конкретно нужно?
— Я вижу это как стандартная боевая форма центуриона. То есть герметичный доспех из керамитовых пластин с автодоком, системой жизнеобеспечения и другими стабилизаторами. Ну и с экзоскелетом, конечно. Это идеал. Но ты должен исходить из реалий Земли и в кратчайшие сроки подготовить то, что возможно с нынешними технологиями.
— Судя по болтам «Инферно», — вставляет Чугун. — Этот белобрысик может очень-очень многое. Даже гранд-крейсер за неделю.
— Нет! — пугается француз, побледнев. — Простите, милорд Ильис, но я не настолько совершенен.
— Да расслабься, паря, — хохотнул карапуз. — Я же шучу.
— Вопросы у кого-нибудь есть? — спрашиваю. Все молчат, лишь Катя помуркивает на моем плече, в то же время внимательно слушая. Прав был Баюн. Киса ты, Катюш, домашняя киса. — Вопросов нет. Тогда мы закончили. Хорошего рабочего дня вам, судари и сударыни!
Члены собрания поднимаются со стульев и покидают кабинет. Дося бросает хмурый взгляд на сидящую у меня на коленях Катю, прежде чем процокать на каблучках за дверь. Брюнетка делает неуверенное движение подняться.
— Ты куда? — прижимаю ее обратно к себе.
— Господин пожелал мне хорошего рабочего дня, — возбужденно и прерывисто вздыхает брюнетка. — Значит, надо идти работать, — грустный выдох.
Я молча смотрю на нее, и девушка, поняв и улыбнувшись, быстро начинает снимать с себя одежду. От возбуждения пальцы ее дрожат на маленьких пуговках блузки.
— Неужели ты вспомнила, что твоя работа также ублажать меня? — усмехаюсь, наблюдая за трепещущей брюнеткой.
— Простите, господин, я проявила ужасную некомпетентность, — обнаженная девушка прижимается ко меня мягкой грудью. Из ее губ вырывается горячий стон: — Больше подобного не повторится.
— Отлично, — сжав Катины ягодицы, я поднимаюсь вместе с брюнеткой с кресла. Бережно кладу ее на стол и, наклонившись, произношу ей в ушко. — Смотрю, ты уже исправляешься.
— Всё ради моего господина, — хрипло шепчет брюнетка, сдерживая бушующую в сочном теле страсть. Ее ноги обхватывают меня вокруг талии, приближая к себе. — Я буду стараться.
— Посмотрим, — усмехаюсь.
И одним толчком я сливаюсь с девушкой в единое целое.
* * *
Снова рев трибун, снова под ногами сменяются белые линии разметки. С мячом в руках я преодолеваю тридцатый аршин. Еще двадцать аршин — и мы забьем первый гол.
Ох, опять тошнота подкатила. «Лопнуть и сдохнуть», когда же ты уймешься? Да еще сегодня попробовал «Стену Плачу», и теперь весь день слезятся глаза. Болотопсы жеваные! Неужели нет Сырья, которое не сводит организм с ума. Ладно, боль и спазмы, но если я разревусь в прямом эфире из-за выпитой гадости, что подумает Молодой свет? Надо же объяснение какое-то…
— Мурр, а чего это ты позеленел, Свар? — вспыхивает рядом зеленый глаз Баюна. — Отравился что ли?
— Рррр, отвали от милорда, славянская кошка! — раздается звонкий голос из моей тени в траве. — Сегодня моя смена!!! Иди мышей лови!
Ну то, что Акура очень ревнива, совсем не новость.
— А ну заткнулись оба! — рявкаю я. — Совсем охренели?! Я на игре! Здесь зрители, камеры…Пошли прочь!
Тень, испуганно всколыхнувшись, успокаивается. А глаз, еще полетав, обиженно испаряется.
Мне же приходится резко притормозить. Путь заслоняют двое «детей императора». Обычно они штурмовики, но в защите выполняют роль третьей, последней линии.
Смаргивая пот, поднимаю глаза на противников. Оба демоники. Оба графы Трубецкие, ибо братья-близнецы. И у обоих на лицах сияют золотые татуировки. Мои верующие. Прекрасно. Посмотрим, на что вы годитесь, парни.
— Сеня! — кричит за спинами графов Дарико. — Я открыта!
Но пасовать мне не дают Трубецкие. Братья накидываются, и я уклоняюсь от размашистых боковых. Но на этом сюрпиз не заканчивается. Трубецкие — демоники, посему к их замахам прилагаются ловкость, скорость и сила Гончей. Но не только.
Вдруг кулак у Николая Трубецкого становится в разы больше. Такая огромная подушка. И этой массой граф бьет в меня. Увернуться никак, поэтому принимаю на жесткий блок. Меня всего потряхивает, но отвечаю лоу-кикоком. Перед ударом на бедре Николая распухает толстая жировая подушка, и моя атака не приносит должного урона.
Да, я читал аналитические сводки и смотрел прошлые матчи «детей императора». У Трубецких есть наследственный фрактал Фата. Каждый из братьев может растягивать жировые отложения в своем теле, делая его тело больше и толще. Причем Трубецкие способны заставить их расти в определенной области.
Крепче перехватив мяч, обрушиваюсь на Николая. Удар правой, локтем, левой, под дых, хай-кик. Ну надо же! У него даже на лбу отросла принимающая кик жировая подушка. Парень крепкий, выдерживает «парализующие» удары без проблем. Но меня выручает техника обманного удара. Качественная имитация сильного хука в боковину, а затем разворот, подскок и хай-кик в челюсть. Хрясь! Трубецкий не успевает накидать себе на лицо жир, и падает с разбитыми зубами.
Пока я вожусь с Николаем, второй брат Никита «распухает» полностью. То есть Николай тянул время, пока его близнец накачивал тело массой жира. И теперь этот худой парень превратился в
