Андрей Уланов - Никакой магии
Можно сказать, что герцогу повезло. Если бы он увидел меня чуть раньше, с загадочно-довольной улыбкой на устах и ланцетом, то вполне мог бы обзавестись парой-тройкой седых волос. Впрочем, и так неплохо получилось.
Когда я вошла в столовую, герцогу как раз подали второе. Увидев мой новый наряд, Молинари охнул, выронил солонку и, всплеснув руками, опрокинул бокал с вином. Заменявший блюда слуга был выдрессирован лучше – он хоть и наклонил поднос, но успел вовремя придержать рукой уползающую тарелку.
– Приятного аппетита, – ласково пропела я, присаживаясь напротив. – Не прикажете подать еще порцию? – герцог механически, словно гномская заводная кукла, кивнул. – Приготовьте стейк филе-миньон с прозрачным соком, и к нему, – я сделала вид, что задумалась, – красное ардшское, а на десерт, м-м-м…
– Фруктовый чай и маффины, – очнулся Молинари. – И никакого мороженого еще неделю как минимум. Это я говорю как ваш лечащий врач, вэнда!
– Вообще-то я собиралась попросить парфе, – заметила я. – Но, раз вы настаиваете, пусть будут маффины.
Герцог не ответил, притворившись, что целиком сосредоточился на разделывании фаршированной курицы – нарезаемые им ломтики были тонкими почти до прозрачности… пока вдруг не потолстели до полудюйма.
– Не могу не отметить оригинальность вашего наряда, вэнда, – не отрывая взгляд от тарелки, промурлыкал Молинари. – Сапоги в качестве домашней обуви, равно как и жакет поверх, гм, ночной рубашки… несколько необычно.
– Зато удобно и практично, – парировала я.
– И очень эротично, – пробормотал герцог. – А жетон Ночной Гвардии на бретельке добавляет пикантную перчинку. Нет-нет, не надо целиться в меня вилкой. Просто, как ваш лечащий врач, я хотел напомнить, что здешний климат не столь комфортен, как в нашем родном Лесу. К тому же…
– Что?
– Уже ничего.
– Нет уж, – с нажимом произнесла я, – договаривайте.
– Я собирался попросить вас об одной услуге, – Молинари довольно неплохо изобразил гримасу скорби, переходящую в отчаяние, – касающуюся вашего с полковником расследования. – Но, похоже, что мне все-таки придется делать все самому.
– И что же это за услуга, – щелкнула дверь и через пару секунд на столе передо мной возникла тарелка с восхитительно парящим куском, нет, кусочищем жареного мяса, а рядом – уже открытая бутылка вина с белоголовым вулканом на этикетке. Я с огромным трудом удержалась от желания немедленно впиться зубами в еду и все-таки закончила фразу: – для которой я слишком… раздета? Вы собрались на прием к Ее Величеству?
– Не угадали, – Молинари взял бокал, – там, куда я собираюсь, прием будет значительно более холодный… во всех смыслах.
– Если проблема только в этом, – как можно беззаботнее прочавкала я, – то мне хватит пары минут, чтобы утеплиться.
– О, было бы превосходно, – зубасто усмехнулся герцог. – В таком случае я буду ждать вас в холле второго этажа… сразу после обеда.
Теперь уже настала моя очередь нарочито медленно водить ножом по мясу. Что же за гадость задумал «мой лечащий врач»? И где мне взять хоть какую-то теплую одежду? В комнате не имелось ничего подходящего. Можно, конечно, изобразить капустный кочан и натянуть на себя пять-шесть слоев тряпья, но это уже будет не эпатажем, а откровенным уродством. Да и вообще, судя по ухмылке кея, мне потребуется что-то вроде шубы. Хм… шуба… мех… право, жаль, что Молинари не подхватил у аранийских дворян их варварскую привычку развешивать на стенах жилищ охотничьи трофеи. Волчья шкура мне бы сейчас очень пригодилась. Или горного единорога – у них великолепный, мягкий и пушистый мех, ослепительно-белый, рядом с ними лесные сородичи выглядят почти как обычные лошади. Гладить живое чудо можно часами напролет, недаром в их стойлах всегда толпятся юные эльфы. А уж завести собственного – предел мечтаний, счастье на сотню лет вперед. Нет, стоп, назад, еще раз: шуба, мех, единороги, горы…
Молинари, разумеется, закончил обед первым – и, отодвинувшись на стуле, принялся играть с цепочкой от часов. Я спокойно допила чай… подошла к диванчику в дальнем конце столовой, сдернула с него клетчатый плед и принялась закутываться. Задача, как оказалось, куда более сложная, чем я предполагала, глядя на марширующих по улицам членов клуба «хранителей старинных горских традиций» – нижняя «юбочная» часть постоянно норовила развязаться и свалиться, верхняя свивалась в жгуты. В итоге я не выдержала и снова пустила в ход уже проверенный на практике скальпель. Наблюдавший за процессом герцог сдавленно хекнул, но вмешиваться не стал.
