Экспансия: Катаклизм. Том 3 - Дмитрий Дорничев
* * *
Ковчег «Спес»
Перун
Пока парни вскрывали «ферму», от одного названия которой у меня после просмотров первых видеороликов начинал пробирать озноб, я продолжал эти самые ролики смотреть.
После момента в морге с Тавилом и Фреей обстановка на ковчеге из разряда «всё плохо» трансформировалась в «поскорей бы сдохнуть».
Проект Эолана по выведению растений, способных фильтровать эфир, начали саботировать на всех этапах, а коалиция Тавила стремительно стала разрастаться.
Пока первый обещал всеобщее благо, ради которого всем нужно было приложить ещё больше сил, которые и так у людей, обычных и одарённых, давно иссякли, второй демонстрировал благо для избранных, обещая избавление от мук здесь и сейчас.
Конечно, поначалу Тавил действовал скрытно, вовлекая в свои ряды одарённых поодиночке, тщательно обрабатывая их перед этим. Его техника требовала отладки и дополнительных ресурсов, и попытка переворота без подготовки была обречена на провал.
Но с каждым днём чаша весов склонялась в сторону верховного Просветлённого, как он стал величать себя перед последним бунтом, произошедшем на борту ковчега.
Увлечённый своими исследованиями Эолан прозевал тот момент, когда даже его ближайшие соратники отвернулись от него, фактически оставив его в одиночестве.
Единственной опорой для него оказались обычные люди, которым в плане Тавила была отведена роль не больше, чем скота, пригодного разве для развлечения да разнообразия генного материала, необходимого для функционирования репродукционного комплекса.
Сцену триумфа Тавила я промотал в ускоренном режиме. Ничего сверхъестественного или интересного там не показывали.
Фактически, новоявленный предводитель Избранных со своей свитой явился в лабораторию Эолана и уже прямым текстом заявил, что неудачникам на борту не место. За бортом, впрочем, тоже, так что мужчине предложили выбор без выбора, помереть сразу или признать своё поражение перед оставшимися ещё в сознании колонистами, а после самовыпилиться.
Ну, честно говоря, такое себе предложение. Тавилу бы сразу пристрелить конкурента, тем более тот действительно фактически не мог ничего противопоставить новой власти, но, нет, новоявленный царёк решил потешить собственное эго. Ещё и планы на, естественно, светлое будущее обрисовал.
Вот тут я уши уже навострил, внимательно слушая урода, и пазл, наконец, начал складываться.
Тавил мечтал создать на ковчеге замкнутый мир, свободный от тлетворного влияния грязного эфира. Главная и, по сути, единственная роль отводилась ему и примкнувшим к нему одарённым.
Репродукционная система с момента перехода власти должна была начать производить копии одарённых, из которых потом вытягивали бы чистый эфир. При этом, Тавил гарантировал жизнь части менее всего затронутых заразой обычных людей.
Ну да, ведь надо же кем-то управлять. И кто-то должен обслуживать высоких особ, пока те отсиживаются в защищённом от зловредного влияния эфира ковчеге.
Впрочем, судя по увиденному, Тавил на банальной выкачке эфира из трупов не остановился, развив собственную идею куда дальше. Да ещё при этом и использовав наработки Эолана. По крайней мере после увиденного я был уверен, что деревья, снаружи и внутри ковчега, этот тот самый «эфирник», вымахавший до огромных размеров.
В общем, судя по дальнейшим записям, данные Эолану сутки перед смертью мужчина использовал на полную катушку.
Он умудрился собрать команду из обычных людей, неготовых стать игрушками в руках начавшего задвигать религиозные темы Тавила и готовых рискнуть своими жизнями, исчезнув в густом тумане, укутавшем, казалось бы, всю планету. Каким-то образом раздобыть почти что десяток «Голиафов» и другой подобной техники и, прежде чем Тавил сообразил, что к чему, исчезнуть.
Такую бы кипучую деятельность да раньше, глядишь, и сидел бы я не на заброшенном мостике, а в какой-нибудь убранной каюте да вёл беседы с внуком или правнуком этого мужчины.
— Командир, осталось всего две балки, вы идёте? — услышал я по рации голос Кречета. — Пятнадцатиминутный перерыв, и мы будем готовы продолжать.
— Да, сейчас буду, — ответил я, колдуя над планшетом и вознося молитвы богам, чтобы та часть информации, что почти скопировалась на планшет, оказалась действительно полезной. — Начинайте без меня.
