Аномальный наследник. Том 8 - Элиан Тарс
Софье удалось немного поспать в машине. А спустя час после приезда в усадьбу в кресле цирюльника.
— Ты на удивление расслабленная, — осматривая венок в волосах дочери и её традиционное белое платье с красным орнаментом, изрекла Елизавета Александровна.
— Помню, я вся на нервах была в день свадьбы, — поддержала свою лучшую подругу княгиня Выборгская, «вторая» мать Софьи.
— А ты, Солнышко, как будто на обычный приём собираешься, — покачала головой императрица.
— Вы же обе знаете, что, по сути, мы с Аскольдом уже женаты, — решительно заявила Софья. — Так чего мне тревожиться?
— Тоже верно, — покачала головой Дарья Троекурова, — но…
— Но есть ещё один повод для беспокойства, кроме самой свадьбы, — сухо проговорила Елизавета Александровна.
— Я верю, что чтобы со мной не случилось, род Александритов воссияет и затмит собой Годуновых, — улыбнулась девушка.
Вскоре после этого разговора со сборами невесты было покончено, и семейство Троекуровых вместе со своей «приёмной» дочерью и вдовствующей императрицей выехали в сторону главного московского храма Перуна.
***
Спустя полтора часа, вдовствующая императрица российской империи Елизавета Александровна Рюрикович, сидела в одной из молельных комнат главного храма Перуна. Несмотря на название «молельная», в комнате напрочь отсутствовали идолы и фигуры бога, которому был посвящён храм. В таких комнатах молились «пришлые».
Вдовствующая императрица напряжённо вертела в руках идола бога Рода. По традиции она должна сейчас в последний раз просить «своего» бога отпустить дочь в новый род.
Но в данный момент в голове её величества вертелись неприятные мысли.
Устами её сына — императора Игоря VI, Александр Годунов возжелал провести полную свадебную церемонию. Ведь в ином случае не потребовалось бы обязательное присутствие отца и матери невесты. В урезанном формате жених и невеста сразу вдвоём заходят в главный зал храма.
Но свадьба цесаревны не может пройти без соблюдения всех традиций. Кроме того, Годунов хочет показать всем, что это именно он передаёт Софью Аскольду…
Пусть «официально» и делает это по просьбе императора.
Годунов оставил себе возможность прикоснуться к Софье до её свадьбы. И это нервировало вдовствующую императрицу.
— Не пора ли уже за мной прийти? — пробормотала она, закатав белый рукав своего традиционного платья и взглянув на часы.
Резко поднявшись с кресла, она тяжёлым шагом подошла к двери и дёрнула ручку.
«Что? Заперто?!»
***
По традиции рядом с дверью молельной комнаты должна была стоять служительница храма.
Однако её на посту не было. Пусть жрецы и служительницы посвящают свои жизни богам, посвятить их полностью без остатка удаётся далеко не каждому. Ведь остаются мирские привязанности — есть любимые родственники, через которых можно надавить на человека. А ещё деньги, которыми можно заплатить за молчания и «неудобства».
— Стой здесь, — бросил через плечо Канцлер, и, открыв дверь, вошёл в комнату.
Цесаревна сидела в кресле, сложив руки на животе. Её кресло стояло вполоборота к двери комнаты, так что Годунов сразу мог разглядеть её спокойное выражение лица.
— Вы прибыли раньше моей, матушки, Александр Борисович, — с холодной полуулыбкой на устах, проговорила девушка. — Я думала, вы войдёте вместе, в сопровождении служительниц храма.
— Прежде всего, я хочу попросить у вас прощения, Ваше Высочество, — внушительно проговорил Канцлер, на два шага приблизившись к креслу.
— За что же?
— За всё, — произнёс он, сделав резкое движение вперёд.
Софья успела вскочить на ноги и даже почти поднять руки. Канцлер левой рукой схватил её за правую ладонь и понял, что чувствует её покров.
Как и сам Канцлер, всё это время девушка держала жи́ву наготове!
Пальцы Годунова вспыхнули яростным пламенем. Покров юного Мастера не смог справиться с жаром одного из сильнейших Гуру планеты, который заранее сконцентрировал энергию для своей техники.
Покров Софьи исчез почти мгновенно. Девушка почувствовала боль и открыла рот, чтобы закричать. Она не боялась быть услышанной. Напротив…
Но тяжёлая ладонь Канцлера накрыла её рот. И в этот же миг что-то острое укололо девушку в грудь в области сердца.
Софья изумлённо распахнула глаза.
— Подчинись мне, — рявкнул Канцлер, выдернув артефакт. Удивительно, но на ковёр молельной не пролилось ни капли крови.
Однако то, что случилось в следующий момент, было куда более удивительным!
Невидимая волна огромной силы ударила в грудь Канцлера, заставив его попятиться.
— Подчинись мне! Приказываю! — прорычал Годунов.
— Хр-р-р… — захрипела Софья, схватившись за лоб и попятившись.
«Вот почему обряд нужно проводить, когда Рюрикович только-только приблизился к половой зрелости. Сильна девка! Выросла…»
Однако из архивов рода Канцлер знал, что ни один Рюрикович в конечном счёте не сможет долго сопротивляться артефакту. Особенно после того, как артефакт впитал в пять раз больше жизней грешников, чем ему обычно требуется.
Волна невидимой силы постепенно слабела, пока полностью не исчезла.
Софья стояла, покорно склонив голову.
— Ты подчиняешься мне? — сухо спросил её Годунов.
— Да, Александр Борисович, — равнодушно ответила девушка, не поднимая головы.
— Ты должна всегда делать то, что я говорю. Это первый приказ.
— Да, Александр Борисович.
— Ты должна ничем не выдать то, что служишь мне. Никому не рассказывать о том, что здесь произошло.
— Да, Александр Борисович.
— После свадьбы ты должна во что бы то ни стало убедить своего мужа сотрудничать со мной. И сделай так, чтобы он предложил Годуновым приобрести у него эти его инновационные костюмы. Поняла?
— Да, Александр Борисович.
— Отлично. А теперь начинай вести себя как обычно, — велел он.
Софья мотнула головой, проморгалась и поморщилась.
— Рука болит, — проворчала она, разглядывая ожог. — И в груди что-то ноет…
Однако в этот момент Канцлер уже выглянул в коридор и кивком головы велел войти в комнату тому, кто стоял под дверью все это время.
— Нина, Её
