Ходок-4. Война (СИ) - Григорьев Алексей

Что-то неуловимо изменилось и вовне. Старицкий и Маринин вмиг насторожились. Не прекращая атаки, бояре завертели черепушками в поисках неприятностей. Однако все ещё ничего не замечали и не понимали, почему проклятие концентрируется в одной точке.

Пузан же рос и рос, а ещё преображался. Пропал пивной живот, втянулись щеки, вместо просторного халата возникли доспехи, а главное черты лица теперь напоминали Касуми.

— «Спасибо и прощай, идиот!»- раздался в голове юноши зловеще довольный голос Тадао, когда силуэт прозрачного воина достиг десяти метров. Ткнувшись макушкой в свод подземелья, гигант лопнул, а вся накопленная им мощь выплеснулась наружу, налетев на тройку людей неудержимым ураганом.

Так ничего и не сообразивших знатных персон завертело вихрем и оттеснило к отделявшей храм Верховной от остального мира пелене. Заодно подхватило и Слая. Бес и Кощей пытались сопротивляться, а вот Ходок, наоборот, расслабился. Во-первых, у него почти не осталось сил. А, во-вторых, ничего опасного для себя он в грядущем вояже не видел.

Юноша раскусил хитрый план азиата, тот желал выдавить поражённых проклятием людей во враждебную им среду. Перед глазами парня живо предстала крайне негативная реакция Эфима Волка на применённую к нему княжной святую магию. Призыватель дико дёргался и орал, словно его кипятком облили, только сбивший каст питомец спас хозяина от беды.

«Рогатые», и даже простые заражённые, все, как один, пропитались дрянью. Для них освященное богиней шакти стало смертельно. Слай же выгодно отличался. С помощью необычных техник он полностью купировал гадость в отростке на лбу. Таким образом, его организм оставался чист и первозданен.

По этой причине Ходок и не беспокоился. Он позволил торнадо подхватить себя, мимолётом отметив, как слезла с него личина, наведённая техникой полиморфа золотого тела.

Юноша вернул свой привычный вид, а облик Митьки Дорофеева ошкурился с него, как с лука кожура. Немного расстроившись, парень осознал, что больше не сможет повторить превращение. Божественная техника золотого тела открылась с неожиданной стороны. Оказалось, что использовать чужое обличие можно было лишь однажды.

— «Плевать, мне уже прятаться не надо!»- успокоил себя Слай.

Параллельно с наблюдениями, юноша испытывал истинное удовольствие глядя, как Старицкий с ужасом старается избежать столкновения с белоснежным монастырским куполом. Однако порождённый взрывом напор был столь велик, да к тому ещё и поддерживался извне, что любые попытки противодействия пропадали втуне.

Что Бес, что не менее паниковавший Маринин, в конце-концов вляпались в белую, как первый снег, пленку. По сравнению с их двухголосым ором, минулые хрипы Эфима показались детским лепетом. Бояре вопили так, словно их режут живьём, и даже хуже. Оба старательно трепыхались, силясь выбраться из прогнувшейся в месте столкновения двух противоположных начал среды.

Проклятие давило со страшной силой, защита Септонии не уступала. Две сверхэнергии будто желали расплющить мутантов об несокрушимый на протяжении трёх лет барьер. Слай же подобных проблем не испытывал. Лишь трёхрогий нарост на лбу пульсировал, но за неимением в нем нервных окончаний, на этом негативные эффекты для него закончились.

На всякий случай, чтобы не упустить из виду противников, Ходок сместился к двум попавшим впросак. То ли от того, что кокон не выдержал тройного напора, то ли по какой-то другой причине, но когда вихрь притянул к друг другу три тела, пелена неожиданно прогнулась ещё больше и пропустила прилипал вовнутрь. Если бы кто-то увидел такое чудо, то не поверил бы. Никому доселе не удавалось проскользнуть в последнее пристанище монахов.

Таран проклятия лишь злобно ударил в точку, в которую провалилось трио, а потом потек над поверхностью кокона, явно выискивая лазейку. Отпускать намеченных жертв так просто, злая сила не собиралась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не бойся льва, опасайся загнанной в угол крысы.

