Сергей Кусков - Расправляя крылья: Шаг перед пропастью
Действительно, прошел. Вторя моим словам к самому себе, господин Ноговицын улыбнулся, в его взгляде появились покровительственные нотки, незримое давление спало. Вот бы мне так уметь!
— Если инструктаж окончен, мы поедем, обратился он к Мишель. — Спешим.
— Да, конечно, — скупо кивнула та.
Сеньора глава корпуса телохранителей развернулась и пошла домой. Одета она была не в форму, но чувствовалась в ней военная выправка, ой как чувствовалась.
— Прошу! — посторонился его превосходительство, скупо указав на открытый люк машины. Когда я прошел мимо и залез внутрь, он влез следом, после чего в машину запрыгнули оба охранника.
— Сильная женщина! Обожаю таких! — задумчиво произнес он.
— Она замужем, — ехидно улыбнулся я.
— Это не важно, — покачал он головой. — Я не в этом смысле. Я уважаю сильных, Хуан. Более того, я уважаю ТОЛЬКО сильных. И она — одна из них.
Я опустил голову, задумавшись.
— Сейчас будете проверять, стоит ли уважать меня?
Он растянул губы.
— Думаю, не нужно быть гением, чтобы дойти до этой мысли.
* * *— Таким образом, мне нужна кровь. Не много, но чтобы пролилась она ярко, показательно. Возможно, ты уже слышал, скоро будет война.
— …
— Слышал, хорошо, — продолжил его превосходительство. Говорил сухо, четко, по военному, без лишних красок и демагогии. — Альянс будет занят совместной войной, и марсианской проблемы в это время быть не должно. В каком-то смысле это хорошо, что рвануло прямо сейчас, когда у нас есть время погасить последствия конфликта. Правда плохо, что приходится импровизировать.
— Что от меня требуется? — подал голос я.
Его превосходительство улыбнулся.
— Выступить. Причем хорошо выступить, горячо. Ладно, подъезжаем, пояснения дам по ходу дела, пока слушай вводную.
К нам ближе подвинулся человек, которого господин Ноговицын представил как командира взвода своей личной охраны. Видимо, в некоторых вопросах от него секрета не было, ибо подчеркну, он ехал с нами в одном салоне.
— Господин Шимановский, ваша задача…
Схема простая, это хорошо. На самом деле это лишь первое кольцо, охрана непосредственно "нулевого объекта" или как он там называется в их терминологии. Второе кольцо — рассредоточенные в толпе парни в гражданском, причем как марсиане, так и наши, из дворцовой стражи. Третье кольцо здесь обычная гвардия, сотрудники правопорядка, но с другой стороны, меньше внимания — меньше проблем. Логика здесь есть, да и не моего ума это дело, если честно. В подобных структурах не дураки сидят.
Заседание проводилось в главном здании Верховного суда, дабы подчеркнуть значимость, историчность процесса. Само собой, все участники процесса находились под марсианской юрисдикцией, от Венеры здесь присутствовали лишь голые стены. Даже охрана зала заседаний состояла из крепких парней в легких скафандрах красно-серого хаки.
От машины шли молча — не может первое лицо государства идти и беседовать с одним из охранников. Я находился в метре от него, был частью первого кольца, и, надо сказать, ощущения поймал те еще. Меня не готовили для работы в первом кольце, и вряд ли будут готовить, но груз ответственности почувствовал. Ведь если сейчас в господина Ноговицына кто-то выстрелит, какой-нибудь придурок из собравшейся около здания заседания толпы, и я буду на одной линии, мне придется схватить эту пулю, кто бы я ни был. Или иглу. Или заряд деструктора…
Б-р-р-р! Ну и мысли!
Парни, шедшие впереди, растолкали вставших около самого входа журнашлюх, набросившихся с какими-то вопросами, отталкивая их не грубо, но уверенно, привычными рутинными движениями. Я вместе с двумя "напарниками" стиснул кольцо вокруг "охраняемого объекта" до минимума, в душе запела непонятная песня, тело вошло в предбоевой режим.
Есть, прошли. Самый узкий и скользкий участок. Кольцо вокруг охраняемого объекта расширилось.
Да, мы шли на заседание суда по делу о преступлении в метро. Делу с моим непосредственным участием. Потому присутствовать на нем я не мог ни в каком качестве. Этот же человек настоял, чтобы я именно присутствовал, и именно рядом с ним, дабы он мог давать пояснения, комментарии и советы к дальнейшей стратегии.
