Сергей Мусаниф - Война неудачников
Скажем, если вероятность обнаружить искомый корабль с орбиты составляет где-то около половины процента, то при снижении до высоты птичьего полета она увеличивается процентов до двадцати. А уж если точно знать, что именно ты ищешь и каким квадратом тебе стоит ограничить поиски, то времени требуется совсем немного. Риттеру потребовалось примерно две с половиной минуты.
– Вот он. – Полковник ткнул курсором в некое сигарообразное тело, подсвеченное на тактическом дисплее красным и находящееся совсем рядом с береговой линией. – Попался. Я признаю, что несколько удивлен, но наш таинственный друг Холден все-таки не соврал.
От сигарообразного тела отделились две более ярко-красные точки.
– Мы тоже попались, – констатировал Риттер. – Слышно что-нибудь о наших ящерообразных друзьях?
– Пока нет, – ответила Кира. – Какой теперь план?
– Ты можешь увернуться от ракет?
– От прямого попадания – наверняка. Но в режиме преследования они нас все равно достанут.
– Тогда все просто. Если мы будем падать в море, постарайся уронить корабль как можно ближе к берегу.
Красные точки на тактическом дисплее стремительно приближались. Таймер, отсчитывающий подлетное время, указывал на двадцать с небольшим секунд.
Примерно столько времени требуется, чтобы проверить крепления ремней безопасности, надеть шлемы и привести скафандры в полную боевую готовность.
Против нас сыграли сразу несколько факторов.
Для того чтобы засечь активное сканирование местности, которое позволило нам так быстро обнаружить корабль Сола, сканируемому объекту нужно обладать совсем нехитрым оборудованием, и оно у Визерса было. И если до включения сканеров мы были просто кораблем, возможно, совершенно случайно залетевшим в этот квадрат, то теперь мы превратились в источник опасности, и Визерс на эту опасность отреагировал двумя ракетами.
Космический корабль, даже принадлежащий СБА и предназначенный для диверсионных миссий, в плотных слоях атмосферы довольно неповоротлив, а во время снижения на маневровых двигателях и вовсе практически не способен резко менять траекторию полета, а это означает, что увернуться от ракет с интеллектуальным наведением шансов у нас не было. Мастерство пилота, сколь бы высоко оно ни было, не способно вывести корабль за рамки физических законов.
Кира предприняла маневр отклонения скорее для очистки совести, чем на самом деле рассчитывая на успех, и прямого попадания нам таки удалось избежать. Но это и все.
Ракеты взорвались одновременно, одна прямо под днищем, вторая – десятком метров левее. Корабль швырнуло в сторону, и он на несколько показавшихся мне мучительно долгими секунд потерял управление.
Потом Кира перебросила энергию на единственный сохранившийся двигатель, увеличила тягу и вытащила «Тритона» из штопора примерно в пятистах метрах над уровнем моря. Это позволило нам не плюхнуться в воду, как мешок с картошкой, а элегантно войти в нее под правильным углом.
Эффект от соприкосновения с водой оказался сильнее ударной волны от двух ракет, взорвавшихся в непосредственной близости от корабля. Страховочные ремни, не рассчитанные на удержание в кресле человека в тяжелой боевой броне, не выдержали, и я врезался головой в пульт управления огнем. Весь ущерб достался пульту, но это уже не имело значения, потому что космические орудия для подводной охоты все равно не предназначены. Риттер своим шлемом расколотил штурманский дисплей, и только Кира в легком космическом скафандре удержалась в своем кресле и не нанесла кораблю дополнительных повреждений.
Как следует из его названия, теоретически «Тритон» был рассчитан на скрытное перемещение под водой, правда, двигаться он мог медленно, недалеко и не в нынешнем состоянии. В нынешнем состоянии он был способен передвигаться только в одном направлении – на дно.
– Все сложилось не так уж плохо, – заявил Риттер, попытавшись найти в нашем положении светлую сторону. – По крайней мере мы произвели достаточно шума, чтобы привлечь внимание скаари.
– Но поддержки с воздуха теперь уж точно не будет, – сообщила Кира. – Извини, полковник.
– Это ерунда, капитан, – кивнул Риттер. – Кстати, ваша миссия окончена, и лезть в бой вам совсем не обязательно. Можете сдаться в плен, если найдете кому. Алекс, тебя это тоже касается.
– Угу, – мрачно сказал я. – Уже бегу размахивать белым флагом.
– Как знаешь, – пожал плечами Риттер, выпутываясь из остатков кресла и штурманского пульта. – Тогда пойдем и доиграем спектакль до конца.
