999999999 маны. Том 4 (СИ) - Оро Призывающий "Оро Призывающий"

— Тина, — выдохнул Рубан, глядя на вертолёт безумными глазами. — Да вы, блин, шутите. Как в кино каком-то — в последний момент.

— Тина?.. — пробормотал Лев Дюбуа; подняв руки повыше, он держал жёлтое силовое поле, накрыв им, как куполом, себя и Мадлен. — Тина Шраут? Что за бред?

— Она, она, — кивнул Рубан. Он не пытался ничем укрыться — просто стоял и смотрел вверх. — Поверь тому, кто знает её не первый год. Поступок в её стиле… больше никто из Шраутов и пальцем бы не шевельнул, чтобы спасти любого из нас.

Кажется, Лев считал, что он тоже знал Тину давно. И, кажется, он совершенно её не знал. Изумление и неверие на лице аристократа читалось так явно, что хоть сейчас фоткай и выкладывай в «Постер» — разойдётся на мемы.

Вертолёт завис над нами; хлопнула дверца. Первым, что оттуда вылетело, была смятая пачка из-под сигарет, и только потом — верёвочная лестница. Ну, точно Тина.

— Когда ты сказала, что вытащишь меня, — заявил Рубан, влезая наверх последним, — то не думал, что это будет настолько буквально.

— В моем ежедневнике тоже про ваше спасение ничего написано не было, — Тина глядела в основном на него. Смотреть на меня ей было по-прежнему неприятно — хоть она и не теряла сознание и не выворачивало желудок наизнанку, это было слишком очевидно. Старуха Дюбуа в принципе смотрела на нас всех так, будто мы были её злейшими врагами, а Лев…

Ну, здесь и так было всё понятно.

Впрочем, продолжить неловкий разговор нам не дали.

— Что ж, — раздался из рации у одного из бойцов спокойный, чуть насмешливый голос. — Значит, корректируем планы. Кстати, неплохо сработано, Валентина.

— Ты… — девушка выхватила рацию и уставилась на неё, — ты не…

— Не злюсь? Не сердит за то, что ты не послушалась? — Герберт Шраут — а это мог быть лишь он — усмехнулся. — Может быть, и так. Но я не разочарован. Плох тот Шраут, который лишь выполняет приказы. Быть Шраутом — значит, уметь принимать решения, идти наперекор другим и оставаться твёрдым в своей позиции… а сейчас, будь добра, передай рацию госпоже Дюбуа.

Слегка растерянная, Тина послушалась и протянула рацию старухе.

— Мадлен, — донеслось оттуда. — Рад видеть тебя и твоего внука у нас на борту. Я так и думал, что слухи о твоей смерти немного опередили время.

— Как и слухи о том, что вы якобы изловили Ротта, и сейчас он дожидается казни в камере, Герберт, — Дюбуа откинулась на жёсткое кресло.

— Ну, кое-кого мы и правда поймали, — согласился Герберт Шраут. — Но в целом, это не было целью номер один. Ты не хуже меня знаешь, что Ротт не убивал Императора.

— Он сделал кое-что похуже, — фыркнула Дюбуа, награждая меня уничижающим взглядом.

— Я?! — до сих пор я старался, как вежливый человек, не вмешиваться в чужой диалог, но тут уж не выдержал. — Я сделал? А вы, Мадлен, ни капли ни виноваты в произошедшем?

Я поднялся на ноги. Кажется, Дюбуа собиралась высокомерно проигнорировать меня. Нет уж! Такой роскоши я ей не дам.

— Может быть, часть моей вины в произошедшем и есть, — внутри меня всё просто кипело от ярости, — но если бы вы изначально не полезли со своими планами пожертвовать мной ради воскрешения Императора — ничего бы не произошло!

— Да как ты… — начала Дюбуа, но Шраут бесцеремонно перебил её.

— Так-так-так, — заметил он. — Кажется, это тот самый Марк Ротт, о котором в последние дни все столько говорят, и с которым я до сих пор не удосужился познакомиться.

— Зато я имела счастье, — поморщилась Дюбуа.

— Господа, — с лёгким рычанием в голосе включился Рубан. — Уважая ваше положение, происхождение и всё такое — вы думаете вообще не о том. Уж простите, что приходится перебить, но наша главная проблема сейчас — не найти виноватого, а избежать катастрофы.

— Совершенно верно, агент Рубан, — согласился Шраут. — А вы предлагаете что-то конкретное?

