Елена Звёздная - Любовь и магия (сборник)

Тетки, умиленные, захохотали. А одна даже сказала другой:

– Какая прелесть ваша дочурка!

А я выскочила из гостиной с намерением сбежать из этого дома, но увидела, что на крыльце полно людей – видимо, другие гости прибывали – и ринулась в коридор, где виднелась дверь в сад.

Я выбежала наружу и нырнула в тень ближайших деревьев. Тут, позади дома, было тихо и, похоже, безлюдно. Я разревелась.

Зачем только мы приехали? Зачем мне Мишина семья? Мне достаточно самого Миши! Хотя он тоже хорош – бросил меня одну на растерзание этой стае волчиц! Вот уеду, уйду даже пешком, а ему не скажу! Пусть ищет, пусть думает, где же я, не превратили ли меня в лягушку, не прячусь ли я, бедная и зеленая, под камнем в саду. Пусть раскаивается и рыдает.

– Эй! – раздался вдруг старушечий голос рядом. – Не стоит разводить сырость. Я не хочу, чтобы мои яблони поросли мхом.

Я оглянулась. Передо мной стояла старушка в зеленой кофте, светлых брюках, панамке в горошек и в солнцезащитных очках.

– Ты нарушила мой отдых, – сказала она с укоризной.

– Извините, – обиженно сказала я.

Она сняла очки – глаза у нее оказались прозрачно-голубые – и посмотрела на меня внимательно:

– Ты Мишина девушка?

– Да.

– Понятно. – Она махнула рукой с очками в сторону дома: – Это они тебя довели?

Я кивнула.

– Идем, – сказала она. – Расскажешь.

И двинулась сквозь аккуратно подстриженные кусты. Кусты скрывали подходы к большому бассейну. Возле него стояли шезлонги с полосатыми матрасами. Старушка уселась на один из шезлонгов и жестом пригласила меня устраиваться на другом.

На круглом плетеном столике стоял серебряный поднос с чайником, чашкой, сливочником. Из носика чайника шел пар.

Старушка сделала легкий жест ладонью в сторону чашки, и рядом появилась еще одна такая же. Еще один взмах сухонькой рукой – чайник поднялся и налил чай в чашку. Сливочник последовал его примеру. А потом сахарница отбросила крышку, кусочек сахара выпрыгнул и завис в воздухе.

– С сахаром? – спросила старушка.

– Два куска, пожалуйста, – сказала я, в полном восторге от чудес, происходивших у меня на глазах.

Бульк, бульк. Два куска. Я взяла чашку и помешала чай ложечкой. Как все это мило.

– На редкость теплый сентябрь в этом году, – сказала она.

– Да, – согласилась я.

– И я могу скрываться здесь, – подмигнула мне она, – подальше от этого курятника.

Я улыбнулась. Для кого как. Для кого – волчицы, а для кого – курятник.

– Хотя эти курицы могут быть довольно злобными, – продолжала она.

Я кивнула.

– Не обращай внимания! – сказала она. – Курицы все равно всего лишь курицы. Они бывают воинственными в единственном случае: когда не могут поделить большого жирного червячка, – и при этих словах она указала на себя.

Я подумала с сожалением, что старушка, вероятно, сбрендившая. Жаль, ведь она мне понравилась.

– Ты ведь знаешь, по какому поводу сегодняшний обед? – спросила она меня заговорщически.

– Нет.

– Я передаю власть над кланом, – сообщила старушка. И поджала губы. – Ухожу в отставку.

– И вам этого не хочется? – осторожно предположила я.

Она только хмыкнула.

– И они не знают, кому я передам корону. Далия надеется, что ей. И единственно по той причине, что она моя старшая дочь!

– А кому вы хотите ее передать?

Старушка только неопределенно пожала плечами.

– А что дает эта власть над кланом?

– Глава клана обладает ведьминской силой всего рода, – сказала старушка. – Она могущественнее обычной ведьмы в сотни раз. Можно такого наколдовать – у-у! Но и ответственности тоже много.

– И вас заставляют эту силу передать? – снова предположила я.

– Уговаривают!

Так вот зачем все они там собрались! И я сказала старушке:

– А вы не поддавайтесь!

– Ну, – она вздохнула, – вообще-то я и сама устала. Но их наглость мне не по душе!

– Понимаю, – сказала я.

Их наглость и мне была не по душе. И мне хотелось побыстрее сбежать из поместья, пока «злобные курицы» меня не нашли.

Я встала и сказала:

– Извините, но я вообще-то собиралась уезжать.

– Так быстро? – Она тоже поднялась и встала напротив меня. – Останься на обед хотя бы.

Обедать с этими мегерами?

– Нет, – покачала головой я.

Она снова внимательно на меня посмотрела, потом поднесла ладонь ко рту, прошептала что-то и вдруг как ударит меня этой ладонью по левому уху!

Так, что в ухе зазвенело, будто бы серебряные колокольчики пропели короткий и веселый мотивчик.

Я вытаращила на бабку глаза и крикнула:

– Вы что?!

А она, как ни в чем не бывало, уселась в свой шезлонг, вытянула ноги в бежевых мокасинах и сказала:

– Извини, детка. Бывает. Старость.

За одно утро мне пожелали остаться хромой на всю жизнь, обвинили во вранье (прилюдно!), бросили в меня огрызком яблока и дали оплеуху.

Что ж. Будем считать, что знакомство с семьей моего милого состоялось. Я, потирая ухо, пошла в дом, собираясь найти Мишу и сказать ему: хватит с меня, уезжаю.

Но искать не пришлось, он вышел из дома мне навстречу. У него был расстроенный вид. Следом появилась надменная Далия Георгиевна.

– Вика! – сказал Миша. – Вот ты где! А мы тебя ищем.

– Зачем? – с вызовом спросила я.

– Мама хочет… – начал Миша и повернулся к матери.

– Извиниться, – процедила сквозь зубы Далия.

– И-и… – подсказал ей Миша.

– Пригласить тебя на обед, – сказала Далия.

– Спасибо, – сказала я. – Я не голодна.

– Вика, – умоляюще протянул Миша.

– Оставайся, – сказала Далия. – Будет интересно.

– Интересно издеваться надо мной? – спросила я.

Далия хмыкнула.

Миша так же умоляюще произнес:

– Мама…

Далия пожала плечами:

– Произошло небольшое недоразумение. Так бывает, когда сталкиваются совершенно разные слои…

– Совершенно разные люди, – подсказал Миша.

– Именно, – сказала Далия.

– Хорошо, – согласилась я. – Я останусь.

– Чудесно! – Далия хотела было идти, но Миша выразительно посмотрел на нее, и она сказала: – И… э-э… можешь помочь приготовить на стол… Совместная готовка… сближает, не так ли?

Я кивнула немного растерянно. Далия недовольно спросила Мишу:

– Теперь все?

– Угу, – сказал он.

– Отлично, – сказала она, развернулась и ушла в дом.

– Она, в общем, хороший человек, – сказал Миша тихо. – Просто сложный.

Я кивнула. Не сообщать же любимому, что его мамаша высокомерная заносчивая стерва? Тем более когда он виновато смотрит своими красивыми карими глазами.

Потом он сказал:

– Мама сказала, бабуля в саду. Ты ее видела?

– Да, – кивнула я, – она там, в шезлонге.

– Пойду поздороваюсь.