Ответный удар (СИ) - Шу Алекс

– У вас там на добрых пятнадцать-двадцать миллионов долларов добра припрятано. Пожертвуете половину стране, и езжайте себе куда хотите.

– Да вы меня за такие деньги завалите, – криво ухмыльнулся, немного пришедший в себя бизнесмен.

– И не собирались, но вас же, понимаю, просто слова не устроят? – уточнил я. – Можно обговорить гарантии. Например, отдаете часть денег нашему человеку. Он покидает с ними банк, а вы там остаетесь. Затем забираете остальное, просите, чтобы вам вызвали охрану, доезжаете до нужного места в сопровождении бойцов на бронированной машине, а потом исчезаете. Это просто, как пример. Все нюансы можно обдумать и обговорить позднее.

– А если я прямо там, в банке на помощь позову? Вы об этом не думали? – с издевкой протянул Генрих.

– Умрёте первым. Вас можно убить за долю секунды голыми руками. Даже одним пальцем, если знать, как и куда бить, – спокойно ответил я.

– Тридцать процентов, – нехотя буркнул «кассир». – Больше отдать никак не могу. Мне же ещё на новом месте обустраиваться надо, бизнес открывать, жить на что-то.

– Сорок пять и по рукам, – улыбнулся я.

– Так, насколько я понимаю, принципиальное согласие поделиться получено? – капитан вопросительно глянул на коммерсанта. Тот вздохнул и кивнул.

– Тогда обсуждать проценты будем позже, давайте перейдем к делу.

– У меня ещё один вопрос. Можно задать? – неожиданно спросил коммерсант.

– Конечно.

– Сейчас мы находимся на яхте. Владелец, явно, человек не бедный. Такие люди обычно в авантюрах не участвуют и на такие преступления не идут. Подозреваю, что вы просто угнали яхту ради моего похищения. Не боитесь, что она уже объявлена в розыск, и через час-полтора на палубе появятся бойцы НОКС?

– Не боюсь, – усмехнулся капитан. – Яхта не угнана. Хозяин – иностранец. Он прилетает в Канны только летом, чтобы поучаствовать в регате и покатать девочек. Все остальное время корабль находится в распоряжении Луиджи. Хозяин разрешает ему пользоваться яхтой, выводить её в море, даже периодически катать на ней богатеньких клиентов. У них свои договорённости. Так что, никто её не хватится. Мы смогли спокойно подготовиться к акции и перевезти сюда всё необходимое. Так что, погони с выстрелами и своего освобождения из плена можете не ожидать. Его не будет. Я ответил на ваш вопрос?

– Да.

– Тогда давайте начинать. Через четыре часа мы должны подняться на борт «Бывалого». До этого времени вы обязаны дать показания. Времени в обрез.

– Хорошо, – вздохнул Шалманович. – Давайте, начнём.

Капитан повернулся к Алле и Василию.

– Несите камеру, диктофон и ручку с бумагой, быстро. Одна нога здесь, другая там.

Ночная хмарь уже сменилась серым полумраком рассвета. Неважно чувствующий себя после препарата и длительного допроса продолжавшегося три с лишним часа Шалманович отдыхал в своей каморке. Василий и Алла сидели в каюте с рацией. Бородатый Луиджи по-прежнему стоял за штурвалом. Когда капитан предложил его подменить, итальянец объяснил, что он прекрасно выспался днём и сейчас полон сил и энергии. Я стоял рядом с Сергеем Ивановичем. Капитан напряженно всматривался в бинокль, обозревая раскинувшуюся перед нами водную гладь.

– Ну где этот «Бывалый»? Должен же уже появиться, по координатам, мы уже на месте, – бурчал капитан, продолжая водить окулярами по сторонам.

– Сергей Иванович, вы же с нашими полчаса назад по рации связывались, – напомнил я. – Вы же всё время были невозмутимы, а сейчас нервничаете.

– Потому что, самый ответственный момент, – пробурчал ГРУшник, оторвавшись от бинокля. – От него полностью зависит успех операции.

– Меня тоже сейчас немного мандраж бьет, – признался я. – Может ещё и погода влияет, и отходняк после операции.

Вдруг я увидел на горизонте еле заметную черную точку.

– Сергей Иванович, глядите, по-моему, там что-то появилось. По правому борту смотрите.

