Алексей Пехов - Ловцы удачи
— Это точно, — хохотнул хобгоблин. — Капитан никогда не жалеет денег на корабль. И такая тактика частенько окупается. Если спуститься вниз, там технические коридоры, склады и десантные люки. Идем, я покажу вам мою вотчину. Пушки!
На верхней открытой палубе, опер-деке, располагалось десять сорокафунтовых орудий по каждому борту. Плюс шестидесятифунтовое трехствольное чудовище на поворотной платформе стояло на баке.
— Она стреляет на четыре мили! Без промаха! — сияя от счастья, сказал Папай. — Сколько с ее помощью можно уронить кораблей с неба! Эх!
На юте торчала еще одна сорокафунтовая пушка и две маленькие мортиры, а на треногах вдоль бортов находились спаренные пчелометы и легкие «молнии», предназначенные для отражения атак стреколетов и ведения огня по палубам вражеских судов.
На гон-деке — второй палубе за закрытыми пушечными портами пряталось еще по девять пятидесятифунтовых орудий с каждого борта.
— Мощная артиллерия! Прошивает магическим ядром стальной борт!
— Помножим пушки на вашу потрясающую скорость и способность быстро набирать высоту… — Ог усмехнулся. — Вы с легкостью можете разбить даже фрегат.
— Ха-ха! Вооружение у него, может быть, мощнее, но куда менее дальнобойное. Эта красавица встала нам в гору монет. — Папай с любовью погладил начищенную до блеска трехствольную махину. — Завтра учебные стрельбы, увидите, как она бьет. С ней мы можем разнести любую дрянь.
— И линкор? — улыбнулся я.
— Ну, если капитан линкора не слишком далек умом, то и линкор со всеми его ста двадцатью пушками, — уверенно произнес мастер-канонир. — Могу еще показать капитанский мостик, если хотите. Там штурвал и пяток магических шаров.
— Я украду у тебя Ласа, — сказала ему подошедшая Наива. — У меня четыре склянки свободного времени. Хочешь полетать на «Развратнике»?
— Это было бы интересно. — Я не стал отказываться.
— Тогда ты — ведомый. Пройдем над окрестностями, посмотрим, что творится вокруг.
— Дальняя разведка? — Мы подошли к штурмовому крылу.
— И тренировка. Поиграем в воздушный бой. — Она протянула мне шлем и очки. — Поднимайся до трех миль. Увидимся в небе.
Я перебрался через фальшборт, взялся за веревочную лестницу и спустился в кабину. Океан проплывал в девятистах ярдах подо мной. Я коснулся кольцом Развоплощения Печатей, захлопнул фонарь, поднял вверх руку, показывая техникам, что готов. Клацнули запоры, стальные клешни крепежей разжались, и «Развратник» ухнул вниз.
Пока я находился в свободном падении, а демон наращивал мощь, клипер ушел вверх. Наконец у стреколета достаточно выросла скорость, чтобы он больше не падал, а перешел в горизонтальный полет, и я начал набирать высоту следом за Наивой.
Мы сделали круг над клипером, а затем ушли вперед. Почти час я летел за ведущей, прежде чем мы устроили тренировочный бой.
У Наивы оказался напористый, атакующий стиль, резкий, безжалостный и не приемлющий компромиссов. Если она видела ошибку, то тут же пользовалась этим.
Мы крутились над облаками, отрабатывая атаки и маневры ухода. Я «подстрелил» ее на выходе из пикирования, прошел ниже облачности, сбивая ее атаку, и увидел черные точки над океаном. Они двигались на север, на шестьсот ярдов ниже меня. Три из них я опознал сразу, по характерному силуэту, так похожему на трезубец.
«Клыки».
К двум другим пришлось приглядеться, я приник к прицелу, активируя его магические свойства так, чтобы сработало увеличение. Похожие на кабачки корпуса с тупыми носами и вертикальными штурмовыми крыльями на хвостах. Вне всякого сомнения — «Мокрицы», тяжелые стреколеты-разрушители, истребители кораблей, аналоги человеческих «Вдов» и орочьих «Медведок».
Я рванул вверх прежде, чем они успели меня обнаружить, прошел сквозь облачность, оказался в чистом небе, двигаясь ровно, чтобы Наива меня заметила. Ее стреколет поравнялся с моим, и я жестами показал, чтобы она следовала за мной. Мы вновь спустились ниже облачности, и командир эскадрильи «Грома» сразу же увидела звено маргудцев.
Могу поспорить, о чем она подумала в тот же момент. О том, что этих рейдеров нельзя подпускать к «Грому». «Мокрицы» при внезапном появлении могут сильно повредить корабль. С ними придется разбираться нам.
На нашей стороне была внезапность, и командир эскадрильи хотела этим воспользоваться.
