Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

— Чо–о…о….??? — Боцман небрежно вырвал бумагу из рук Мискаса.

— Распишись в получении, — пробубнил второй пришедший.

Этот даже с виду теленок, взятый просто за компанию. Главный тут явно не он.

— Пошли на ………… отсюда!!! — брызгая слюной, посоветовал незваным гостам Боцман.

Протирая морду от слюней, Мискас набрал воздуха, чтобы возразить.

Но он совсем не знал Боцмана.

Голова Мискаса дернулась, а сам он с грохотом завалился под скамью.

Зи–Зу, не смотря на почтенный возраст, все еще крепкий малый. И как у любого боцмана, у него накоплен изрядный опыт по части битья морд.

На столешнице отчетливо проступила кровянка, выбитая из губы прибалта.

Теленок нервно потянулся к кобуре, но резко передумал.

Он не резко поумнел, отнюдь. Его образумил звук передёрнутого затвора АПБ.

Я у него за спиной, и самого ствола ему не видно, но звук ни с чем не спутаешь.

Да я и не тороплюсь размахивать волыной. Пистолет скрыт ото всех стойкой ресепшена.

— Трепыхающийся под столом, Мискас завернул весьма нецензурный оборот речи. Причем сказано было на великом и могучем, с сильным прибалтийским акцентом.

— Вам дать пня под зад или таки уедете сами? — продолжавший наливаться праведным гневом Боцман встал из–за стола и навис над пытающимся принять горизонтальное положение прибалтом.

Не доводя до повторения мордобоя, теленок подхватил Мискаса под руки и пара бочком ретировалась в дверь заведения.

Боцман последовал за ними.

Постояльцы прильнули к окнам. А я вышел на улицу вслед за Зи–Зу.

Но на этом злоключения незваных визитеров не кончились.

На выходе с территории гостиницы они столкнулись с возвращающимся из порта Йонкером.

Добродушный великан, с двухпудовым бочонком рыбы под мышкой, слегка дебильно улыбаясь чему–то своему, уступил дорогу паре людей в форме.

Тут бы все и кончилось.

Но пословица про то, что молчание — золото, Мискасу явно не знакома.

Что, проходя мимо Йонкера, тявкнул прибывающий в расстроенных чувствах прибалт, так навсегда и останется межу ними.

Мискас не скажет, а лезть с подобным вопросом к Йонкеру, может оказаться весьма не безопасно для здоровья.

— ХА! — секунду назад спокойный гигант, резко дергает пудовую кулачину к подбородку, всем видом показывая — ща пробью. Хорошо так пробью, акцентировано, вкладывая в удар все полтора центнера своей массы.

Лично мне, при виде Йонкера, отводящего руку для удара, резко захотелось присесть, закрыть голову руками, стать маленьким и незаметным.

Мискас оказался совсем не чужд подобным стереотипам. Машинально прикрыв уже разбитую морду руками, прибалт шагнул назад, запутался в побегах колючего кустарника, и враскоряку осел в колючий куст.

Больно ему, наверное. Шипы растут не часто, зато каждый шип с палец длиной.

Точняк больно, вон какие забавные рожицы строит и шипит как змея.

Мелочь, а приятно.

Проигнорировав впавшего в ступор напарника потерпевшего, Йонкер вновь превратился в пацифиста и вразвалочку удалился в сторону кухни.

— Боцман, а твоя ручная горилла не перегибает?

— Отнюдь. Я этот дом построил в первой дюжине домов этого города. Сам Франко заложил первый камень в его основание. Будет нужно, я этому щеглу мигом организую перевод в патрульную часть на юг Дагомеи.

— Что, действительно сам Франко у тебя каменщиком подрабатывал?

— Век воли не видать, — ехидно ухмыльнулся Боцман.

Понятно, что Боцман шутит.

Порто–Франко переводится как Свободный Порт.

Пару минут молчим, глядя на ковыляющих к машине полицейских. Надеюсь, иглотерапия пойдет прибалту на пользу.

— Боцман, что с Декретом делать будешь?

— Не в первой. Разберусь. Так разберусь, что мало никому не покажется. И кстати ты молодец, что не показал ствол. Они могли бы вызвать дежурный наряд. Но все подтвердят, что никакого ствола не было.

Северный маршрут 500 миль к востоку от Порто–Франко.

35 число 02 месяц 17 год. Вечер–ночь.

Значит насчет «мало не покажется» Боцман не шутил.

Фасадная часть Порто–Франко сплошной глянец.

И Орден приглядывает, чтобы он таким и оставался. Поэтому откровенные поборы, рэкет, прочие перегибы и злоупотребления выжигаются каленым железом.

Другой вопрос, что подковёрная возня идет всегда и везде. В том числе и в Порто–Франко.

И раз я лицезрю прибалта в этих диких землях, то, похоже, Мискас переступил грань дозволенного.

Вид у него сейчас, впору снимать в главной роли в очередном выпуске «600 секунд», освещающем нелегкую судьбу новоземельных бомжей.

Это вверх тяжело.

А путь вниз легок и незаметен, для путешественника вниз не заметен.

Обтянутое пропитанной потом рубахой, брюхо нависает над ремнем. Огромные мокрые пятна подмышками. Слипшиеся волосы, недельная щетина на рыхлых, отвислых щеках, муторный запах немытого тела.

Пропустил рюмочку, стресс снял чутка, и принюхиваться не надо, перебивая резкий запах пота, от прибалта ощутимо несет алкоголем.

Вот только есть у меня подозрение, что пролито на рубашку у него больше, чем выпито.

Да и Сандра, похоже, навеселе. Какой–то у нее нездоровый румянец на лице и глазки подозрительно масляно блестят.

Пока все предсказуемо.

Сейчас нам предложат хорошенько выпить.

А когда подмешенное в бухло снотворное подействует, повяжут или прирежут сонных.

Практично, надежно, эффективно.

Почему подмешано именно снотворное, а не яд?

Так на яд у организма может быть самая непредсказуемая реакция. Кто–то может и после пары глотков с пеной у рта забиться в конвульсиях или умирать другим аномальным способом.

И вот тут, те, кто не пил или выпил недостаточно, устроят бандитам знатные пострелушки.

А в случае снотворного.

Перебрал человек спиртного и заснул. Бывает. Шутка ли целый день в дороге на жаре, вот и развезло.

Случись у бандитов какой облом — не пьющих окажется неприлично много, внезапно нагрянет дорожный патруль или конкуренты. Так они ни при делах. Все живы, здоровы, разве что на утро проснутся с головной болью, которая почему–то не лечится опохмелом. Так пить меньше надо. И вообще знать меру.