Роман Злотников - Последняя крепость. Том 1
— Ого! — сказал он. — Кажись, встречать нас едут. Не меньше полусотни всадников. То есть ровно полсотни… — Вытянув шею, Оттар чутко прислушивался, привычно определяя на слух то, чего не мог увидеть: постижение искусства видеть и слышать, как и было обещано северянину, продолжалось на протяжении всего пути из Туманных Болот. — И еще что-то… Телега — не телега… Ход легкий… Не телега, карета!
Он оглянулся на Кая и, получив от того одобрительный кивок, заговорил быстрее:
— Кони у всадников добротные, откормленные, но им тяжело… значит, рыцари в полном вооружении… Идут рысью. Шеренгами по пятеро всадников — как раз столько, сколько вмещает ширина дороги… Только рыцари, оруженосцев либо простых всадников среди них нет. Хотя… — Северянин мучительно наморщился. — Вроде бы один из всадников, что впереди скачет, без лат, да и конь его без брони — больно легко идет… Только вот… брат Кай… — закончив слушать, Оттар снова обернулся к юному болотнику, — не выйдет ли, как в прошлый раз, а? Ежели опять появится эльф и попытается ее высочество уволочь?
— Ежели опять появится эльф и попытается ее высочество уволочь, — в тон северянину ответил Кай, — то именно так, как в прошлый раз, и выйдет. Мы обязаны подчиняться воле короля, а не воле существа, не принадлежащего к человеческой расе.
— Но я думаю, — вступил в разговор Герб, — что твое беспокойство, брат Оттар, напрасно. Его величество извещен о том, что мы подъезжаем к Дарбиону, и те, кто скачут навстречу, посланы его волей, чтобы встретить нас и проводить во дворец.
— Да я и не беспокоюсь нисколько! — возразил Оттар с некоторой поспешностью, по которой можно было определить, что он как раз и беспокоится.
Очень скоро отряд из Дарбиона показался на вершине холма. Впереди отряда действительно летела закрытая карета, влекомая четверкой белых коней с гривами, выкрашенными в разные цвета: красный, черный, золотой и синий. Один из всадников, оторвавшись от своей шеренги, обогнал карету и, взмахнув рукой, отдал короткий приказ следующим за ним рыцарям. И рыцари в сверкающих под лучами полуденного солнца доспехах растянулись на холме и у подножия его широким полукругом, который как бы стремился уловить едущих по дороге путников. И от этого полукруга отделились трое: двое рыцарей и один человек — как и услышал рыцарь Северной Крепости, облаченный не в доспехи, а в камзол придворного, и при этом совсем безоружный. Трое всадников поскакали навстречу путникам. Каретный кучер, приподнявшись на козлах, свистнул и взмахнул длинным кнутом — и карета устремилась вслед за всадниками.
Принцесса и рыцари придержали коней, поджидая едущих к ним. А те осадили скакунов и спешились, не доехав до путников десяти шагов. Карету кучер остановил еще дальше — шагов за пятнадцать. Дальнейший путь трое встречающих продолжали пешком.
— Господин Гавэн! — вдруг ахнула Лития, узнав в придворном человека, занимавшего должность первого министра при ее отце, короле Ганелоне Милостивом. На лице принцессы отразилось недоверие, сквозь которое проглянули первые искорки зарождавшегося гнева.
— Ваше высочество! — почтительно выдохнул Гавэн, опустившись на одно колено перед принцессой сразу после того, как то же самое проделали подошедшие с ним рыцари. — Никакими словами не выразить мою радость от долгожданной встречи с вами! Приветствую и вас, доблестные рыцари, — поднявшись с колен, поклонился первый королевский министр рыцарям Братства Порога — каждому по отдельности. — От самого его величества короля великого Гаэлона Эрла Победителя, от всех преданных слуг его — позвольте мне благодарить вас за верную вашу службу!
— Мы принимаем твою благодарность, господин первый министр, — сказал Кай, внимательно глядя на Гавэна. — Хотя она несколько преждевременна. Поскольку служба наша еще не закончена. Да и не ради благодарности мы служим.
— Не ожидала увидеть тебя, господин Гавэн, ни здесь и сейчас, ни когда-либо еще, — медленно, словно подбирая слова, проговорила Лития. — Ведь, после того как заговорщики лишили жизни моего отца и верных ему людей… — принцесса подчеркнула последние несколько слов, — ты остался при дворе — служить узурпатору гаэлонского трона.
В глазах Гавэна что-то блеснуло… То ли тревога, то ли злость. Впрочем, он тут же смиренно опустил голову. И заговорил спокойно и размеренно:
— Константин и те, кто были с ним, оставили меня в живых. Клянусь, ваше высочество, я не вымаливал себе пощады. Хотя, признаюсь, в те страшные дни я каждую минуту со страхом ожидал, когда придут за мною, чтобы волочить в тюремные подвалы или на плаху… Но… Как и все долгие годы, что провел я при дворе подле его величества Ганелона Милостивого, я оставался едва ли не единственным, кто держал в голове важные дела Дарбиона и всего королевства. — Вероятно, для пущей убедительности Гавэн прикоснулся ко лбу кулаком, в котором сжимал берет, украшенный длинными перьями. — И Константин сохранил мне жизнь. Константин сохранил мне жизнь, потому что я был нужен ему, да, — договорил он. — Но я был нужен и Гаэлону.
