Русская война. 1854 - Антон Дмитриевич Емельянов
Спускаться?
Вместо этого я снова вытащил флаг и показал, что буду пробовать более резкие маневры на два оборота управляющих канатов. И вот «Карп» повернул вправо, потом влево, потом меня снова потрясло. Желудок попробовал устроить бунт, но я взял его в руки, поднялся немного повыше, и только потом, задрав элероны вверх, пошел на посадку.
Все страхи разом исчезли. Вернулась радость полета и сосредоточенность от осознания, что меня ждет один из сложнейших маневров. Несмотря на то, что к земле меня направляло буквально несколько сантиметров задранной плоскости крыла, скорость росла очень быстро. Я замедлил спуск и сделал несколько кругов вокруг мастерских, чтобы сбросить скорость. Потом перешел на восьмерки — они сработали еще лучше. Снова снижение, потом резкий поворот элеронов, чтобы замедлиться еще больше — не вышло.
Кажется, было ошибкой приземляться по ветру — точно не с текущими возможностями по управлению полетом. Я выровнялся, навернул еще один круг и на этот раз попытался затормозить против ветра. Еще одна удачная идея[28], скорость ощутимо упала, нос «Карпа» начал задираться вверх, и я тут же рванул аварийный клапан, резко выпуская воздух из шара, а сам соскользнул по скобам вниз. Секунда, и земля ударила в ноги. К счастью, я держал их в напряжении, чуть согнутыми в коленях, и даже успел немного присесть, компенсируя силу удара.
Ко мне тут же подбежал Степан, подхватив стропу клапана, которая сейчас удерживала шар от новых полетов. Через мгновение его сменил мичман Уваров с помощниками и принялся притягивать «Карпа» к земле, а сам казак сжал в объятиях меня.
— Григорий Дмитриевич, это было нечто! — орал он мне в уши. — Спасибо, что дарите нам небо!
— Спасибо тебе, — ответил я. — Все наработки последних дней показали себя как надо. Да, маневры были медленными, и быстро реагировать на изменение ситуации с нашими тросами просто не получится, но «Карп» летал сам. Поворачивал, набирал высоту… По одному обороту троса, двигающего элероны, выдерживал легко, по два — уже трясло. Три — пока даже пробовать не будем!
— Но летать можно? — обычно спокойный Тотлебен сейчас не особо отличался от возбужденного Степана.
— Без каната? — я задумался. — Пока только в экстренных случаях. Надо будет еще ветер учитывать и… Всем, кто будет получать доступ, сначала придется сдать мне прыжок для посадки, прыжок с парашютом и теорию. Хотя бы одна ошибка в той или иной ситуации, и будем учиться дальше!
— Есть учиться! — рявкнул мичман Уваров.
Лешка, как его называли матросы и казаки, оказался человеком увлекающимся. Впрочем, в летной группе других и не было. Но у этого чертяки еще и мозги словно были заточены под это дело. Если сначала Степан обгонял его за счет общей тренированности тела, то сейчас я бы уже не сказал, кто из них лучше.
В итоге следующий час я в деталях рассказывал, как ведет себя «Карп» в свободном полете. Какие есть опасности, как на них реагировать… Мы записали все это в специальный дневник испытаний, и теперь после каждого нового полета туда будут добавляться новые заметки. Чтобы люди не просто летали, а думали, осознавали, что именно они делают, а вместе с этим искали способы улучшить наших «рыбок».
Закончив с разбором полета, я вернулся к Тотлебену, который с другим инженером, Александром Ползиковым, как раз закончил проверять «Карпа» после полета. Так у нас все обычно и было. Учились сразу и пилотировать шары, и дорабатывать их на земле.
— Эдуард Иванович, — я внимательно посмотрел на главу защиты Севастополя, который зачастил в гости на наши полигоны. — Прошу прощения, что лезу не в свое дело, но вас не потеряют на постройке укреплений? Все же враги не решились на штурм Севастополя с ходу, едва увидев ваши творения. Но смогут ли их так же качественно подготовить к первым реальным боям?
— А! — Тотлебен только рукой махнул. — Владимир Алексеевич запретил мне самому работать вместе с людьми. Мол, надорвусь! А что мне теперь там делать, когда все поручения розданы? Стоять у людей над душой и смотреть словно барин за крепостными? Нет уж, лучше я у вас руками поработаю, сделаю что-то полезное. А проверить, что именно за день накопали, и внести корректировки в общий план можно и в обед или под вечер. Тем более что господа Ползиков и Мельников тоже присматривают за рытьем окопов.
— Мы бы тоже хотели почаще тут помогать! — услышав свою фамилию, Ползиков встрепенулся.
— А ну, тихо! — тут же остановил его Тотлебен. — Ишь, вздумали сбежать от своих обязанностей ради интересного дела, — тут он немного смутился. — Хватит нам и моих слабостей!
— Эдуард Иванович, а что вы говорили про окопы? Раньше мне казалось, что вы в основном готовите редуты, — спросил я с тайной надеждой.
— Да вот послушал вас, посмотрел на тренировки…
— Не видел вас.
— А я и не собирался болтать. Заехал по пути, глянул, как пушки ровняют землю, а вы там сидите и в ус не дуете. И как-то сразу стало понятно, что закопаться поглубже никогда не будет лишним. Да, работы больше, но насколько безопаснее. А пути отхода, которые не простреливаются? Вот и добавил в план! А еще очень жду результатов ваших стрельб с закрытых позиций в настоящем бою. Уже сейчас понятно, насколько это будет полезно, но без результата продвинуть столь резкий отход от привычных схем у меня не получится.
— Понял! Не подведем, — козырнул я. — И, если что, сами стрельбы — это еще не все находки. Помните, мы тогда с адмиралами обсуждали… Но остальные мы вам уже в деле покажем!
Я вернул разговор к «Карпу» — пока он был важнее всего. Уже сегодня ночью «Императрица Мария» выходит в море, вместе с ней в эскадру Новосильского войдут два 60-пушечных фрегата «Мидия» и «Кулевчи». Большая сила, которая могла бы пригодиться в городе, но которая в то же время еще больше пользы принесет за его пределами. Главное, чтобы мои «Карпы» не подвели, и союзники не смогли подловить наши корабли на своих условиях.
И вот мы доводили до ума все, что можно было довести. Так, после моего полета утвердили новый размер шара и решили переделать все блоки, по которым скользили канаты, с деревянных на стальные. Пришлось поиграть со смазками, чтобы железо на холоде и ветре вело себя правильно, но Ползиков легко с этим справился. В итоге
