Кирилл Клеванский - Колдун. Земля которой нет
Я жадно пожирал глазами каждую черточку ее лица, выжигая в памяти каждую прядь темных волос, каждую клеточку горячей, смуглой, вечно загорелой кожи.
– До завтра, – твердо сказал я и снял сабли со стены.
На улице стояла ночь.
Керри
Рыжая маленькая девочка этой ночью не спала. Она прислушивалась к звукам, улавливая самые глухие, самые ленивые нотки, застывшие в воздухе. Девочка ждала. Словно притаившийся в листве лисенок, впервые ступивший на охотничью тропку, она терпеливо выжидала, пока ее родители уснут.
Закончился день Огня, рухнул исполинский дракон, и все разошлись по домам. Уставшие, сонные, медлительные, словно пьяные мухи, хуторяне хотели только одного – любви и сна. Но не все были такими: маленькая Керри еще не хотела спать. Вернее, она не должна была спать. Ее ждала тренировка. Наконец в последний раз скрипнула старая кровать за стеной, и все стихло. Родители уснули.
Девочка осторожно выбралась из-под одеяла, потом юркнула под кроватку и отогнула половицу. В открывшейся нише лежали небольшой сверток одежды и настоящий бастард – Разящий. Хотя настоящим он был лишь в воображении самой юной леди, но вот имя у него вполне реальное.
Этот деревянный меч девочке, когда ей было всего четыре годика, подарил не кто-нибудь, а Добряк. Шесть лет назад он выточил оружие из кривого, почти гнилого полешка и с гордостью вручил малышке. С тех пор не проходило ни одной ночи, чтобы Керри не сбежала из дома в лес и не потренировалась во владении Разящим.
Конечно, сперва меч не хотел ее слушаться. Он занозил ладони, отбивал ноги и спину, заставлял нежную кожу покрываться болезненными волдырями и мокрыми мозолями. Но прошло всего полгода, и Керри нашла общий язык с Разящим.
Бережно отложив деревянный, весь в трещинах и щербинках клинок, девочка повернулась к свертку. Это была ее гордость – она честно выиграла эту мальчишескую одежду у самих мальчишек. Причем не абы как, а в честном кулачном бою.
Рыжая непоседа быстро натянула простецкие штанишки и накинула рубашку. Осторожно отогнув скрипучие ставни, схватила меч и выскользнула на улицу.
Ночь, разбавленная пением цикад и сверчков, с радостью приняла в свои темные объятия новую гостью. Девочка, подставив лицо прохладному ветру, побежала к лазу в заборе. Босая, маленькая, юркая, она действительно напоминала любопытную лисичку. Любопытную, но очень смелую, гордую и отважную.
Керри, петляя между домов, порой замирая в тени, стараясь почти не дышать, вскоре добралась до лаза. Казалось бы, про этот ход знает каждый ребенок на хуторе, но взрослые почему-то не спешили его заделывать.
Лисичка выскользнула из-под надломленного бревна в частоколе и, чуть не завыв от радости, босиком побежала по ночному лесу. Глаза ее, за годы привыкшие к тьме, видели так четко, что Керри казалось, будто она вышла погулять не ночью, а в туманное утро. Загрубевшие ступни не боялись ни иголок, ни корешков, ни шишек: девочка ступала словно по бархатному ковру. А маленькие, но сильные ножки несли ее словно на крыльях ветра.
Керри почти добежала до своей поляны, на которой тренировалась каждую ночь вот уже несколько лет кряду, как что-то заставило ее замереть и спрятаться в тени. Керри всегда доверяла своим инстинктам и мгновенно притаилась, без шороха нырнув в лиственный куст. Она сжалась в маленький комочек и переждала. Осторожно выглянув, девочка еле сдержала изумленный вздох. На поляне стоял человек.
Он был высок и широк в плечах, его крепкие ладони сжимали два черных клинка с какими-то золотыми надписями. Керри никогда не видела этого странного мужчину, хоть это воронье гнездо у него на голове, лишь по недоразумению названное волосами, казалось ей знакомым.
Мужчина чего-то ждал, всматриваясь в небо, затянутое облаками. Керри тоже ждала. Хотя, наверное, она должна была побежать в деревню и поднять тревогу, ведь по окрестностям бродил вооруженный чужак, но что-то удерживало ее на месте.
Наконец из-за облаков выглянула луна, и Керри вновь с трудом сдержалась, чтобы не вздохнуть от удивления. Без сомнений, этим мужчиной был дядя Тим, большой добряк и, по детским сплетням, настоящий волшебник. Вот только сейчас он не был похож ни на добряка, ни на волшебника.
Впервые Керри увидела Тима без мешковатой рубашки. Серебряный свет луны ярко очерчивал все линии могучего торса. На теле мужчины, легко держащего даже с виду тяжелые клинки, можно было с невообразимой четкостью проследить все мышечные волокна, которые сплетались в настоящие валуны, все жилы, канатами обтянувшие торс и руки. Керри приложила ко рту ладошку, изо всех сил сдерживая вскрик. Она словно увидела перед собой какого-то героя, пришедшего на землю из древних легенд и баллад.