Кира открыла шлюзы, и в корабль хлынула вода. Мгновением позже пришлось выключать сработавшую из-за нарушения герметичности аварийную сирену.
– Глушите все, капитан, – велел Риттер. – Сия посудина больше ничего не может для нас сделать, а потому будет затоплена. Надо сказать, далеко не каждому космическому кораблю выпадает такая участь.
Поскольку мы плюхнулись на мелководье, не так уж далеко от берега, как и просил Риттер, «Тритон» лег на дно раньше, чем все его помещения заполнились водой.
Человек в тяжелой боевой броне обладает той же плавучестью, что и человек с ногами, закатанными в тазик с цементом, а применять реактивный ранец под водой не рекомендуется, так что мы просто вышли из корабля и побрели по дну в сторону острова. Надеюсь, там есть относительно пологий пляж, и нам не придется применять навыки подводного скалолазания, которых у меня все равно нет.
Подводный мир Веннту не поражал воображение. То ли он изначально не отличался большим разнообразием, то ли мы всех распугали своей посадкой, но водолазной команде Кусто тут явно было бы нечего снимать, и «Калипсо» вряд ли задержалась бы тут надолго.
Впрочем, наша подводная одиссея оказалась еще короче.
– Они наверняка ведут нас на радарах, так что на берегу уже точно выстроился комитет по торжественной встрече, – предположил Риттер. – Тут уже ничего не придумаешь, парни, поэтому при первой возможности включаем двигатели и пробиваемся к кораблю, стараясь нанести максимальный ущерб и поднять побольше шума. Это в общих чертах, а вообще действуйте по ситуации.
Кто-то из боевиков затейливо выругался, и полковник не стал делать ему замечания.
– Тут, наверное, надо сказать что-нибудь пафосное, – заявил он вместо этого. – Что-нибудь, подобающее моменту. Про долг, про то, что это будет честь для меня – биться с вами плечом к плечу, и прочее бла-бла-бла. Но мы взрослые люди и все понимаем, не так ли?
Нестройный хор голосов высказался, что так. Половина фраз была нецензурной.
– Обстоятельства сложились против нас, – продолжил Риттер. – Все, что мы могли сделать на этой чертовой планете, мы уже сделали. Дальше нас ждут только бонусы, и каждый будет собирать их сам.
– Заканчивай уже, полковник, – посоветовал кто-то. – Деваться все равно некуда.
– Некуда, – согласился Риттер. – А потому я заканчиваю. Удачи нам всем, парни. И вам, капитан, тоже удачи.
– Пристрелите меня уже поскорее! – простонала Кира.
Сверху оставалось всего несколько метров воды, и дно все круче забирало вверх. Я проверил боевые системы нового скафандра, глотнул водички из подведенной ко рту трубки и сделал пару глубоких вдохов. Мое шестое чувство молчало и не пыталось меня ни о чем предупредить. Очевидно, это означает, что на этот раз возможности разминуться с Костлявой уже не представится.
Но зато я буду первым и единственным человеком, родившимся в двадцатом веке и умершим на чужой планете, да еще и умудрившимся поучаствовать в самых настоящих звездных войнах.
Обидно только, что мне так и не выпало возможности зарубить какого-нибудь злодея синим световым мечом…
Против лома нет приема, и в противостоянии «снаряд против брони» всегда выигрывает снаряд. Как бы ни совершенствовались средства защиты, средства нападения прогрессируют гораздо быстрее, и я уверен, что абсолютное оружие будет изобретено гораздо раньше, чем абсолютная защита.
Спор против кольчуги выиграл арбалет, против бронежилетов были разработаны пули с кевларовыми наконечниками, для противодействия танкам изобретены кумулятивные боеприпасы.
Человек не способен создать ничего такого, чего другой человек не мог бы уничтожить.
Тяжелая боевая броня ВКС Альянса отнюдь не является исключением. Она эффективна, она предоставляет своему владельцу много возможностей, но, по большому счету, спасти ему жизнь в любой ситуации она не способна.
Конечно же, люди Визерса вели нас по радарам. Конечно же, они ждали нас на берегу.
Полтора десятка десантников и два тяжелых плазмомета на переносных турелях.
И никаких признаков, что скаари проследили наш полет. Впрочем, для нас это уже не имело никакого значения.
Несколько боевиков Риттера первыми включили свои реактивные ранцы и поднялись в воздух. Первыми они и умерли. Тяжелый скафандр способен выдержать несколько попаданий плазмы без летальных последствий для носящего его человека, но очередь из скорострельного плазменного орудия он не держит. Броня плавилась прямо на телах людей, эфир заполонили их предсмертные крики.