Капитан быстро приложил бинокль к глазам.

– Точно. Это «Бывалый». Дождались, – голос Сергея Ивановича чуть дрогнул.

Капитан повернулся ко мне.

– Зови наших. Пусть выходят, выводят Шалмановича, и рацию с собой захватить не забудут.

– Слушаюсь, – я, светясь от распирающей радости как новогодняя гирлянда, отдал честь и рванул со всех ног к лестнице, ведущей в каюту.

Василий и Алла уже выходили из каюты с двумя маленькими и одной большой сумкой, в которую была уложена рация.

– А мы уже к вам поднимались. – улыбнулась оперативница. – Только что наши на связь вышли, ещё раз широту и долготу уточнили, сказали что подплывают, чтобы все были наготове.

– Надо ещё Шалмановича вывести, – озабоченно сказал я.

– Алла, ты тогда поднимайся к товарищу капитану наверх, а мы этим займемся, – предложил Василий.

– Ладно, – кивнула женщина.

Коммерсант встал моментально, заспанный и измученный. Видно не отошёл ещё от воздействия парализующего препарата. Но сразу же дисциплинированно пошел с нами.

Так и вывели его на палубу. Первым поднялся я, затем Шалманович, замыкал нашу троицу старлей. Корабль уже подошел совсем близко, сбавил ход, а потом вообще замер, качаясь на воде. Бородач, управляя штурвалом, подошел к носу эсминца вплотную и остановился возле левого борта чуть ли не в притирку. Сверху с корабля сбросили трос. Его сразу поймал Вася. Затем прилетела веревочная лестница, подхваченная Аллой.

– Давай, Генрих, твоя очередь, – капитан заткнул рот Шалмановича кляпом, натянул на голову мешок, вытащенный из сумки. – Гордись, поедешь наверх, как король с комфортом.

– Зачем? Мы же договорились, – просипел «кассир».

– Договорились, – подтвердил капитан, заводя ему руку за спину и защелкивая на запястьях наручники. – Всё в силе. Моя задача, довезти тебя в целости и сохранности. Вот и страхуюсь от неожиданностей. Вдруг ты решишь прыгнуть в воду и утопиться, кто тебя знает. Или драку на борту устроишь, разбудишь товарища особиста, который сейчас спит крепким сном, или морячков. Нам этого не надо.

Шалмановича обвязали веревкой на спине и подмышками, два раза дернули за трос и «кассира» начали быстро поднимать. Когда он поднялся почти к самому верху, двое дюжих матросов схватили его и затащили на палубу.

– Всего доброго, друзья, – пожелал нам на чистом английском бородач, неслышно подошедший сзади.

– Прощай, Луиджи, попутного ветра тебе, – вздохнул капитан, и пожал руку итальянцу.

Алла крепко обняла и поцеловала в щеку забавно покрасневшего морского волка.

Мы с Василием тоже пожали итальянцу руку.

– Первой идёт Алла, за ней Алексей, потом Василий, последним я. Лезем по очереди. Строго по одному. Пока первый не окажется на корабле, второй не начинает, – распорядился капитан.

Алла схватилась за веревку и бодро полезла вверх, шустро перебирая ногами по веревочным ступенькам, как настоящий моряк. Ветер теребил куртку, дергал аккуратно завязанные резинкой волосы, оперативница продолжала двигаться наверх, не обращая на это внимание. Когда она стала на палубу, карабкаться по веревке начал я.

Никаких проблем не возникло, и я быстро долез до борта, там меня подхватили крепкие руки улыбающихся парней в бескозырках. Через секунду я оказался на корабле, среди приветливых родных лиц.

«Наши, наконец-то. Как же здорово снова оказаться дома».

Хотелось что-то восторженно заорать, обнять моряков, схватить улыбающуюся Аллу в охапку и закружиться по палубе от переполняющих душу эмоций. Удар Джека до сих пор давал о себе знать, но мне было наплевать на ноющую тупую боль. Все тревоги, погони, драки, постоянное нервное напряжение остались позади, в туманных Каннах и заснеженном Гамбурге. Скоро снова придется рисковать и сражаться с заговорщиками. Но сегодня мы справились, победили, выполнили задание, и что самое главное, вернулись домой. Еще одна важная часть работы по спасению страны сделана. У нас всё получилось!

Примечания:

– Sì, compagno – да, товарищ.