Ванька-взводный - Комбат Мв Найтов
Глава 23
Немецко-польско-московские заморочки
Так как согласовать операцию Иван просто не успел, он находился достаточно далеко от Варшавы, а действовать требовалось быстро, так как немцы – крайне ненадежны, и у них настроение меняется, как у юных дев, в момент перехода от конфетно-цветочных отношений к более серьезным. Только что звучало: «Да, я вся твоя!», но через долю секунд может прозвучать: «Нет, ни в коем случае!» или просто: «Я боюсь и не хочу!» Доклады поляков и разведчиков в их составе говорили о том, что площадки свободны. За рекой – войска Второго Белорусского, который в этом месте не смог захватить плацдарм, так как у него в тот момент значительно отстали тылы, да и атаковали их с севера немцы очень активно. У немцев существовал плацдарм на правом берегу у Фордона, где они успели немного укрепить оборону за счет прикопанных под железнодорожной насыпью тяжелых и средних дотов у урочища Ляс Коруньски (Коруньский лес). Местечко Унислав, довольно крупная узловая станция, тоже находилось в их руках. Иначе как с тыла их было не взять, без значительных потерь. Вот Иван и рискнул. И получилось! 18-й парашютно-десантный полк, в первую очередь, захватил станцию Фордон и пост управления подрывом моста в семь пролетов. Данные, которые передали немцы, их пароли и полное отсутствие сопротивления караула моста сделали такой подарок десантникам, что «ни в сказке сказать, ни пером описать». До станции Остромецко (их переименовали немцы, но на наших картах остались польские названия времен двадцатилетнего польского владения этими землями) второй и третий батальон прошли строем через мост, бой начали после выхода из Коруньского леса. Затем под ударами Второго Белорусского пала станция Домбрувка, так как ее гарнизон отражал атаку десантников, и через три часа после начала операции 18-й полк автомобилями 70-й армии был переброшен в Бромберг и принял участие в боях вдоль берега реки. Там дивизия действовала не одна, в боях активное участие принимали партизаны АЛ и 70-я армия. Тем не менее, как только Подгуж, городишко на левом берегу, спутник Торна, оказался в наших руках, так из штаба 70-й передали приказ отвести 7-ю ВДД в тыл, и ей следовать на переформирование, а командующему ВДВ прибыть в Москву. Приказ подписан маршалом авиации Головановым, так что спорить было бесполезно! Втык за «самодеятельность» он получил отменный, но из замов командующего его не поперли, хотя разговоров было много. Командир 7-й ВДД полковник Петрушин по представлению Курочкина, командующего Вторым Белорусским, стал Героем Советского Союза. Позже комфронта говорил, что в представлении первым шел Иван, но Артемьева кто-то вычеркнул, видимо в наказание: не согласовал, партизанил и не передал операцию в руки нужного человека. За захват плацдарма за Вислой «самим» было обещано это звание, как на Днепре. Вот все и подумали, что Ванечка самодеятельность учинил, чтобы грудь малость расширить. А фактически с этого плацдарма чуть позже рванули к Одеру, оттуда до Кюстрина по прямой всего 236 километров.
Через полмесяца, в марте 1944-го, начала формироваться новая армия: Отдельная гвардейская воздушно-десантная, при этом её управление формировалось за счет управления расформированной 7-й армии Карельского фронта, часть которого уехало на Дальний Восток, часть направлена на создание 9-й гвардейской, а «сливки» достались ОГВДА. В результате преобразований «потеряли» две дивизии, шесть бригад, переданных на формирование 37-го гвардейского стрелкового корпуса, но получили распоряжение воссоздать 13-ю и 14-ю дивизии, причем 23 февраля Ивану удалось встретиться и переговорить с Василевским, которого удалось убедить, что надобности в бригадном формировании дивизий нет. Немцы, из-за недостатка личного состава, перешли к очаговой обороне и готовят города к боям в условиях полного окружения. Надобность в десантных операциях совершенно отпала, требуется создавать батальонные маневренные группы. Иван передал маршалу штатное расписание такой «группы», и через день получил «добро» на их подготовку. Однако сразу возникли определенные сложности с бронетехникой: с декабря на вооружение был принят новый танк Т-34-85, но до начала марта выпускался только его 4-местный вариант с огромной пушкой Д-5-Т, доставшейся Т-34 от ранних версий танков ИС и самоходных орудий. «Новая» литая башня имела «старый» погон 1450 мм, и в большую башню помещалось только два человека. Плюс стрельба осколочно-фугасными снарядами была не слишком безопасна: малое расстояние между замком и кормовым листом башни плохо позволяло безопасно зарядить пушку на ходу. Заряжающий мог ударить головным взрывателем по замку. Таких танков было не слишком много, но именно они были выпущены первыми, и танкисты от них отказывались, поэтому их предложили взять на вооружение десантникам, как будто у них этого происходить не будет! Из 225 выпущенных танков 86 машин были отправлены в ОГВДА. Орудие обещали заменить, но несмотря на далеко «не танкистский» рост, Ивану лично пришлось заниматься этой проблемой, так как вместе с техникой в дивизии поступили и сами танкисты, которых «на мякине не проведешь». Они, естественно, забастовали!
– Генерал, стрелять осколочным на ходу совершенно невозможно! Какой дурак все это придумал!
Подача осколочного была возможна только с перехватом его для подачи снизу, а на ходу это сделать очень затруднительно. Заряжающие пытались снимать предохранительный колпачок, поставив снаряд под большим углом между щеками замка и поддерживая его одной рукой снизу, затем досылать, но скорострельность в этом случае падала до 1–2 выстрелов в минуту или делать короткую для заряжания, а в этом случае танк становился мишенью. «Тигр» мог выпустить за это время 7–8 снарядов. В общем и целом это была братская могила для четырех человек.
– Александр Евгеньевич! Разрешите обратиться? (Голованов продолжал быть «главным» куратором ВДВ, а Иван – быть его заместителем.)
– Слушаю, что плохого скажешь?
Иван и вывалил на него ту самую кучу претензий танкистов.
– Ну, сам же попросил танки, вот и отдувайся. Когда заменить орудия обещали?
– Две недели назад должны были начать.
– Понятно! Ты вот что: передавай танки в 13-ю и 14-ю дивизии. Они еще два с половиной месяца будут комплектоваться. А я на поклон к «самому» зайду. Сколько там их у нас?
– Восемьдесят одна машина осталась.
– А где остальные?
– Взрыв боеукладки, так что вечная память.
– Судить тебя надо за такие потери! Снять эти самые осколочные и больше их не использовать! Приказ мне сегодня же на стол.
– Да вот он, я его еще в марте подписал, только его завернули. Эти танки можно использовать, но только в частях