До окончания загрузки оставались считаные минуты, а на экране запустился ролик. Судя по всему, последний. И это хорошо. Сидеть на одном месте уже порядком надоело, да и домой убираться пора бы.
— Как видишь, судьба сыграла злую шутку с нами. Хотя в этом большая часть нашей вины, — произнёс вновь появившийся Эолан. — Были шансы, что всё пойдёт по другому пути, но каждый раз мы…я… сворачивал не туда. Верил тому, кому не надо, не замечал тех, кто был готов идти по головам других, лишь бы ему самому было хорошо.
Мужчина тряхнул гривой чёрных волос и на мгновение задумался.
— С другой стороны, а может, оно всё и к лучшему? Это же сколько мы дерьма в себе храним, что даже в новом мире не можем сделать что-то хорошее? А может, мы все просто подохли при посадке и сейчас всем скопом находимся в аду? — мужчина едва слышно рассмеялся, но резко оборвал смех. — Нет, я не сошёл с ума, как могло бы показаться, хотя после всех событий это было бы не удивительно. Но не суть. Тавил дал мне время, и я приложил все усилия, чтобы он об этом пожалел. Он почему-то уверен, что я разбираюсь только в биологии…
Эолан наклонился в сторону, а после перед ним появился небольшой чёрный футляр. Нежно проведя по нему рукой со множеством мелких шрамов, он вновь посмотрел на экран.
— Даже странно разговаривать с человеком, которого никогда не увидишь и не можешь предугадать, как он себя поведёт, — мужчина прищурился, будто сквозь века пытался прочесть мои мысли. — И тем не менее я надеюсь увиденное не оставило тебя равнодушным. Я не знаю, в каком состоянии сейчас находится ковчег, но здесь, — Эолан достал из футляра кругляш, напоминавший древнюю монету, — хранятся коды доступа ко всем системам судна. Тавил многое отдал бы за обладание этим, но я ему оставлю доступ к минимальным функциям корабля. Будь он один на «Спесе», и я бы не задумываясь взорвал бы его, но тут есть и другие, и пусть они предали меня, убивать их я не имею права.
Эолан подкину «монетку» в воздух, а после, подставив ладонь, поймал её. Посмотрев на неё, словно в последний раз, он убрал накопитель обратно в футляр, а тот спрятал в карман.
— Но если ты обрадовался, что сейчас получишь доступ к кораблю, то спешу огорчить, ключ я заберу с собой…
— Вот же, падла, — действительно огорчился я.
— Но в качестве награды оставлю тебе координаты нашей будущей базы и коды доступа к ангару с уцелевшей после посадки техникой, — продолжил Эолан. — Почти все считают, что нижние палубы были уничтожены, но мне с верными товарищами удалось пробиться на одну из них, которая, на удивление, неплохо сохранилась. Маршрут к ней, естественно, прилагается.
На экране появилось схематичное изображение ковчега с маршрутом, выходящим за границы, отведённые Эоланом для Тавила. Впрочем, отправная точка на нижние палубы находилась именно на «ферме», так что, можно сказать, что ломиться туда мы удачно решили.
— Возможно то, что ты там найдёшь, станет для тебя приятным сюрпризом, а может, ты сочтёшь это древней рухлядью, я не знаю, — произнёс Эолан. — Но так или иначе, надеюсь, это хоть как-то сподвигнет тебя рассказать остальным историю «Спеса». Ну а теперь мне пора. Да хранят тебя боги, незнакомец…
Изображение на экране монитора сменилось чернотой, и я с грустью посмотрел на планшет. Что ж, часть информации я смогу унести с собой, но сколько же её ещё останется здесь. Пускай и устаревшая, но здесь, определённо, есть интересные наработки, которые нам пригодятся.
— Определённо, нужно будет вернуться. Только подготовиться получше. — вслух произнёс я, отсоединяя планшет от консоли в последний раз, разглядывая так и стоящую в согнутом положении голограмму девушки. — Вернуться и понять, что же произошло после побега Эолана. Так что до встречи, пусть и не скорой. Не грусти, красивая…
— Командир, мы вскрыли «ферму». Правда, теперь я не уверен, что это была хорошая идея, — услышал я голос Кречетова.
— Стойте там и дожидайтесь меня, уже иду, — произнёс я, быстрым шагом направляясь к своим людям.
Я проскочил вылизанный до блеска обеденный зал, поднял по коридору и, очутившись перед деревом ещё раз, пересчитал криокапсулы. Всего семь
