Сергей Вольнов - Zona Incognita
Пришлось ответить, что я из секретного отдела МЧС и был прикреплён к экспедиции международной исследовательской лаборатории, что изучала влияние радиационного загрязнения на экологию. И вот нет больше экспедиции — всех учёных поубивал какой-то зверь, скорее всего мутант. А то, что всякими интересными штуками с ног до головы обвешан, так это европейские новинки, заделанные по последнему слову техники.
Поверил дед почему-то сразу и давай меня про зверя расспрашивать-выведывать. Хемикожу принял как должное. Ну, новинка — так новинка. Имечко моё спросил, а сам представился Лесником Михой, хуторянином-самосёлом. Лесником он был бывшим, но въелось это прозвище ему в душу, так и прилипло по жизни, став вторым именем. Много таких вот самосёлов вернулось в зону отчуждения спустя несколько лет после аварии на ЧАЭС, из разных соображений и побуждений вернулись и живут-обитают. Ещё не подозревают, что впоследствии почти всем выпадет судьба превратиться в зонных монстров, берущих своё происхождение от людей, под воздействием мутаций в Зоне, набиравшей аномальную силу…
Я назвался сержантом Максимом Полищуком и сказал, что обязан топать дальше, что тварь выслеживаю. Дескать, кончить её надо, пока не перебила всех в округе. Дед неожиданно запросился в попутчики. Перечить я не стал, и мы, почти бегом, не медля двинулись дальше. Времени терять нельзя. Ветер следы на снегу быстро замёл, а мой незримый «поводок» натянулся до звона, как бы не порвался.
Дед был в форме, и на бегу мы даже поговорили, не сбив дыхания. Миха оказался бывалым охотником и свой карабин прикупил через сына давненько, как только Ижевский завод начал выпускать эту модель. Лесник обитал здесь, на берегу Припяти, жил не тужил со своей бабкой, даже соседями обзавёлся, такими же пожилыми самосёлами. Охотился на всякую живность, тогда ещё не мутированную. Сын из Киева посылки с водочкой и салом ему слал, с экскурсиями да экспедициями передавал. Что ещё человеку надо?
Живи-доживай себе в мире… Да вот не дали ему помереть спокойно.
— Жисть, мать иё, така сука, — вставлял Миха через каждые пару фраз, в смысле: «жизнь полна сюрпризов».
Буря была такая страшная, что они со старухой в погреб со страху спустились — переждать. А потом всё и началось.
— Вото иду я, сына, — рассказывал он мне, — а у грудях як защимит, як защимит! Боязно якось, й не можу пройти прямо, вертаюсь назад и стороной обминаю. Як ото Боженька водить, от беды отводить.
«Ого-го, — невольно подумал я, — дед, так ты же скрытый потенциал, из самых первых! Мог бы ловчим стать, если б дожил!»
Сколько времени с той поры прошло, Миха не помнил. Зима придвинулась. Недавно вернулся Лесник с охоты пустой, глядь, а бабка его, «ведьма стара та кохана», и соседи — мёртвые все. Как будто медведь их порвал. Только медведей тут никогда и в помине не было. Погоревал дед, схоронил бабку и соседей, могилки насыпал и за зверем-обидчиком в последнюю охоту двинул. Что ему теперь, без карги старой? Скучно доживать.
После этого разговора ясно стало, почему мой зверь ему так интересен и почему ко мне в напарники набился. Ещё по пути дед встретил отряд военных, также на куски порванных, и подумал, что два охотника — не один. Всё же у двоих больше шансов одолеть животину. Да и «калаш» тоже оружие справное.
— Так чего же ты автоматы убитых солдатиков не одолжил? — задал я ему закономерный вопрос.
— Дык, ружжо пристрелял поди. Всэ ж таки жекан да картечь не пулька калашовская. А к трещоткам часу нима ловчиться, — исчерпывающе ответил Лесник.
Тут меня вдруг как озарило, об стену головой! Вот же придурок, всё про лук и арбалет думаю! На фига тебе лук, Робин Гуд хренов, когда есть «Сайга»?! Заряди не жаканом, а «мертвячком», — и дело сделано.
Я остановился, попросил карабинчик глянуть. Взял, осмотрел. Вполне подходит! Дальность и прицельность под вопросом, но если сравнивать со стрелами… Хм, не суждено мне побыть лучником даже на пять минуток, у меня другая участь.
Мы немного задержались в заброшенном строении. Навешал я деду лапши на уши — не одной вилкой и не один час снимать. Из контейнера отобрал кусочки артефакта нужного «калибра» и сказал, что это антимутагенная фракция. Мол, результат многолетней работы забугрянских НИИ. Гранулы, выращенные перед тем, как зверь напал. Дед проглотил сказку. Да и как было не проглотить, увидев собственными глазами, что целый отряд военных не смог пристрелить страшную животину обычными пулями.
Охотник расковырял все патроны и заменил жаканы серебристыми камушками. Я ему доходчиво объяснил, что именно от него успех всей охоты зависит. Мол, я буду отвлекать тварь, а убить её сможет только он. Спросил деда на всякий случай, сумеет ли он выцелить зверя. Лесник сделал суровое лицо, насупился и коротко кивнул. Этим своим вопросом я его по-настоящему обидел, похоже.
