Александр Зорич - Полураспад
— Какой еще Центральный отсек, батя? Мы что, на подводной лодке?
— В стратегическом смысле мы находимся внутри эквивалента ракетного подводного крейсера стратегического назначения, — без тени иронии произнес Инвестор.
Тополь посмотрел на меня с хорошо знакомой мне усталой грустинкой. Мол, не всех война убила, многих покалечила. Я ответил ему понимающим взглядом.
Отрабатывая обещанные денежки, я возглавлял конвой, держа в левой руке карабин АКТ-40, а в правой — «Калашников», благо экзоскелет позволял мне делать это без малейшего напряжения.
За мной двигался оператор Паша со своей береттовской пукалкой. Также ему досталась малокалиберная штурмовая винтовка С-11, но нес он ее как-то брезгливо. Я чувствовал: случись что — Паша все равно забудет ее применить по назначению.
Выяснилось, что у оператора Паши имеется дурная привычка все время что-то напевать себе под нос. Репертуар у него был разнообразный — от итальянской попсы до арий из «Пиковой дамы». В любом случае раздражало это не на шутку. Пару раз я едва удержался от того, чтобы сунуть ему в табло.
За Пашей методично переставлял ноги трупа в экзоскелете Инвестор, наш рулевой и восьмое чудо света.
Тополь шел замыкающим. Он казался очень спокойным и время от времени подбрасывал на ладони гранату РГД. Кстати сказать, раньше я за ним такой дурацкой привычки не замечал. Неужели у жены минигарха набрался? А что, очень даже может быть!
Похоже, лимит неприятностей на ближайший час был исчерпан перестрелкой на пороге ленинской комнаты — мы поднялись в Центральный отсек без приключений.
Но если никаких приключений тела, к счастью, нам не выпало, то приключения интеллекта, я бы даже сказал — приключения духа, были, и еще какие! Ибо по мере того как мы продвигались к Центральному отсеку, внутренности этой старой советской базы становились все страннее и страннее: относительно привычные взору интерьеры сменялись чем-то воистину небывалым.
Так, для начала мы прошли через зал с неожиданно высоким сводчатым потолком.
В центре зала был бассейн, накрытый массивным металлическим переплетом, который был забран толстыми бронестеклами. Все вместе это выглядело как какая-то диковатая теплица. Жидкость, которой был наполнен бассейн, лучилась зловещим фиолетовым сиянием.
— А это у вас что здесь? Не ведъмин студень случайно? — спросил у Инвестора я.
— Это студень, — подтвердил Инвестор лаконично.
«Вот был бы Инвестор человеком, а не машиной, наверняка бы сейчас расчирикался на тему, какой он гений и как именно он изобрел (или задешево купил у ученых с Янтарного) секрет материала, способного удерживать ведьмин студень. А машине все равно — впечатлюсь я или нет».
Дальше было еще интересней.
В соседнем зале обнаружилось что-то вроде цеха экспериментального завода. Или ультрасовременной лаборатории. Там был оборудован небольшой конвейер, над которым нависали на хромированных кронштейнах различные манипуляторы. Там же стоял ряд дорогих приборов, среди которых я опознал химическую электропечь, масс-спектрограф и электронный микроскоп.
Но самое удивительное: в этом же цеху имелось несколько аномалий Зоны!
Выписывала бесконечную восьмерку за загородкой из диковинного нарциссово-желтого материала аномалия жарка. Рядом с ней, судя по инвертированным теням поручневого ограждения, притаилась аномалия изнанка. Ну а там, у дальней стены, красиво завихрялась птичья каруселька небольшой мощности. Прямо парк аномальных аттракционов!
Как эти аномалии удавалось удерживать и содержать вот так, в пределах рукотворного помещения? Не имею ни малейшего представления.
За порогом следующего помещения нам открылось нечто вроде машинного зала.
Агрегаты, внешне похожие на генераторы гидроэлектростанции, были пронизаны колоннами в очень грубой, местами проржавевшей железной обшивке.
Колонны протыкали помещение насквозь, уходя вверх, за потолок.
— А это что за красота такая? — спросил Тополь, постучав по одной из колонн прикладом.
В ответ раздался густой басовитый гул.
— Эти агрегаты намораживают на поверхности Пирамиды лед-21, - неожиданно охотно пояснил Инвестор. Как будто бы это и впрямь что-то поясняло!
— Извините, конечно… — растерянно отозвался Тополь. — Но что такое лед-21? У меня три класса церковно-приходской школы, да и те на все тройки окончены!
— Лед-21 — это условное название для особого пентафазного вещества, которое лежит в основе одной из технологий антигравитации.