— Твое выступление завтра. Официальное. Проходишь ты, несмотря ни на что, как свидетель, но отношение к тебе будет, сам догадываешься какое. Хочу, чтобы ты оценил, что это за действо, кто там будет, каков общий настрой. Чтобы завтра не путался и не пугался. Потому единственный способ попасть туда — быть невидимкой для камер, сотрудником моей личной охраны.
— Камеры там будут? — нахмурился я.
— А как же. Почти прямая трансляция на Марс. На Венере тоже, но по кабельным каналам диаспоры. Таким образом Лея хочет оттянуть твое "явление народу" еще хоть ненадолго, но среди марсиан засветишься.
Сегодня же, пока готовимся, этот реквизит твой. Как и вот это. — И он протянул взятую у начальника охраны маску с прорезями для глаз и губ. — Надеюсь, обучили тебя достаточно, чтобы смог потянуть роль первой линии…
Да, достаточно. Теорию я проходил. И первой, и второй, и третьей линии — знать такое положено всем, как-никак мы телохранители. Практика оказалась не намного сложней теории — во всяком случае, но таком небольшом отрезке, как путь от машины до зала заседаний. И роль свою я выполнял честно, отнюдь не бутафорски, вслушиваясь, кроме всего, еще и в интуицию, свою старую подругу и союзницу.
Сели. Слева один боец, справа я. Кто-то в гражданском сел спереди, кто-то сзади. Кольцо. Однако, справа от меня уселся еще один человек в гражданском, и тоже из кольца, но это и понятно. В зале заседаний у меня иная роль, к охране более не относящаяся.
Вошли мы одними из последних. Надо сказать, зал был напичкан охраной и парнями в штатском, коих я вычислял не то, чтобы очень легко, как орешки щелкать, но все же чувствовал. И причина этому не только присутствие главы государства. Настроение у присутствующих было… Мягко говоря возбужденное. Ведь слушалось не простое дело, а важное, слишком важное для будущего Венеры и Марса.
Вошел судья, что-то начал говорить. Появились присяжные. Расселись по своим местам.
— Это не первое заседание, — произнес его превосходительство тихо. Слышно его было плохо, но благодаря гаму, стоявшему в зале, его не услышат за пределами нашего скромного "колечка". — Третье. Народ злой. Далеко не всем нравится то, что я собираюсь сделать.
— А что вы собираетесь сделать? — спросил я.
— Похоронить то, что тебе не по душе. Марсианский национализм, марсианскую вседозволенность.
Или ты думаешь, здесь, наверху, ничего не видно? — Его губы растянулись в злой усмешке. — Все здесь видно, Хуанито. Прекрасно. Но мы стоим перед тяжелым выбором — или так, попуская отморозков, давая им творить беспредел, или же платя совсем иную, гораздо более высокую для наших государств цену.
Заседание началось. Судья просил тишины, стучал молотком, затем кого-то вызвал. Свидетеля. Я узнал его — один из фанатов, стоявших в другом конце вагона. Тех, кого мы отоваривали вместе с Марко и "интеллигентами". Говорили на марсианском диалекте русского, на эдаком общем, смешанном — было заметно, что каждый здесь находящийся прибыл из разных уголков Красной планеты. В слова я не вслушивался, больше ловя настрой по лицам, по эмоциям. И по необъяснимым с точки зрения официальной науки ориентирам сеньоры Лопес, просвечивая людей сверхспособностями.
— Что чувствуешь? — спросил его превосходительство, дав время для наблюдений.
— Раздражение, — лаконично ответил я.
Он согласно кивнул.
— Когда рушатся стереотипы, а они рушатся, это многим не нравится.
— Здесь есть ваши противники? Политические? — кивнул я на зал.
— Разумеется. Но они бессильны, и потому будут гадить по тихому. Не говорю кто, поймешь сам.
— Судья, — усмехнулся я.
Лицо его превосходительства озарила довольная улыбка.
— Правильно. Это ведь так справедливо, чтобы людей, которым втайне симпатезирует весь Марс, судили твои враги, неправда ли? А что можешь сказать о присяжных?
Я вновь всмотрелся. Нет, ничего особого сказать не мог. Все люди мне незнакомые, кроме одного.
— Интеллигенция. Работяг тут нет. Как и военных, — сделал я вывод. — И политиков.
— Правильно, — кивок. — Этих ребят должны осудить, и осудить не политики. И не чиновники от юриспруденции. И не бизнесмены. Их должны осудить простые марсиане, не имеющие к власти никакого отношения. Ведь вместе с обвиняемыми они осудят марсианский национализм, идею превосходства над венерианами. Осудят те дела и поступки, что совершались на этой планете последние десять лет, боевой настрой на безнаказанность.
Их осудят врачи, Хуан. Преподаватели ВУЗов. Спортсмены. Профессора. Уважаемые люди.
