Василий Клюкин - Коллектив Майнд
— С чего и куда мне бежать?
— С того, что ты мне соврал.
— Я вам не врал.
— Конечно. Видимо ты сам провел три недели на Ибице и в Неаполе, о чем дал показания в прошлый раз, а твой мобильный катался по Италии и даже отдыхал на Сардинии.
— Какой Сардинии? — Айзек не удержался спросить, хотя понимал, что лучше ему не говорить ничего.
— Роуминг, Айзек, роуминг. Не слышал о таком старом изобретении? Откуда ты звонил. Куда звонил. Где находился. Ты Айзек соврал, и это внесено в протокол. Так что, читай и подписывай. Продолжим разговор в понедельник. И даже не думай никуда дернуться. Я всё равно тебя быстро найду, и получишь дополнительную пятерку за попытку бегства. Налицо твоя выгода — деньги сестре. А что ты сделал с платой, зачем ездил на Сардинию, еще предстоит разобраться. Может, ты все же был соучастником Элвиса, а капитан Неро этого не заметил?
Комиссар был явно доволен собой. Он в действительности не мог оставить Айзека в участке. Нужно было согласие прокурора, а в пятницу вечером с этим не просто. Подождет до понедельника. Куда Айзек побежит? Здесь его сестра, денег у него особо нет. А если побежит, — это будет даже интереснее. Нет, запрашивать у прокурора ордер на задержание ему самому даже было влом. Ох уж эта южная Франция! Кого угодно расслабит. Да и, к сожалению, пока все на догадках. Точнее, уверенность есть, но для ареста всё-таки маловато. Потерпевший в наличии, но он — тупой веджи, как же с ними тяжело! Но ничего. Теперь, когда ясно, что дело нечисто, вопрос с потерпевшим и обвинением только во времени.
Айзек читал протокол. Холодный пот прошиб его на том месте, где он действительно сказал про Ибицу и Неаполь, и где комиссар ручкой подписал, что это вранье. Больше пометок не было. И, несмотря на то, что мысли спутались, и ему сложно было читать, а голова раскалывалась, Айзек максимально старался запомнить свои ответы. Странно, кстати, что комиссар выделил этот кусок с враньем. У Айзека мелькнула надежда, что это очередной полицейский трюк, психологическое давление.
Наконец, все закончилось, и Айзека отпустили. Он шел домой, словно пьяный. Байки нагнал его минут через десять после того, как Айзек покинул полицейский участок:
— Ну что? Ну как? Почему так долго?
— Не очень.
Айзек остановился и оперся на Байки. Он был морально истощен и уже точил себя изнутри, что так попался. Задним умом он понял, что даже если Элвис его и выдал, то его слово имеет равную силу против слова Элвиса. Надо было ни в чём не признаваться и гнуть свою линию. Да и комиссар немного прокололся, предположив, что они соучастники. Значит скорее всего это был трюк, и Элвис не сказал про плату. Или, может, опытный комиссар и его перехитрил тоже? Черт, вроде так подготовился. Отработали массу вопросов про поведение Паскаля. А Пеллегрини это даже не спросил.
— Давай рассказывай. Я уже весь извелся. Даже ребята уже звонили дважды.
Айзек в ответ протянул Байки копию подписки о невыезде. Байки присвистнул.
— Айзек соберись. Прекрати. На глотни! — и протянул фляжку с ромом.
Ром обжег горло, приятно провалился внутрь, и Айзек моментально опьянел.
— Мы не учли роуминг. Это из-за Сардинии.
— Ясно.
— Что еще важное?
— Он знает, что мне попала карта. Карта памяти. Подловил меня, когда я уже уходить собирался. Я это не подтвердил, но он уверен. Знает точно, откуда — не могу сказать. Может, Элвис сдал, может, камеры в отделении. Не знаю. Но теперь он точно понял, что она у меня.
— Что еще?
— Удивился про Паскаля и Викки, но я был готов и, считаю, ответил безупречно.
— Еще?
— Вроде все.
— Вспоминай, Айзек!
— Точно все. Я читал протокол перед тем, как подписать, пятнадцать минут назад.
— Ок. Ничего. Едем скорее домой. Придумаем что-то.
Глава восьмая
Комиссар осторожно проследивший за Айзеком от полицейского участка вплоть до его встречи с Байки, довольно отметил про себя: «А вот и второй персонаж. Соучастник. Тот самый Байки, судя по всему. Работают значит вместе. Ну-ну. Под описание из госпиталя подходит. Приходил с Паскалем и Айзеком». Достав сотовый, внес в заметки: «Кто такой Байки?»
После, очень довольный интересным делом и успешным допросом, отправился в ресторан, где заказал карпаччо из гребешков под трюфельным маслом и любимую лазанью.
Гребешки были великолепные, а лазанью пришлось немного подождать, — ресторан «Пульчинелла» был полон. Голод Пеллегрини достиг своего пика, и когда, наконец, принесли дымящуюся тарелку комиссар набросился на нее с двойным аппетитом, запивая легким розовым Провансальским вином. Комиссар наслаждался едой и прекрасным окончанием дня, когда зазвонил телефон. "Паскаль Дин" определилось на экране.