Тим прикрыл глаза, и тут же поднялся ветер, заплясавший среди листвы и травы.
– Принеси дождь, мой друг, – прошептал волшебник, и его шепот, словно подхваченный ветром, мигом унесся к ночному куполу.
Минуту ничего не происходило, а потом обомлевшая Керри услышала «кап». Это первая капля ударила о листик рядом с ее ухом. Секунду спустя на лес обрушился настоящий ливень. Девочка никогда не слышала, чтобы люди могли словом призывать дождь, но ведь Тим был волшебником…
Он пригнулся, вставая в причудливую стойку. Левая рука заведена за спину, сжимая саблю обратным хватом, а правая выставлена вперед. Создавалось такое впечатление, будто Тим держит вокруг пояса стальной обруч.
Он чего-то ждал, держа глаза закрытыми, и вскоре Керри услышала «дзынь». Следом – «дзынь-дзынь», и вся поляна погрузилась в какой-то странный ритмичный звон. Девочка пригляделась и поняла, что этот звук создавался мерцающим Тимом. Он двигался с такой скоростью, что сложно было уследить за ним. Он то исчезал, то снова появлялся, а глаз мог выхватить очередной плавный жест, исчезающий мгновением позже.
Тим крутился, его сабли порхали, летая по ветру и рассекая капли. Оттого и слышен был звон. Керри же как завороженная смотрела на этого волшебника, борющегося с дождем. Так продолжалось долго. Может, час, может, два. И все это время Тим то исчезал, то появлялся, сопровождаемый звоном рассекаемых капель.
Когда закончился дождь, Керри уже не знала, где проходит грань между реальностью и сказками, подслушанными на посиделках у старших. Маленькая лисичка стала случайной свидетельницей события, которое не должен был видеть ни один смертный и даже бессмертный.
Тим, убрав сабли в ножны, щелкнул пальцами. В тот же миг с неба на него спикировала рубашка, сама собой надевшаяся на торс. Уже собравшись уходить с поляны, волшебник вдруг повернулся и снова поднял голову к небу. Немного постоял, улыбнулся.
– Я точно буду скучать по этому.
А потом он истаял, словно был не человеком, а утренним туманом, разогнанным первым порывом ветра. Керри еще долго сидела в кустах, но все же набралась смелости и вышла на поляну. Она долго бродила по ней, пока не обнаружила то, что так ее смущало.
Два часа шел настоящий ливень, стеной обрушившийся на лес. Два часа бушевала водная стихия. Но в центре поляны, в том самом месте, где стоял Тим, Керри нашла абсолютно сухой круг диаметром полтора метра. Здесь, в этих пределах, на траве не было ни единой капли влаги.
Девочка села на корточки и неверяще погладила рукой сухую землю. Резко вскочив, она обнажила свой клинок. Полминуты стояла неподвижно, после чего выдохнула и сделала первый рубящий взмах. Да, теперь Керри точно знала, какой звук должен издавать ее Разящий. И лисичка стала точить свои пока еще маленькие, но уже клыки.
Умаявшись, она сама не заметила, как заснула, крепко сжимая в руках свое первое боевое оружие.
За несколько дней до этого
– Гаррет Шторм, – браво щелкнул каблуками высокий воин, державший под мышкой шлем от черного доспеха, в который был облачен. – Прибыл по указанию его императорского величества!
Камердинер, приподнявшись над кипой пергамента, окинул оценивающим взглядом визитера и, указав на стул, высокомерно ответил:
– Ожидайте.
Гаррет, славившийся своим вулканическим нравом, чуть не прибил эту дворцовую крысу. Да даже захоти воин сесть в полном доспехе на стул – сломал бы себе и спину и ноги! Но глава Магических Рыцарей сдержал позыв и просто отошел в сторону. В коридоре, ведущем в малый тронный зал, приемную императора, было многолюдно. Здесь сидели в ожидании своей очереди и высокородные дворяне, и аристократы, и даже видные генералы, не раз доказавшие собственную доблесть на поле брани. Но все они как один в присутствии Шторма опускали взгляд к полу, от них буквально разило страхом.
Гаррет, откинув назад черный плащ, похожий на лоскут ночного неба, улыбнулся хищной улыбкой. И правильно делают, что боятся! Ведь он, Гаррет Шторм, урожденный Самаель, был генералом Магических Рыцарей – элитнейшего военного подразделения. Один их черный штандарт, на котором изображен ворон, пронзенный стрелой и падающий в бездну, мог заставить города вынести ключ от ворот на бархатной подушке. Одно их появление на поле брани могло изменить ход почти проигранного сражения. И уж конечно, одна слава о них не позволяла врагам растаскать ослабевшую Империю.
