СД. Том 17 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"
Они долго беседовали с ним обо всем и… ни о чем. Как обычно и беседуют мудрецы, знающие больше, чем способны понять их собеседники.
Обладающий мудростью, должен обладать ей достаточно глубоко, чтобы не делиться со всеми подряд по любому поводу. Ибо простым людям она скорее вредит, чем помогает.
Когда человек занят тем, чтобы преодолевать свой путь изо дня в день, сражаясь с “волками”, готовыми разорвать его семью бедностью, голодом, войной, сумасбродными королями и феодалами, то ему не до созерцания вечности.
И все же, тот мудрец сказал.
- “Что есть высшая степень благородства и чести?”
Хаджар ответил, что самопожертвование. Ведь если человек верит в свое дело по настоящему, то будет готов отдать за него свою жизнь.
Мудрец тогда только улыбнулся и ответил, что так скажут лишь юные и наивные.
Теперь Хаджра понимал, что старик был прав.
Когда пил вино и смотрел на танцующих дев, мыслями пребывая где-то в иных пространствах и реальностях.
Высшая степень благородства и чести – готовность идти до конца. Ибо конец, который ждет человека в конце пути, может быть куда более страшен, чем просто смерть.
Умирать не страшно.
Хаджар это знал.
Порой куда страшнее – жить.
– Эй, Хаджар, ты чего…
Слова Лэтэи вывели Хаджара из странного состояния. Внезапно он понял, что вновь стоит по центру небольшого острова, а не среди глубокой реки, где из центра его души выходит теперь уже четыре цепи.
Цепи, к которым были привязаны огромные острова, парящие в небесах…
– Мне кажется, я здесь уже был… – протянул Хаджар. Он держался за сердце. То стало вдруг таким тяжелым. Непосильной ношей. Чужой ношей. – Очень давно…
– C тобой точно все в порядке? – прищурилась Лэтэя. Она попыталась дотронуться до повязок, оставшихся после сражения с Кань Дуном. Видимо подозревала, что дело может быть в ранах.
Хаджар же…
Он, привыкнув за годы странствий доверять своему чутью, подошел к краю обрыва.
– Остановись!
Но было поздно.
Он сделал шаг вперед.
– Я точно здесь был, – произнес он то ли не веря сам себе, то ли не понимая, как это вообще возможно.
Он вновь стоял посреди острова. Того самого, до которого так и не долетел комок с землей. Завеса границы все еще мерцала из-за попыток принцессы её проломить. По воздуху плясали змейки синего и белого цветов, создавая иллюзию, будто все пространство поделено на небольшие секции.
– Как ты это сделал?! – воскликнула Лэтэя.
Она переводила взгляд с провала, куда только что шагнул Хаджар, на его фигуру, стоящую на следующей “ступени лестницы”.
– Просто шагни вперед! – прокричал он в ответ. И, видя сомнений принцессы, добавил. – Доверься мне!
Лэтэя выругалась. Словами, которые не должна знать наследница крупной и благородной семьи Чужих Земель. Но, видимо, Кассий научил её не только путям чести и воинскому ремеслу, но и чему-то, что сам бы хотел оставить лишь при себе.
– Великие Предки! – закричала принцесса, когда её плащ взмыл вертикально вверх, а сама она полетела куда-то вниз, чтобы уже в следующее мгновение оказаться на руках подхватившего подругу Хаджара.
– Будьте добры, мастер Ветер Северных Долин, – Лэтэя поправила волосы. – поставьте меня обратно на землю.
– Как скажет моя госпожа, – вернул шутливый тон Хаджар.
Они молча, стоя плечом к плечу, смотрели на маленький остров, оставшийся снизу.
– Это не магия, – прошептала воительница. – и не артефакт… даже не пространственный сдвиг… но как мы тогда переместились от туда – сюда. Это ведь…
– Невозможно, – кивнул Хаджар.
Так оно и было. По всем законам Безымянного Мира произошедшее не должно было быть возможным. Но, как сказал Кань Дун, в аномалиях законы работали иначе. И то, что кажется привычным, тут может стать невыполнимым и, разумеется, наоборот.