— Ты стал служить Константину! — выкрикнула Лития. — Тому, кто подло умертвил моего отца и твоего господина!
— Я служил Гаэлону, ваше высочество, — мягко возразил Гавэн. — Во всем Дарбионском королевском дворце вы не найдете человека, кто стал бы утверждать обратное. Я не клялся в верности узурпатору. Я просто выполнял свой долг.
— Ты присягал Ганелону Милостивому! — воскликнула принцесса.
Гавэн на мгновение поднял взгляд на Кая.
— Сэр Кай тоже приносил клятву верности его величеству Ганелону Милостивому, — сказал первый королевский министр. — Но… должно быть, вы помните, ваше высочество, заговорщики оставили ему жизнь. Как и мне.
— Сэр Кай выполнял свой долг!
— Как и я, — веско произнес Гавэн.
Кажется, принцесса собиралась сказать что-то еще, но… неожиданно замолчала. А первый министр продолжал говорить: также неторопливо, аккуратно подбирая слова — точно нанизывал на нитку одну крупную бусину за другой. У господина Гавэна было достаточно времени, чтобы приготовиться к этому разговору.
— Позвольте мне сказать еще, ваше высочество, — добавил он, — как только представилась возможность, я покинул Константина. Я бежал в Серые Камни Огров, где его величество… тогда еще простой рыцарь Братства Порога сэр Эрл… копил силу для решающих сражений. В чем моя вина, ваше высочество? В том, что всю свою жизнь верно служил великому Гаэлону? Разве то, что я сейчас стою перед вами, — не доказательство этому?
Принцесса обвела взглядом своих рыцарей. Прочитав в ее глазах беспомощность и недоверие, Оттар свирепо оскалился. Герб непонятно качнул головой. А Кай произнес:
— Вы и сами, ваше высочество, можете определить: лжет этот человек или говорит правду…
— В его словах нет лжи, — тихо и как бы нехотя ответила принцесса Лития. — Но я…
Гавэн терпеливо и спокойно ждал, пока она договорит. Если вначале на его лице и можно было прочесть волнение, то теперь он явно ничего не боялся.
— Но я почему-то не совсем… верю ему, — закончила Лития.
— Как бы то ни было, этот человек следовал своему Долгу, — проговорил Герб. — Остальное — неважно.
Первый министр с достоинством поклонился старику-болотнику:
— Скажите мне, кто вы, сэр, чтобы я знал, кого должен поблагодарить.
— Мое имя Герб, — сказал болотник. — Я — рыцарь Ордена Болотной Крепости Порога.
— Воистину, — вдохновенно проговорил Гавэн, — Братство Порога — достойнейшее Братство из всех, что когда-либо появлялись на землях Шести Королевств!
Оттар откровенно вызывающе хмыкнул.
— Ваше высочество, — поклонился принцессе первый королевский министр, не обратив на выходку северянина никакого внимания, — извольте пересесть в карету. Его величество выслал ее специально для вас.
— Я привыкла путешествовать верхом, — ответила на это Лития, не совсем, впрочем, уверенно.
Гавэн поджал губы.
— Ваше высочество… — сказал он, — разве допустимо, чтобы Дарбион увидел свою будущую королеву в этой простой дорожной одежде… и в седле?.. Вы себе и представить не можете, сколько собралось черни у городских ворот. Мы въедем в город в закрытой карете, а показаться горожанам вы сможете к концу дня, когда праздник на Дворцовой площади даст начало народным гуляниям. Во дворце, ваше высочество, вас ждут ваши фрейлины, бассейн с горячей водой и добрых две дюжины платьев…
Легкий румянец коснулся щек принцессы.
— Что ж, — невольно улыбнулась она. — Можно въехать в Дарбион и в карете.
Не колеблясь больше, Лития легко спрыгнула с коня.
Королевские ворота Дарбиона были открыты. Мост, опущенный через широкий ров, где мутно зеленела темная вода, украшали гирлянды цветов, очевидно дополнительно обрызганных благовониями, потому что витавшие в воздухе приторные запахи заглушали даже гнилую вонь стоячей воды. Ни одного человека не было на мосту и на дороге, к нему ведущей, но по обе стороны дороги — шагов на сто от городских стен — клубилась невероятная по многочисленности толпа. Стройные отряды городской и дворцовой стражи сдерживали ее. Эта работа, впрочем, особого труда стражникам не доставляла — в нескольких местах толпу рассекали выстроившиеся клиньями гвардейские сотни.