Пелелгрини довольно хмыкнул и ответил.
— Комиссар, комиссар, мне угрожают! — в трубке раздавались крики перепуганного Паскаля.
— Кто? Кто? Почему? Кто угрожает? — у комиссара как рукой сняло с лица ухмылку.
— Мне звонил Айзек. Он очень странный! Он ненормальный. Очень агрессивный! Мне кажется, он пьяный. Я хочу вызвать полицию!
— Успокойтесь! Все будет в порядке! Так, погоди секунду. Можешь запереть все двери?
— Да, могу конечно, уже запер!
— Не вызывай полицию. Ты его спугнешь. Я буду через десять минут. И не открывай ему ни в коем случае! Напомни свой адрес?
Пеллегрини, на ходу достав полицейский значок, подскочил к официанту:
— Машина есть? Или скутер, мотоцикл? Срочно!
— Да, да! Машина. Вот стоит на парковке, служебная.
— Ключи срочно! Я из полиции! Позже ее верну.
Официант сбегал за ключами, и через минуту комиссар гнал в сторону дома Паскаля.
Оторопелый завсегдатай ресторана, разинув рот, проводил машину взглядом. Такого в респектабельном Монако он не видел никогда.
Пеллегрини гнал машину на полной. Бросив ее за квартал, он побежал, держась максимально ближе к забору. Вечером он был почти не заметен. Глянул на часы — прошло одиннадцать минут. У дома Паскаля было тихо. Ага, значит он опередил Айзека! Постучав тихонько в дверь, он параллельно набрал номер Паскаля.
— Паскаль это я, все в порядке, открывай. Только тихо.
— Секундочку.
Первым делом комиссар быстро осмотрел комнату.
— Погаси свет, чтобы он меня не заметил с улицы.
Паскаль послушно выключил свет.
— Фу, — комиссар отдышался. — Стакан воды принеси, пожалуйста.
Паскаль пошел на кухню за водой. Комиссар недовольно проводил Паскаля взглядом. Ох уж эти веджи. Я к нему бежал, а он идет, как черепаха. Никуда не спешит. Вернулся Паскаль, трясущимися руками неся стакан.
— Не волнуйся, я уже здесь, — попытался успокоить его комиссар, выпив воду залпом, — Он не звонил больше?
— Нет. Не звонил. Но он сказал, что идет. Вы очень быстро приехали. Спасибо, комиссар.
У комиссара неожиданно потяжелели ноги и руки. Веки закрывались — он засыпал.
«Вот ты тварь», — последнее, что он успел подумать прежде, чем отключиться.
Глава девятая
Пеллегрини очнулся, голова сильно гудела. Попытался встать, не смог — руки и ноги были крепко привязаны к креслу.
— Очнулись, любезнейший комиссар, — услышал он вежливый голос.
Пеллегрини попытался вглядеться в говорящего. Пожилой мужчина с сигарой в руке… И тут его как током ударило: перед ним стоял пропавший без вести знаменитый профессор Линк!
Профессор спокойно продолжил:
— Наконец мы с вами можем поговорить в спокойной обстановке, а то вы вечно в погоне. За вас, комиссар, технологии и тысячи мозгов, в том числе лучших полицейских, за нас всего четыре креативных высоких IQ и жажда свободной жизни. Силы почти равные, — профессор лукаво подмигнул, — Но мы победили. Как себя чувствуете?
— Это имеет значение? — зло спросил комиссар.
— Конечно, мы же люди и, притом, весьма гуманные. Что не скажешь о машинах. Компьютерных машинах.
— В таком случае, я не откажусь от стакана воды.
— С газом, без? Местную или итальянскую?
— Без яда!
— Какой яд? Это было обычное снотворное. Последнего поколения. Голова перестанет болеть через пару минут. Так вам воду французскую или итальянскую? — Линк опять не смог сдержать улыбки.
Видимо неудачи, постигавшие комиссара из-за его фамилии, для профессора не были секретом. Хотя интересно, откуда? Эта была тайна Пеллегрини, которую он всегда держал при себе и ни с кем не делился. Из этой тайны выросло великое и сильное древо ненависти ко всем радикально настроенным националистам. В силу профессиональной внимательности Пеллегрини понял, что почему-то для профессора это не секрет.
— Когда вы успели покопаться в моей голове?
Комиссар на секунду забыл о своем положении и своим типичным строгим голосом, проявлявшимся именно во время допросов, почти рявкнул на профессора. Много раз он допрашивал, и впервые — в позиции арестованного. Ну, или пленника, что не так уж отличается. Спохватившись, комиссар немного расслабил плечи и невозмутимо оглядел комнату. Здесь были и Айзек, и Паскаль, и Байки. Значит они все заодно, Паскаль никакой не пострадавший!
