Пасынки Луны. Часть 1 - Денис Георгиевич Кащеев
– Всего-то… – выдохнул я – хода, впрочем, ничуть не замедлив.
С тем, что рано или поздно девочка забудется и сорвется, я, честно говоря, в какой-то момент почти смирился. Все к этому шло: только на моей памяти Настя минимум дюжину раз признавалась, что была на грани. А потому, что греха таить, сейчас я почувствовал даже некоторое извращенное облегчение: одной заботой меньше – тем более, что после вопля фамильяра о «беде» уже успел вообразить, будто нашу юную княжну схватила чернь и разве что не по кругу собирается пустить.
«Не скажите, сударь, – и не думал между тем успокаиваться “паук”. – Все более чем серьезно! Сейчас сами увидите!»
Как раз в этот момент я обогнул дом и действительно узрел Любомирскую.
Настя была в одном платьице, коего, как заверял меня вчера Ди-Сы, неимоверно стыдилась – и которое, я, собственно, впервые имел случай увидеть воочию. Портной, который его шил, пожалуй, был своего рода гением: с первого взгляда было ясно, что перед тобой зачуханная кухарка, а не девица благородных кровей. Не знаю уж, как это получалось: вроде бы, платье как платье, не грязное, не рваное – а вот поди ж ты! Не удивительно, что гордая княжна так стеснялась в нем показаться!
Вот только кухарки редко держат в руках штурмовую винтовку, ствол которой направлен им аккурат в широко раскрытый рот.
Оружие было для девочки слишком большим: нацелив его на себя, она теперь никак не могла дотянуться пальцами до спуска. И так пробовала, и этак, но либо ствол оказывался у нее над головой, либо ладони – на цевье, в добрых восьми вершках от духова крючка.
– Стой! – крикнул я – поняв наконец, что происходит. – Не надо!
Любомирская обернулась на мой голос, но толком отвлечь ее мне не удалось – ничего не ответив, девочка вернулась к своему прежнему занятию. Более того: она вдруг сообразила, как достигнуть цели. Ловко скинув туфельку, она согнула в колене ногу и ударила по спуску ее пальцами.
Уже понимая, что никак не успеваю Настю остановить, я все равно рванул к ней – непроизвольно втягивая голову в печи в ожидании рокового выстрела…
Однако тот покамест не прозвучал.
Княжна еще раз резко дернула ножкой, пытаясь все же надавить на спусковой крючок, но я уже был рядом и вырвал из рук девочки оружие.
Винтовка оказалась поставленной на предохранитель.
Подрагивавшими руками я отсоединил магазин и отшвырнул тот в сторону. Затем, сдвинув спасшую девочку защелку, передернул затвор – выскочил патрон, уже кем-то заботливо досланный в патронник.
– Где ты ее взяла? – разрядив винтовку, не нашел я ничего лучшего, как исступленно потрясти ею перед лицом Любомирской.
– Нашла, – бесцветным голосом отозвалась Настя.
Ладно, допустим: оружия на дворе полно, оставил кто – а она и подобрала… Не в этом суть!
– Что это было за представление?! – возопил я.
– Это не представление, – тихо выговорила княжна. – И напрасно вы мне помешали. Я все равно уйду в Пустоту.
– Никуда ты не уйдешь! – прорычал я.
– Извините, но это не вам решать, – мотнула головой девочка. – Для меня все кончено.
– С чего бы вдруг?! Из-за того, что лишилась магии?!
– А этого мало? – подняла на меня красные, но тусклые и абсолютно сухие глаза Любомирская.
Лучше бы уж она по-девчоночьи расплакалась, что ли – чем так смотрела!
– О, духи! Да сейчас, небось, каждый второй одаренный Империи в таком же положении! И что, всем теперь поголовно стреляться?!
– А мне плевать на всех! – зло заявила Настя, впервые добавив своему тону толику краски. – Хотят жить чернью – их дело! Верните мне ружье, сударь – и, если в вас есть хоть капля милосердия, покажите, что я делала не так! Я все равно не отступлю! Спрыгну с крыши, утоплюсь, обольюсь этим духовым бензином и подожгу себя! Но лучше выстрел: чтобы раз – и все…
– Что за бред! – буркнул я, на всякий случай закидывая винтовку за спину – чтобы до нее, даже разряженной, девочка уж точно не дотянулась. – Живут же люди и без магии! Ты сама, вон, со вчерашней ночи ни мерлина не слила – и ничего, прекрасно себя чувствовала! – нашел я, как мне показалось, убедительный аргумент.
Княжна, однако, им абсолютно не прониклась.
– Одно дело – терпеть и сдерживаться, другое – ни духа не мочь! В первом есть даже некая доблесть, а второе – несмываемый позор!
– Болезнь – не позор!
– Не в моем роду!
«У князей Любомирских исстари заведено, что, если ребенок рождается с маной ниже Стряпчего, жизнь ему не сохраняют, – встрял Ди-Сы. – Таким образом в семье остаются только сильные магии».
– Варварство какое-то! – оторопел я.
«Согласен, сударь. Бесспорно, какая-то выбраковка потребна, иначе дворянские фамилии окончательно выродятся, но не подобным же средневековым образом! Вот, к примеру, в роду князей Багратиони неудавшихся детей просто передают на воспитание в семьи мастеровых. А, скажем, у графов Салтыковых такого ребенка кладут на дно лодки, бросают рядом империал-другой – и отправляют вниз по течению Волги. Говорят, большинство – выживает… Но вот у Любомирских все предельно жестко, да. Польские корни, что с них взять: гонор диктует правила».
– И что же делать? – ошалело всплеснул я руками.
Ничего себе, выясняются подробности!
– Отдайте мне ружье! – снова потребовала на это девочка.
– Нет, – мотнул я головой. – Пустота – это не выход!
– А другого – нет, – твердо заявила Настя – снова прежним убийственно-безразличным тоном.
– Чушь!
– А вот и не чушь.
– Блин… Ди-Сы, есть идеи? – почти беззвучно пробормотал я, отвернувшись в сторону.
«Связать по рукам и ногам и так доставить в Москву – а там уж пусть тот же Петров-Боширов решает?» – предложил «паук».
– Заодно, может, и княжна со временем остынет да одумается? – одобрительно кивнул я.
– Не надейтесь, не одумаюсь, – процедила Любомирская.
«Не одумается, – неожиданно для меня согласился с ней мой фамильяр. – Но сие будет уже не ваша забота, сударь».
– Нет, тогда это не вариант, – покачал головой я.
– А я о чем?! Отдайте ружье!
– Настя, послушай, – собственно, еще не особо понимая, что
