Остаться собой - Леха Леха
— Да, скорее всего, ты прав, — я сунул медальон в карман. Если уж совсем делать нечего будет, попробую поискать сокровища, почему бы и нет. — Давай, показывай мне комнату, чтобы я смог парочку воспоминаний просмотреть.
Пресловутой комнатой оказалась комната отдыха здесь же в лаборатории. Она запиралась изнутри, при этом снаружи появлялась сигнализация о том, что комната занята и что ломиться сюда не следует, чтобы не нарушить процесс медитации, к примеру. В комнате находилось все самое необходимое, включая диван, на котором можно было немного подремать.
Скинув куртку и ботинки, я лег на диван и поставил статуэтку себе на грудь. Тут же нахлынули жуткие воспоминания о первом применение этого прибора. Но, если тянуть долго, эти волшебные ощущения никуда не денутся, поэтому я настроился и погрузился в глубины своей памяти.
И все-таки кое-что они сумели сделать и даже внедрили в первоначальный образец, хотя клялись, что он остался нетронутым. Хотя, может, они и за изменения это не восприняли, поэтому и не заострили внимание.
Оказавшись в знакомой комнате с воспоминаниями, я увидел что-то вроде конторки, а подойдя поближе, опознал в этой конторке этакий каталог. Выбрав ту карточку, которая была мне нужна, я вытащил ее, и уже раздумывал, а что, собственно, делать дальше, как внезапно очутился прямо в выбранном воспоминании, причем карточки в моей руке уже не было. Удобно, что уж там.
Подойдя к стоящей возле Изразцова девушке, я внимательно начал изучать каждый ее жест, каждый шаг, и выражение лица. Она что-то отвечала наставнику и при этом слегка нервничала, что позволяло выявить абсолютно весь спектр нужных мне эмоций.
Полноценно изучив то, на что раньше просто не обращал внимания, я вышел из воспоминания. Выход тоже упростили. Но сейчас он вел не сразу в реальный мир, а в ту же комнату с каталогом. И это тоже было удобно в том плане, что не нужно было еще раз проходить жуткую процедуру вхождения.
Поезд, купе и Анна, такая, какой я впервые ее увидел.
Я сел и потянул ее за собой, вынуждая сесть рядом со мной. При этом двигалась девушка как самая настоящая кукла, покорно выполняя то, что велели ей делать. В какой-то момент я почувствовал, что меня эта покорность, вызванная потрясениями, просто выводит из себя. Уж лучше бы она огрызнулась, не знаю, попыталась ответить мне за пощечину, сделала бы хоть что-нибудь, чтобы себя защитить.
Да, это определенно Снежина, та так же мялась в том самом воспоминание, которое я просмотрел перед этим. А теперь, внимание, вопрос: как мне доказать их причастность ко всему этому бардаку?
Выйдя из воспоминаний, я довольно долго лежал, приходя в себя и разглядывая потолок. Все-таки они молодцы те ученые, что сидят за стенкой. Если бы они не поработали над этой моделью, то я вряд ли был бы сегодня в состоянии провести разговор с Борзовым. А там закрутился бы и забыл совсем, что вообще хотел этого козла на место поставить. А вообще, над этим демоновым прибором нужно еще работать и работать. И прежде всего над тем, чтобы потом по полдня не приходить в себя. Потому что я чувствую себя сейчас хуже, чем после встреч с безликими. Они настолько давят на меня, внося сумятицу в мозги, что я камни не могу в собственной ванне разглядеть. Я ведь знаю, что их должно быть видно. Как-то при мне один ювелир из гномов проверял чистоту бриллианта, поднося к стакану с водой, куда был помещен камень свечу. Но, опять же, я видел все его очертания, потому что знал, что он там находится. В ванной у меня всегда полумрак, я же ее в качестве медитативной комнаты использую. Место у умывальника, где я бреюсь, освещено отдельно. Плюс к этому я не знал, что они есть в мешочке, и не заострял на них внимание. Ну и встреча с безликим, куда же без нее.
А почему я вообще стал думать про бриллианты? И тут мой взгляд уже осмысленно остановился на какой-то темной точке на потолке. Да потому что они были огранены. А огранку начали применять гораздо позже, чем предполагаемый возраст этого кургана. Те камни в мешке, которые позволили нам выжить — не были огранены. А если и были, то весьма посредственно, почти незаметно. Сколько времени демоны стаскивали туда свое добро — никто, кроме них самих не ответит. Они вообще могли этот курган забросить в этот мир, чтобы схрон устроить. А те несчастные, которые в последствие стали невольными стражами, пришли туда гораздо позже. И стали жертвами рэйфов. Тогда, получается, что это вполне возможно — узнать, какому именно клану принадлежит ключ. Эта мысль настолько меня захватила, что я пришел в себя гораздо быстрее. Эту информацию обязательно надо проверить. Если клан все еще существует, то глава вполне может за утерянный ключ пойти нам на какие-нибудь уступки, тот же голос в Совете. А если клан ушел в небытие вместе с тем главой, который поперся в опасный поход, оставив клан без средств к существованию, то сами боги велели попробовать отыскать сокровищницу.
Я вышел из комнаты и протянул Тихону статуэтку.
— Вы здорово над ней поработали. Я, если честно, когда туда шел, думал, что придется здесь ночевать остаться, потому что я домой точно не доехал бы. Вы все большие молодцы. — Совершенно искренне поблагодарил я ученых и замолчал, потому что в лаборатории наступила просто звенящая тишина. Казалось, что даже приборы притихли, и замерли, поглядывая в мою сторону.
— Кха-кха, — Тихон ударил себя в грудь, чтобы прокашляться. — Когда мы говорили, что ничего не делали с изначальной моделью, означает только то, что мы ничего не делали с ней. Мишка! Ты что-то сюда внедрял? — заорал он, показывая на статуэтку.
— Нет, конечно, — возмутился тот самый Мишка, который в прошлый раз убеждал всех, что мы прекрасно обойдемся без Снежиных. Что в связи с последними событиями весьма правильно. — Как я мог что-то сделать, если мостами нужно все соединять? Да и не совсем же я идиот, чтобы над образцом химичить!
— А что там изменилось? — Тихон смотрел на статуэтку, как на гремучую змею.
— Ну, появилась картотека воспоминаний, привязанная к... пусть будет «библиотека», — наконец, я придумал название той комнаты. — Так вот, картотека привязана к библиотеке памяти. Вытаскиваешь формуляр с
