Оливер Боуден - Assassins Creed. Тайный крестовый поход
– А теперь пропусти нас. Надеюсь, наши комнаты готовы?
Свами снова наклонил голову:
– Увы, Альтаир, нет. А пока меня просили проводить вас в другое жилище. Оно на западной стороне крепости.
Альтаир взглянул на Дарима. Сын хмурился. Глаза Марии говорили: «Берегись». Так его еще никогда не встречали.
– Другое так другое, – осторожно сказал Альтаир.
Все трое спешились. Свами подозвал слуг. Те занялись лошадьми, а он повел вернувшихся вверх по склону, к воротам цитадели. Караульные, как и жители деревни, почему-то опускали головы, прячась от взгляда Альтаира. На барбакан подниматься не стали, а пошли вокруг. Альтаир смотрел на высившиеся стены цитадели. Ему хотелось увидеть сердце братства. Внутри копилось раздражение, но интуиция призывала не торопиться с выводами. Свами привел их к приземистому домику, прилепившемуся к стене. За невысокой дверной аркой виднелись ступени, ведущие вниз. Это что же, подвал? Мебели было очень мало. У дверей не стояли слуги. Альтаир привык к скромным условиям жизни; он даже настаивал на них. Но здесь, в Масиафе, будучи главой ордена, он рассчитывал обосноваться в башне Наставника или в схожем помещении.
Альтаир сердито повернулся к Свами, собираясь заявить, что здесь они жить не будут. Бывший ученик стоял на пороге, все так же подобострастно улыбаясь. Мария стиснула руку мужа, удержав его.
– А где Сеф? – Мария приветливо улыбалась, но Альтаир знал: она ненавидела Свами всеми фибрами своей души. – Сообщи ему о нашем приезде. Пусть подойдет. Мы очень хотим его видеть.
Лицо Свами приняло опечаленное выражение.
– К сожалению, Сефа нет в крепости. Ему нужно было отправиться в Аламут.
– А его семья?
– Поехала вместе с ним.
Мария настороженно взглянула на Альтаира.
– Что это погнало моего брата в Аламут? – резко спросил Дарим, которого больше, чем родителей, возмутило это жалкое жилище.
– Мне же не докладывают обо всем, – процедил сквозь зубы Свами.
Альтаир глубоко вздохнул и приблизился к Свами. Шрам на лице бывшего ученика уже не сминался в складку, потому что льстивая улыбка сползла с его лица. Похоже, он вдруг вспомнил, что видит перед собой Наставника ассасинов, чьи выдающиеся боевые качества можно было сравнить лишь с неумолимостью, проявляемой Альтаиром к нерадивым ученикам.
– Немедленно ступай к Малику и скажи, что я требую его к себе, – прорычал Альтаир. – Передай, что я жду от него объяснений.
Свами проглотил комок слюны и, как базарный лицедей, заломил руки.
– Наставник, Малик в тюрьме.
– В тюрьме? – опешил Альтаир. – Почему?
– Этого, Наставник, я не имею права говорить. Завтра утром соберется совет.
– Что-что?
– После заключения Малика в тюрьму для управления братством был создан совет, как и предусмотрено уставом.
Устав братства действительно предусматривал временное правление, но Альтаир все равно помрачнел.
– Кто возглавляет совет?
– Аббас, – ответил Свами.
Альтаир снова взглянул на жену и почувствовал ее возросшую тревогу. Мария потянулась к его руке.
– И когда я встречусь с этим советом? – спросил Альтаир.
Он говорил спокойно, хотя внутри его бушевала буря.
– Завтра совет будет рад услышать повествование о твоих странствиях и расскажет тебе о событиях, произошедших в братстве.
– А после этого совет будет распущен, – твердо заявил Альтаир. – Передай им, что мы придем с восходом солнца. Пусть еще раз внимательно прочтут устав. Наставник вернулся и желает вновь взять управление братством в свои руки.
Свами поклонился и ушел.
Семья Альтаира ждала, пока он отойдет подальше, и лишь тогда дала волю своим чувствам.
– Немедленно скачи в Аламут, – тоном, не терпящим возражений, приказал сыну Альтаир. – Привези Сефа. Он нужен здесь.
50
На следующее утро, когда Альтаир и Мария собирались покинуть свою каменную хижину и отправиться к главной башне, их уже дожидался Свами. Он сказал, что сам проведет их через барбакан. По пути туда Альтаира удивила странная тишина, стоявшая в цитадели. По другую сторону внутренней стены находилась площадка для упражнений. Прежде там с раннего утра и до позднего вечера слышался звон оружия, крики учеников и голоса учителей. Неужто и этот порядок изменен?