— Предлагаю задуматься, — Рубан наклонился к рации. — Люций — точнее, сущность в его теле — исчез отсюда. Вам ничуть не интересно, куда и зачем он направился?

Лев Дюбуа вздрогнул и перевёл взгляд на Рубана; кажется, он чувствовал себя крайне неуверенно. Тина пожала плечами, Дюбуа осталась безучастна… я же махнул рукой.

— Чтобы понять, куда и зачем он направился, нужно понять, что он задумал. А чтобы понять, что он задумал, нужно сообразить, что же он всё-таки такое выковырял из основания мемориала. И, кажется, — я перевёл взгляд на Мадлен, — среди нас есть та, кто знает ответ на этот вопрос.

Этот вечер никак не заканчивался.

Если бы ещё вчера Марианне бы кто-то сказал о том, что сегодня случится, она бы ждала от себя чего угодно. Горя, гнева, желания разобраться со всем…

Но главенствовала усталость. Горе и гнев не то чтобы исчезли, но они притупились, будто из девушки оказались выжаты все соки, и единственное, чего она сейчас хотела — это забыться и отдохнуть.

Увы, новоявленная Императрица не могла позволить себе такую роскошь.

Пресс-конференция, разумеется, отличалась от обычных. Охрана резиденции была усилена раз в пять, и каждого из тех, кто здесь находился, проверили тщательнее, чем когда-либо. Это дало ей… немного времени на подготовку. И на пару чашек кофе, чтобы держаться.

— Скажите, вы планируете изменить политику вашего отца по отношению к Республике?

Не морщиться. Смотреть прямо в кадр. Придумать какой-нибудь ответ, который будет сносно звучать — и неважно, правда это или нет.

— Это… не совсем корректный вопрос, — заметила Марианна. — Я… слишком много времени прошло со смерти моего отца, и… наверное, мне слишком сложно пока отделить своё правление от его правления. На то, чтобы изменить что-либо, уйдёт долгое время, и пока рано говорить об изменениях — лишь о том, чтобы не развалилось то, что мы имеем на данный момент.

Плохо. Дважды запнулась в тексте, и концовка вышла такой, будто она не уверена в своих силах. Плохо, она не готова к этому.

— Говоря об убийстве, — встал ещё один журналист. Ну, да — всё же это главная тема вечера. — Не находите ли вы решение казнить Марка Ротта поспешным? Разумеется, террорист заслуживает только этого, но после его казни невозможно будет ни допросить его, ни выяснить что-либо…

— Казнь состоится завтра утром, — голос девушки обрёл стальную твёрдость. — Это решение окончательно, и… когда мы сталкиваемся с угрозой, нам не будут важны её мотивы. Важно уничтожить угрозу, защитить то, что ещё не разрушено. А если…

Пауза, пауза. Пауз быть не должно, срочно придумать, что сказать!

— А если вы переживаете за то, что у Ротта могли остаться сообщники, то расследование уже ведётся, и любые подозрения будут проверены, — закончила она.

Нет, она не готова. Она — и управление Империей?.. Это как рюкзак с камнями на спине. Слишком внезапно, слишком рано, слишком… больно. Наверное, до этого дня она не задумывалась о том, как много отец значил в её жизни.

Он почти не общался с ней. Государственные дела отнимали всё время; она воспринимала его как кого-то, кто ей родня только по крови и не более, кто может за неделю перекинуться с ней парой слов…

А теперь ей его не хватает.

— Но если речь идёт не о терроризме, а о масштабном заговоре? — продолжал настойчивый журналист. — Ротт — председатель совета Альянса Пяти, а Альянс во многом подвержен влиянию Республики. Не приведут ли эти события к чему-то глобальному?

Чёрт. Почему он спрашивает её? Можно подумать, она сейчас знает больше, чем все. Расследование только началось, и пока все лишились Императора — она лишилась отца. И ей задают такие вопросы, думая, что она…

— Это, несомненно, заговор, — раздался с другого конца зала низкий, спокойный голос.

Что?

Марианна моргала глазами, глядя, как все камеры, все микрофоны разворачиваются к говорящему. Кто это, как он сюда…

— Заговор, участники которого пока неизвестны, — высокий, бледный мужчина в простом костюме вышагивал по залу. — Неизвестен масштаб, неизвестно, как глубоко он пустил свои корни и что ещё планируют сделать его участники.