Василий Горъ - Инкуб
— А на этой планетке царит анархия? — Мне стало смешно. — Что за система такая?
— Про Парадизо слышали? — расплылся в улыбке здоровяк. — Это она.
— Папа два раза там… то есть тут отдыхал! — подала голос Элли. — Рай для богатых… Он говорил, что тут есть всё, но стоит безумных денег.
— Именно так… И все эти нувориши заинтересованы в высшей степени конфиденциальности. Так что большинство систем идентификации и контроля не работают или работают, скажем так, в фоновом режиме. А служба безопасности планеты — это ширма, за которой скрывается одно из наших подразделений.
— Вы так спокойно об этом говорите… Мы что, обречены? — спросила девушка.
— Нет. Просто у нас есть все основания считать, что эта информация никогда не выйдет за пределы этой палаты. А господину Рейгу я планирую предложить поработать на нас… Но не сейчас, а эдак через недели две-три… Ещё вопросы есть?
Вопросы, естественно, были.
Отель с избитым названием «Корона» был роскошен настолько, что я порой терялся, пытаясь понять предпосылки, заставившие его хозяев, скажем, размещать в одних апартаментах два спортивно-косметических центра. Или восемь гостевых покоев. Или три бассейна. На мой взгляд, гости спокойно могли снять себе отдельные номера. Интерьеры комнат менялись чуть ли не два раза в день — мощные генераторы голограмм и адский труд обслуживающего персонала творили такое, что Элли периодически отказывалась заходить в спальню, считая, что попала не туда: стены, сдвинувшиеся за время нашего отсутствия вверх или вниз, меняли цвет и фактуру, мебель — форму и окраску, а потолок расцветал буйными картинами в тон к новому интерьеру. Единственным уголком, где можно было отдохнуть от этой фантасмагории, была маленькая детская, где имелся пульт управления эффектами, с которого я смог отключить функцию трансформации. Вторую и последующие ночи мы спали именно там.
Первые сутки я пытался разобраться в тех изменениях, которые произошли во мне во время процедуры по продлению жизни. В принципе таковых было немного — я просто в одночасье словно прозрел, поняв, что в мире есть другие люди, а не только моя хозяйка. В принципе это было довольно интересно — смотреть на других женщин, оценивать их стать, характер, соответствие внешности внутреннему миру. Только вот после каждого такого исследования становилось немножечко страшно: практически все местные красавицы оказывались похожи на гнилое яблоко. Яркая кожура и гнилая сердцевина. Способность к эмпатии здорово действовала на нервы — чувствовать, как, мило улыбаясь, женщина одновременно презирает тебя в душе, было невыносимо. Раньше мне и в голову бы не пришло вдуматься, как ко мне относится кто-то, кроме Элли, а сейчас, получив свободу, я не понял, что с ней делать.
Элли, видимо, догадываясь, что со мной происходит, старалась мне не мешать. И при этом тряслась, как осиновый лист, боясь, что я от неё уйду.
Уходить я не собирался — единственным цельным человеком в моём окружении была именно она, — но слегка дёргался от осознания факта, что она слишком сильно в меня влюблена. Я просто не был уверен в том, что в своей новой ипостаси смогу соответствовать её ожиданиям. И, кроме этого, немножечко боялся того, что не смогу быть с ней таким же искренним, как раньше. Поэтому почти двое суток я прослонялся по роскошному парку перед отелем, изредка загорая на пляже или поднимаясь к вершине небольшой, но очень живописной горы. Вечерами, возвращаясь в отель, я готовил ужин, беседовал с Элли на какие-нибудь отвлечённые темы, рассказывал о полученных за день впечатлениях и ложился спать. В ту же кровать, что и моя хозяйка, но пока сторонясь даже обычных прикосновений. Засыпать сразу не удавалось: чувствовать, как плачет растерянная девочка, было невыносимо, но и лгать ей в лицо я не мог.
Кризис миновал на третье утро, когда, проснувшись, я увидел измученное лицо спящей рядом девушки и вдруг почувствовал стыд и нежность. Активировав транслятор, я попробовал скорректировать снящиеся ей сны и вскоре увидел на её лице первую робкую улыбку. Чёрт, как мне стало приятно! Я аж почувствовал прилив сил и еле сдержал желание вскочить на ноги и чем-нибудь заняться.
Минут через двадцать повернувшаяся во сне Элли обняла меня за шею и, уткнувшись носом в грудь, тихонько вздохнула… У меня оборвалось сердце и перехватило дыхание. Я потянулся к её темени губами и нежно прикоснулся к растрёпанным волосам. В этот момент транслятор был уже выключен. Совершенно точно. Но девушка во сне как-то почувствовала то, что творилось у меня в душе, и, проснувшись и не открывая глаз, прошептала:
— Ну наконец-то… Я боялась, что не дождусь… Спасибо.