Слай «Книга Бытия»

Сперва после уничтожения статуэтки ничего не произошло. Но затем прямо сквозь ткань кармана в воздух выплыла видимая только Слаю копия идола. Уродливый божок раззявил свой хавальник, и оттуда выстрелил белёсый жгут, который на всех парах устремился к поверхности.

Пробив потолок, окончание тентакля скрылось снаружи. Следует отметить, что подобные метаморфозы почему-то наблюдал только Ходок. Возможно, причиной его «ясновидения» являлась автоматически активированная техника ока познания жизни.

Двое же врагов, как ни в чем не бывало, продолжили наседать. Бездействие парня они приняли за признак скорой победы. Между тем, проложенный идолом неизвестно куда канал задёргался. Сверху в малепусенькую поделку потекла неизвестная сила. Если божива была смесью шакти жизни и божественной энергии, то неизведанная субстанция являлась синтезом проклятия и ещё чего-то.

Призрачный божок широко раскрыл пасть, а его пухлые щеки надулись, втягивая дармовщину. Одновременно с поглощением непонятно чего фигурка росла, постоянно увеличиваясь в объёмах. По мере данного процесса идол открыл глаза и начал сам пожирать окружавшую дуэлянтов гадость. От такого «чревоугодия» разрастание когда-то небольшой статуэтки ускорилось.

Что-то неуловимо изменилось и вовне. Старицкий и Маринин вмиг насторожились. Не прекращая атаки, бояре завертели черепушками в поисках неприятностей. Однако все ещё ничего не замечали и не понимали, почему проклятие концентрируется в одной точке.

Пузан же рос и рос, а ещё преображался. Пропал пивной живот, втянулись щеки, вместо просторного халата возникли доспехи, а главное черты лица теперь напоминали Касуми.

— «Спасибо и прощай, идиот!»- раздался в голове юноши зловеще довольный голос Тадао, когда силуэт прозрачного воина достиг десяти метров. Ткнувшись макушкой в свод подземелья, гигант лопнул, а вся накопленная им мощь выплеснулась наружу, налетев на тройку людей неудержимым ураганом.

Так ничего и не сообразивших знатных персон завертело вихрем и оттеснило к отделявшей храм Верховной от остального мира пелене. Заодно подхватило и Слая. Бес и Кощей пытались сопротивляться, а вот Ходок, наоборот, расслабился. Во-первых, у него почти не осталось сил. А, во-вторых, ничего опасного для себя он в грядущем вояже не видел.

Юноша раскусил хитрый план азиата, тот желал выдавить поражённых проклятием людей во враждебную им среду. Перед глазами парня живо предстала крайне негативная реакция Эфима Волка на применённую к нему княжной святую магию. Призыватель дико дёргался и орал, словно его кипятком облили, только сбивший каст питомец спас хозяина от беды.

«Рогатые», и даже простые заражённые, все, как один, пропитались дрянью. Для них освященное богиней шакти стало смертельно. Слай же выгодно отличался. С помощью необычных техник он полностью купировал гадость в отростке на лбу. Таким образом, его организм оставался чист и первозданен.

По этой причине Ходок и не беспокоился. Он позволил торнадо подхватить себя, мимолётом отметив, как слезла с него личина, наведённая техникой полиморфа золотого тела.

Юноша вернул свой привычный вид, а облик Митьки Дорофеева ошкурился с него, как с лука кожура. Немного расстроившись, парень осознал, что больше не сможет повторить превращение. Божественная техника золотого тела открылась с неожиданной стороны. Оказалось, что использовать чужое обличие можно было лишь однажды.

— «Плевать, мне уже прятаться не надо!»- успокоил себя Слай.

Параллельно с наблюдениями, юноша испытывал истинное удовольствие глядя, как Старицкий с ужасом старается избежать столкновения с белоснежным монастырским куполом. Однако порождённый взрывом напор был столь велик, да к тому ещё и поддерживался извне, что любые попытки противодействия пропадали втуне.