Я присвистнул. А Тополю, похоже, было все равно.
— А-а… — разочарованно протянул он. — Лед… Антигравитация… А я-то думал, это у вас пусковые шахты ракет!
— Милитарист ёкарный, — процедил я вполголоса.
Инвестор промолчал.
Центральным отсеком Инвестор называл помещение, которое располагалось сразу за, так сказать, «машинным залом». Как и ленинская комната, Центральный отсек запирался на сейфовую дверь с кодовым замком. Правда, без дополнительных ключей в отличие от ленинки.
Инвестор выставил руками мертвеца нужную последовательность цифр, открыл дверь, переступил порог и, не тратя ни секунды времени, принялся энергичными щелчками оживлять пульты, которыми были заняты стены отсека.
Замигали архаичные лампочки — множество зеленых, по несколько красных и синих.
На допотопных осциллографах зазмеились зеленые синусоиды.
На круговых индикаторах стробирующие лучи взялись отрисовывать невесть какую тактическую обстановку. (Радары это были? Сонары? Хрен поймешь!) Но все это не волновало Инвестора. Оба его глаза веб-камеры заинтересованно уставились в двухпозиционный механический счетчик.
Счетчик показывал: «00» Инвестор трижды ткнул в кнопку «Контроль», расположенную сбоку от счетчика.
Ничего не изменилось. Счетчик по-прежнему показывал два ноля.
— Они украли их, — сказал Инвестор. И повторил тем же ровным голосом: — Они украли их.
— Кого? Кого украли?
— Они украли мои трансфокаторы.
— Кто «они»?
— Люди, которые прорезали пространство. Люди с «ножницами»!
Я бы охотно поговорил с Инвестором еще. Благо пули здесь не летали, а я люблю ясность люблю истории, где понятны мотивы и интересы всех действующих сторон.
Но Тополь, похоже, был против всяких выяснений.
— Это и есть Центральный отсек? — спросил он у Инвестора.
— Да.
— Значит, мы сделали то, что было нужно?
— Да.
— И мы получим наше вознаграждение?
— Да.
— То есть мы свободны?
— Да.
Ответы Инвестора на этот раз не отличались разнообразием. Как видно, мощности центрального процессора нашей не на шутку оборзевшей советской машины были плотно заняты осмыслением коллизии: «Где искать украденные трансфокаторы».
— Тогда чего мы стоим и гузном трусим? — спросил Тополь по преимуществу у меня.
— Не стану расписываться за оператора Пашу, но я лично трясу гузном потому, что не знаю, куда идти. — В кои-то веки я решил дать своему другу развернутый и вежливый ответ, как учили меня педагоги в средней школе.
— Павел проводит вас к выходу из Пирамиды, — сказал Инвестор. — Прощайте.
А потом были гулкие коридоры Пирамиды, шахта с дряхлым скоб-трапом, мрачный тоннель с невысоким потолком и наконец лифт в бетонном тюбинге. Тот самый, на котором нас с Тополем полчаса назад спустили к Шиве дежурные службы охраны базы.
Всего-то полчаса…
Над базой «каперов» гремела интенсивная перестрелка.
Увесисто квакали пулеметы Калашникова — не те, которые ручные РПК, а единые ПК, под полновесный винтовочный патрон. Такой же, как в карабине Токарева АКТ-40, кстати.
Торопливо стрекотали современные высокотемпные штурмовые винтовки. Из открытой десантной двери вертолета ЕН-101 ревел авиационный шестиствольный «Миниган».
— Ты погляди, что там! — Тополь дернул меня за рукав, указывая в направлении Бетонки-3.
Я послушался. И обомлел, чтоб не сказать грубее.
Выстроенные в боевые порядки двойного клина, через Сухой Луг двигались боевые машины Иностранного Легиона. Наступление возглавляла пятерка бронеавтомобилей АМХ-10RC. Каждый бронированный монстр толкал перед собой нечто вроде диковинной бороны.
— Минные тралы! — ахнул Тополь. — Ну гады! Так вот что везли их грузовики в кузовах! Ты понял, Комбат?
— Да понял я, понял… Как обычно — поздно. Если бы понял сразу, хер бы я на базу «каперов» вообще сунулся. И вам бы запретил. И варись оно все конем! — в сердцах воскликнул я.
Между тем бронеавтомобили-тральщики вошли в полосу минных заграждений. Новогодними хлопушками бабахнули противопехотные мины.
Рои осколков забарабанили по алюминиевой броне французских машин.
Затем трал центральной машины напоролся на кое-что поувесистей.