— Прости, — прошептал я в ответ и подключился к ней напрямую. Теперь я не боялся своей неискрен— ности — мне снова стало безумно хорошо. И спокойно.
Глава 58
Смотреть по головизору за подготовкой группы захвата, прибывшей на Солисс полтора часа назад, было не очень привычно. Откровенно говоря, Верден предпочёл бы находиться там, в кабинах замаскированных под гражданские флаеры боевых машин. Вместе с упакованными в «Ураганы» офицерами. Однако мотаться по всей территории Лиги в поисках взбунтовавшейся продукции «Удовольствия» было бы глупо, поэтому приходилось контролировать работу бойцов отсюда, с Ловейга. Сеченов и майор Рейг на голограмму внимания не обращали — были заняты обсуждением характеристик затребованной ими последней модели суккуба, с которыми Кайм успел познакомиться около часа назад. Мнения генерала и майора полностью совпадали — логики, по которой обычным, по сути, игрушкам дали возможности, не снившиеся обычным солдатам, не понимал ни один, ни другой. Причём если генерала больше беспокоило наличие у них генератора голомасок и всякой дряни вроде транслятора, то Лоуренса бесил их безумно высокий коэффициент обучаемости. По мнению майора, клон, способный адаптироваться практически к любому изменению обстановки, был опаснее любого вида оружия: просчитать его действия было практически невозможно. К моменту, когда командир штурмовой группы подал сигнал о готовности, оба офицера пришли к консенсусу — решили, что любая ошибка в процессе захвата может обойтись всей Лиге очень и очень дорого…
Яхта Левона Тёр-Петросяна, покачивающаяся на лёгкой зыби среди живописных маленьких островков Нимарсского архипелага, выглядела как огромная белая пенная шапка, сорванная с волны порывом урагана. Казалось, что, стоило навести на неё оптический умножитель, и на её палубе станет видна каждая заклёпка, а за прозрачными стёклами появятся лица тех, кто решил отдохнуть на лоне дикой природы. Однако Верден прекрасно понимал, что это ощущение было иллюзией — ни с помощью умножителя, ни через гораздо более мощную аппаратуру военных спутников заглянуть в святая святых гордости компании «Марина» — яхты класса «Астра» — было практически невозможно. Система безопасности судна гарантированно защищала своих хозяев от излишнего любопытства. Всё, начиная с системы приёма гостевых флаеров и до силового полога, способного отгораживать верхнюю палубу от камер заинтересованных лиц, отвечало единственной цели — обеспечить VIP’ам достойный в их понимании отдых.
…Флаер Бренды Ломарро, на мгновение зависнув над посадочной пятой на корме плавучего монстра, аккуратно коснулся опорами площадки лифта и медленно поехал вниз, в грузовой трюм, где наверняка ждал свою гостью господин информационный магнат.
— Суккубчик-то не особенно торопится! — кинув взгляд на таймер, где отмечалось время, прошедшее с момента вылета Бренды из её особняка, пробормотал Верден. — А клиент заждался!
— С чего ты взял? — удивился генерал.
— Последние десять минут яхта двигалась навстречу флаеру… Вряд ли Левон рассчитывал сильно сократить время до встречи — скорости флаера и этой лоханки несопоставимы, — но соскучился он точно…
— Отставить лирику! Работаем!
Прогулочная платформа, зависшая над одним из пляжей километрах в пяти от яхты, на которую веселящаяся молодёжь последние полчаса забрасывала свои нехитрые пожитки, сорвалась с места и, выписывая совершенно фантастические траектории, по ощущениям Вердена, за гранью принудительного включения автопилота, двинулась в сторону «Астры». Взревевшие было двигатели яхты, под управлением автопилота пытающейся выполнить манёвр расхождения, стихли после первого же импульса системы подавления, расположенной на платформе. А через пару секунд «молодёжь», оказавшись укрытыми голомасками офицерами подразделения «Зет», врубив ранцы, рванулась к яхте, лишённой каких-либо возможностей воспрепятствовать появлению на своей палубе нежданных гостей. Вздыбившееся покрытие палубы, пробитое направленным взрывом, мелькнуло в объективе шлема буквально на секунду, а потом перед камерой спрыгнувшего в пролом офицера замелькала спина несущегося впереди сослуживца. Короткая пробежка по устланному роскошным ковром коридору завершилась в ангаре, в котором господин Тёр-Петросян должен был встречать свою возлюбленную.