Мы перестроились в боевой порядок, я активировал ульи, подающие огнепчел в шесть пушек, и поставил «Развратника» чуть правее стреколета летуньи, чтобы открылась свободная траектория для стрельбы.
Наива открыла огонь издалека, и я поддержал ее, выбрав ту же цель. Пушки загрохотали, двенадцать серо-алых трассеров врезались в цель и взорвали «Мокрицу».
Мы тут же перевели огонь на другую, оставив в ее корпусе несколько дыр, и ушли на подъем.
Четыре мили.
Четыре с половиной.
Пять.
Переворот через голову и снижение.
Две черные точки устремились нам навстречу. В пикировании мы сбили ведомого, вновь сосредоточив огонь на одном стреколете. Тот закрутился юлой и упал огненным факелом. Второй попытался взять реванш, увернулся от огня Наивы и оказался в перекрестье моего прицела. Я подсек его очередью, которая разорвала его левое крыло.
Когда мы вернулись, внизу, под облаками, никого не было. Ни поврежденной «Мокрицы», ни оставшегося «Клыка». Уцелевшие решили не рисковать и повернули назад, спрятавшись в облачности. Мы покрутились еще несколько минут, надеясь их обнаружить, но на этот раз удача нас покинула, и поэтому мы решили возвращаться к «Грому».
Стоило предупредить Севера о том, что неподалеку рыскают колдуны.
До самых сумерек на клипере дежурили усиленные вахты, все переборки были задраены, пушки расчехлены. Капитан поднял корабль выше облачности, чтобы враг не мог застать нас врасплох.
Стрелки надели теплую одежду и натянули на лица воздушные пузыри. Все шесть стреколетов патрулировали окрестности, а Гедхер точил секиру и грязно ругался, надеясь, что ему оставят «парочку колдунов».
Мы с Огом сидели в кают-компании вместе с теми, кто еще не заступил на вахту. Настроение в команде было мрачным, все строили предположения: как колдуны могли найти «Гром»?
— В месяц Ураганов мы разделали маргудский фрегат, — поделился с нами «новостью» один из помощников боцмана. — Выходит, в небе Союза остался еще кто-то.
— И у этого неизвестного на борту целая эскадрилья, — ответил я. — Такое количество стреколетов обычно бывает только на корабле-носителе.
— Он слишком огромен, чтобы его никто не заметил, — возразил мне Ог.
— Если его кто-то и заметил, то это было последнее, что они увидели. Носитель никогда не отправляют без эскорта.
— Ерунда! — не согласился со мной Ведхал. — В усиленной эскадре вполне достаточно кораблей, чтобы прицепить к ним несколько звеньев стреколетов.
— Лас! Ог! — окликнул нас с трапа Рох. — К капитану!
— Эй, приятель, полегче, — проворчал орк. — Мы не в твоем экипаже, чтобы бегать, стоит только позвать. Учись быть вежливым.
Старпом нахмурился и, ничего не сказав, поднялся наверх.
— Лучше бы вы его не злили, — посоветовал Ведхал. — Мне, конечно, плевать, но шкипер никогда никого не зовет, если нет важных дел.
— Ладно, — сказал я Огу, отодвигая стул. — Давай сходим.
Капитан сменил китель на летный комбинезон, а треуголку на шлем летуна. Николас, не поднимая головы, прокладывал курс, а Рох выглядел очень недовольным:
— Оставлять корабль…
— Ты знаешь, что стоит на кону! — отмахнулся от его слов Север. — Я должен быть там. С руководством ты справишься и без меня. А, Лас. Ог. Мы вылетаем сейчас, ночью, чтобы к утру быть на Черепашьем. Если маргудцы следят за фарватерами, то вполне могут опередить «Гром», когда поймут, куда он идет, но не наш маленький отряд.
— Отряд? — нахмурился мой напарник.
— Два стреколета останутся для охраны «Грома». Остальные полетят с вами. Я планирую взять четверых молодцов из абордажной бригады, на случай если колдуны будут ждать нас в Сан-Винсенте.
— Лучше бы вы взяли с собой волшебника, — сказал я ему.
— К сожалению, наш волшебник погиб у Пурпурных скал, а нового найти очень непросто. Придется обходиться тем, что есть. Вы готовы вылететь прямо сейчас?
— Да.
«Ласточка» висела ниже других стреколетов, под килем. Пришлось долго спускаться по лестнице в сумерках, и ее сильно трепал ветер. Трехлапый носился туда-сюда, нетерпеливо повизгивая. Он был рад вернуться в сад Риолки, и, судя по его виду, следующий месяц в стреколет его будет не затащить.
Оказавшись в кабине «Шершня», я почувствовал себя так, словно уже очутился дома…
Я просидел за жезлом большую часть ночи, передал смену Огу и проснулся с рассветом.