Площадка действительно была пуста. Никто не упражнялся, никто не подбадривал своих питомцев и не бранил их за ошибки. Альтаир обвел взглядом крепостные башни, видя черные окна. Караульные равнодушно смотрели вниз. Десятки лет эта площадка служила классом под открытом небом. Здесь постигалось искусство быть ассасином. Таким Альтаир оставлял Масиаф, отправляясь в десятилетний поход. Казалось, он вернулся совсем в другое место. Настроение Альтаира стало еще мрачнее, когда вместо главной башни Свами повел его с Марией в главный зал.
Совет собрался там. По обеим сторонам стола сидело десять человек. Главенствующее место занимал Аббас. Два деревянных стула с высокими спинками пустовали. Супруги заняли отведенные им места, и лишь после этого Альтаир впервые поднял глаза на Аббаса, своего давнего противника. Нынешний Аббас не показался ему слабым. Он уже не смотрел на Альтаира с презрением. Теперь это был его соперник. Долгие годы, с той самой ночи, когда отец Аббаса пришел к нему и покончил с собой, Альтаир испытывал к Аббасу жалость. Сегодня этой жалости у него не было.
Альтаир оглядел собравшихся. Как он и думал, в совет вошли те, кто не отличался особым умом, зато был склонен к коварству и лукавству. Те, с кем он ни за что не стал бы обсуждать дела братства. Вряд ли они рвались в совет. Скорее всего, Аббас просто их принудил. Один Фарим – отец Свами – чего стоил. Глаза Фарима были полузакрыты, подбородок упирался в довольно внушительную грудь. «Надо же, успели жиром обрасти», – сердито подумал Альтаир.
– Добро пожаловать, Альтаир, – произнес Аббас. – Я говорю это не только от себя, но и от всех нас. Нам не терпится услышать о твоих подвигах на Востоке.
Альтаир молчал. Вместо него заговорила Мария:
– Аббас, прежде чем рассказывать о наших странствиях, мы хотим, чтобы ты ответил на наши вопросы. Уезжая, мы оставляли Масиаф в прекрасном состоянии. Похоже, за эти десять лет прежние высокие требования заметно понизились. Кто позволил им опуститься?
– «Мы оставляли Масиаф в прекрасном состоянии»? – усмехнулся Аббас, даже не взглянув на Марию.
Он вперился глазами в Альтаира. Оба с нескрываемой враждебностью смотрели друг на друга.
– Когда вы уезжали, насколько помню, у братства был только один глава. Теперь, как вижу, у нас целых два лидера.
– Выбирай выражения, Аббас, – предупредила Мария. – Твоя дерзость не пройдет тебе даром.
– Моя дерзость? – засмеялся Аббас. – Альтаир, скажи этой неверной, что отныне ей позволяется говорить только в том случае, если ее о чем-то спросят члены совета.
Альтаир порывисто встал, опрокинув стул. Рука легла на эфес меча, но к нему уже спешили двое караульных.
– Заберите у него меч, – велел солдатам Аббас. – Так тебе будет спокойнее, Альтаир. И нам тоже. А твой знаменитый клинок при тебе?
Альтаир молча отдал караульному свой меч. Потом поднял руки. Рукава опали, показывая, что наруча с клинком у него нет.
– Теперь мы можем начать, – сказал Аббас. – Давай не будем напрасно тратить время. Расскажи нам, как тебе удалось обезвредить Чингисхана.
– Сначала я хочу услышать, почему Малик оказался в тюрьме, – прорычал Альтаир.
Аббас пожал плечами и наморщил лоб, показывая, что они зашли в тупик. Так оно и было: никто из двоих не желал уступать. Проворчав что-то себе под нос, Альтаир начал рассказ. Все лучше, чем стоять столбом. Он рассказал о странствиях по Персии, Индии и Монголии, где они втроем встретились с монгольским ассасином Куланом Галом. Дальнейший путь лежал в китайскую провинцию Сясянь, близ города Синпин. Монгольская армия осаждала этот город. Чингисхан стремительно расширял свою империю. Там Альтаир и Кулан Гал собирались проникнуть в монгольский лагерь. По слухам, в лагере находился Чингисхан.
– Дарим нашел удобное место неподалеку от лагеря и засел там с луком, пока мы с Куланом Галом пробирались среди шатров. Лагерь хорошо охранялся, и мы рассчитывали на помощь Дарима. В его задачу входило убивать всех караульных, на которых мы напоремся, а также тех, кто мог представлять для нас опасность. – Альтаир с вызовом посмотрел на собравшихся. – И он превосходно справился со своей задачей.
– Каков отец, таков и сын, – сказал Аббас, не особо скрывая насмешку.
– Вряд ли, – спокойно возразил Альтаир. – Во время вылазки я допустил ошибку, из-за чего монгольские караульные едва не подняли тревогу.
– Ага, – снова усмехнулся Аббас. – Значит, Альтаир не настолько безупречен.
– Безупречных людей нет, Аббас. И уж меньше всего это относится ко мне. Я позволил вражескому солдату напасть и ранить меня. Хорошо, что Кулан Гал подоспел и убил его.