– Я готова, кей.
– Две минуты двадцать семь секунд, – подытожил герцог, – неплохо… для дикой горянки. Итак, – подойдя почти вплотную, Молинари церемонно отставил локоть, – прошу вас, вэнда, составить мне компанию.
– К Владыке Вечного Холода? – пошутила я.
– Почти угадали.
На самом деле я угадала даже без «почти». Это стало ясно, как только открылась подвальная дверь и темнота поприветствовала нас волной могильного воздуха – ледяного и со слабым, но вполне отчетливым запахом разложения.
– Ваше личное Царство Мертвых, кей?
– Чуть более комфортабельное, чем в легендах, – Молинари щелкнул рубильником и под потолком длинного коридора тускло замерцали синеватые полоски, – а в остальном да, похоже.
– И кто же назначил вам рандеву?
– Хех, – морозным облачком выдохнул Молинари, – один из вопросов, на которые хотелось бы получить ответ.
Перчаток я захватить не догадалась, поэтому мне осталось лишь спрятать руки поглубже в складки пледа и смотреть, как герцог сражается с заиндевевшим замком второй, куда более основательной двери в конце коридора. Прошло не меньше минуты, прежде чем та поддалась – скорее уговорам, чем усилиям – и с отчаянным скрипом соизволила распахнуться. В полутьме за ней я разглядела массивный стол, на котором лежало что-то – или, скорее, кто-то – накрытый мешковиной.
– Нам потребуется свет, – с этими словами Молинари снял с полки гномскую пещерную лампу с широким блюдцем отражателя и чиркнул спичкой. Громко чихнув, лампа выплюнула вперед яркий луч, а во все прочие стороны – неприятно-резкий запах сгорающего ацетилена. Что ж, по крайней мере, он слегка разбавил запах разложения… заметно усилившийся, когда герцог жестом уличного фокусника сдернул покрывало.
– Узнаете красавчика, вэнда?
– С трудом, – отозвалась я, – товар у вас… несвежий.
…и понадкусанный, как мрачно шутил в таких случаях констебль Нильсен. До попадания «на ледник» в подвале герцога покойник пролежал минимум полдня и вороны, нет, поправила я сама себя, речные чайки успели выбрать себе лакомые кусочки. Относительно целой осталась лишь одежда: серый пиджак с узкими полами, вязаная безрукавка, штаны… а вот ботинок с левой ноги где-то потерялся, заставив мертвеца щеголять полосатым носком с дырой на пятке.
Я закрыла глаза, тасуя в памяти картинки. Ну да, точно – на столе передо мной лежал тот самый подручный Кэла, у которого полуэльф отобрал револьвер.
– Что поделать, вэнда… – картинно вздохнул Молинари. – Лучшего экземпляра Кард в мое распоряжение не предоставил. Вас не затруднит расстелить по краю вот это полотно? Благодарю…
Сам герцог поставил на край стола саквояж и, тихо насвистывая какую-то бравурную мелодию, начал выкладывать на полотно сверкающие полированной сталью инструменты – от простеньких пинцетов и до сложносоставных конструкций с пружинами, хватательно-цеплятельными крючками и даже циферблатом. Венцом коллекции – во всех смыслах – стал головной обруч с набором сменных линз.
– Как видите, наш гость на редкость молчалив, – начал Молинари, – и разговорить его задача не из простых. Но если задавать правильные вопросы… к примеру, что у него на пальцах?
– Мозоли.
– Ответ верный… но не полный, – одним ловким движением срезав с пальца полоску кожи, Молинари принялся разглядывать ее, то и дело меняя линзы. – Следы масла… и вкрапления муки. Необычно для рабочего сталелитейного завода, как вам кажется?
– Тут хватает необычного, – обойдя стол, я ухватилась за нагрудный карман и дернула что было сил. – Будьте любезный, кей, прикурите лоскут?
Молинари кивнул и аккуратно поднес оторванный карман к лампе. Пламя мигнуло, запахло жженым волосом, но едва герцог отодвинул руку, огненный язычок тут же сменился синеватой полоской дыма.
– Судя по виду и запаху, чистая шерсть, – заметил Молинари, возвращая мне лоскут, – довольно жесткая и грубая, на мой вкус.
– И с вплетенными цветными узелками. Такую ткань делают в графстве Леттеркенни, на севере, и шьют из них пальто, куртки для рыбаков, офицерские шинели. Но вот пиджак, да еще столь дурно пошитый, я вижу впервые. Нитки, – я выразительно махнула карманом с торчащими обрывками, – дрянь, гнилье, стежки неровны, пуговицы даже не костяные, а небрежно выструганные деревяшки.