Передвигались мы третий час. Чую — тварь всё ближе, скоро настигнем. Выписав огромную дугу, следуя за химерой, мы вышли к реке. Лесник подсказал, что впереди обрыв, а слева гиблое место, где радиационный фон такой, что любое мясо, даже мутированное, вмиг зажарится. Справа балка широкая, по дну которой ручеёк бежит, грязный и горячий, даже зимой не замерзает. Почему водичка там парит, неизвестно, но глинистая грязища вокруг ручейка — похлеще болотных топей будет. Дед там своего пса на охоте потерял однажды. Так что тварь забрела в тупик, и если назад попрёт, то в аккурат через охотников.
Меня резко окатила волна звериной злобы — химера близко. Леснику я приказал залечь за валунами известняка, а сам выдвинулся вперёд. Остановился, замер, осмотрелся вокруг. Взгляд, намётанный в бесчисленных ходках, не дал сбоя. Вот она! Прячется в ветках заснеженных кустов. Злобными гляделками на меня пялится, сейчас нападёт.
Началось! Мутант выпрыгивает из своего укрытия и молча несётся на меня. Любой зверь естественным образом зарычал бы, бросившись в атаку. Эта же тварь молча и уверенно убивала.
Я побежал навстречу, выписывая зигзаги. Это мы ещё посмотрим, кто кого! «Гадюки-пятые» в обеих руках огнём плюются. Тело химеры, сотканное из стальных струн мышц, вибрирует от попаданий, но отступать зверюга и не думает! Взбухшие на шкуре кровяные розочки разорванной плоти моментально затягиваются. Куда же занозы пуль этот монстр девает?! Не переваривает же.
— Стреляй, Леший!.. То есть Лесник, блин! — ору отчаянно.
И тут как громыхнёт!!! Тварь взвыла, дёрнулась, на секунду замерла и, сменив решение атаковать меня, поскакала в сторону деда.
— Пали, Леший, пали!!!
Хотя уже можно и не орать, охотник Миха своё дело знает крепко.
Отчаянно бегу за мутной тварью и режу очередями по её ногам. Кровь брызжет из них фонтанами — есть попадание, работает «мертвяк»! Громыхнуло ещё пять раз. И вот после шестого выстрела химера валится как подкошенная, видимо, Лесник перебил ей позвоночник! Ух, какой герой дедуля! Ворошиловский стрелок!
— Ну, Миха, молодца! Охотник! — поражённый его меткостью или везением, осторожно приближаюсь к истекающему кровью и хрипящему мутанту.
От горячей крови валит пар. Лесник молча подходит к химере, распахивает свою телогрейку и извлекает из-за пояса топор с широким лезвием, тот, что предназначен для разделки мяса. Без церемоний одним махом отсекает ей башку и закидывает трофей в свой мешок. Тело мутанта в последний раз вздрагивает… Жесть! Очень надеюсь, что в массовом порядке подобные монстры в Зоне Сталкеров так и не появятся.
— Эх, Максимка, шо ни кажы, а цэ животное навряд чи от природы пошло, — заключает дед, рассматривая химеру. — Не творил Господь отаку страхитливу скотину.
— От людей, дедушка, от людей, — открыл я ему истинную правду, развернувшись и уходя прочь, чтобы войти в портал межвременного перехода где-нибудь в укромном уголке. — Последние пару тыщ лет почти вся мерзость в этом мире нашими стараниями появилась. Нам её и суждено ликвидировать, хочешь — не хочешь.
2
— Давно пора было сделать привал, а не просто краткую остановку в пути, но меня несло и несло, никак не мог перевести дух. Несло по следу Несси… Сегодня я остановился. Вспомнил, что где-то как-то учёный, а не только следопыт и… м-м-м… нервотреп. Стало быть, должен сохранять способность мыслить аналитически-системно. То есть анализировать и систематизировать. Именно в таком порядке. Хорошо сказано, что первый признак наличия разума — способность сомневаться… Накопился богатейший материал для осмысления. Бегаю за Другим уже целую вечность, по ощущениям. Назначил целью и почти не упускаю из виду. Иногда он будто исчезает, но я уже понял, почему его не чую. Другой уходит в будущее, недоступное мне. Туда, в морок, из которого я сбежал и в который не могу вернуться. Если допустить, что мои сны не просто досужая фантазия, а навеяны чем-то реальным, — Несси отправляется на побывку в райский сад… Я тщательно сопоставил различные поступки и акции наймита, разложил по полочкам и впервые засомневался… Не допустил ли я фатальную ошибку, безоговорочно приняв Несси за исчадие зла? Развивая осенившую меня догадку о мотивах закрытия, неизбежно возникает мысль, что Зона закрылась очень даже неспроста. У аномальности мог быть и совершенно иной мотив, не менее сильный, чем желание победить нормальную реальность. Но совершенно обратный по смыслу. Она попыталась убежать от самой себя, избежать призывов своей натуры и заодно не позволить вмешиваться в свою жизнь людям, как они это делали раньше, не один десяток лет подряд вторгаясь в неё. Значит, Несси всё-таки выполняет с рождения предназначенную ему миссию. Он помогает живой сверхсущности быть доброй. Задача, поставленная ловчими, достигнута, и только я с какого-то перепугу решил иначе.