Но тогда…
Хаджар посмотрел дальше – на сотни островов, что вились спиралью в вышину.
Тогда откуда он точно знал, как ему пройти каждую из головоломок. Почему он точно знал, что бывал уже здесь однажды.
– А они быстро.
Он вновь словно очнулся и посмотрел на кружащую вокруг островной лестницы бурю. Во вспышках молний начали проглядываться очертания адептов. В воздухе загудела энергия и мистерии адептов. А еще он увидел силуэт, закутанный в плащ.
Бессмертный, все же, смог их отследить.
Подхватив Лэтэю, Хаджар резал ладонь и смочил кровью лежащую у их ног гальку. Самую маленькую из десятка таких же камней.
В следующий миг они оказались островом выше.
Да, он точно здесь уже бывал прежде.
– Безумный Генерал! – донесся сквозь молнии и гром выкрик Кань Дуна.
Но об этом Хаджар подумает позже.
Глава 1528
— Что это за демоновщина! — адепт Лешкер вернул кинжал обратно в ножны.
Ни одна из его техник, включая ту, что несла в себе терну, так и не смогла пробиться через завесу, разделявшую парящие в неба острова. В то время как явно раненный и пребывавший не в лучшей своей форме мастер Ветер Северных Долин перемещался с одного острова на другой с невероятной скоростью.
На каждом он делал что-то незначительное. То камень поднимает какой-то. То знак какой-то в воздухе начертит. То прошепчет что-то дереву, а иногда и каплю крови обронит.
– Да как такое возможно? — процедил Лешкер.
Его поддержал одобрительный гул голосов из еще одного могущественного адепта, а также Эйте с её подручным, Падина и нескольких участников “массовки”.
В общей сложности почти десять адептов, стоя на небольшом острове и чувствуя себя запертыми словно селедки в банке, не сводили взглядов с прыгающей по островам парочке.
Те перемещались между ступенями лестницы так легко, будто это не отнимало у них вовсе никаких сил и не составляло ровно ни малейшего труда.
– Мудрец, вы…
Эйте уже было обратилась к бессмертному, но осеклась. Кань Дун стоял на самом краю острова. Его мохнатые, нечеловеческие ладони были подняты и развернуты к небу. Будто он молился или что-то просил у высокой синевы.
Он медленно шептал слова таинственные и могущественные.
Адепты постепенно смолкали. Они начинали ощущать нечто такое, чего еще не касались их души и не изведали разумы. Потустороннее, загадочное, но от того не менее великое. А возможно даже – и более.
Слова все срывались и срывались с уст мудреца, превращаясь сперва в ручей невиданной в мире смертных магии, затем превращаясь в реку и, наконец, единым потоком они обрушились на пелену.
До верхушки лестницы, представшей в виде огромного острова, пронзенного многокилометровой каменной иглой-столпом, словно пришпилившим всю конструкцию к воздуху, оставалось всего несколько островов. И, чему Хаджар уже не удивлялся, он знал, как пройти каждый из них.
Знал так хорошо, как если бы уже неоднократно проделывал этот путь. Тысячи и тысячи раз. В прошлой жизни… в других мирах.
Всегда один и тот же путь.
– Хаджар!
Он обернулся.
Лэтэя указывала в самый низ лестницы. И если бы не их способности истинных адептов, то они вряд ли бы смогли рассмотреть то, что творилось на расстоянии более, чем в двадцать километров ниже от них.
Кань Дун, вместе с другими адептами, стояли в самом начале каменной лестницы. Но вместо того, чтобы размышлять над довольно нехитрой загадкой, данной им создателем оригинального лабиринта, они пытались взять пелену силой.
– Проклятье, — медленно протянул Хаджар. — он ведь не знает, что творит…
Лэтэя с подозрением повернулась к своему другу. Она не стала задавать вопроса, откуда тот знает, как им пройти каждую из ступеней. Каждый из адептов имел право на свои секреты в шкафу и, кому как не наследной принцессе звездного дождя знать об этом, но это уже было через чур.
Кань Дун являлся бессмертным и, несмотря ни на что, явно обладал знаниями куда обширнее, чем все адепты, находившиеся здесь, вместе взятые.
