Владимир Скачков - Серебряный дракон

Наступила полная тишина. Отец обводил старейшин и всех присутствующих пронзительным взглядом, ясные глаза блестели задором из-под кустистых бровей.

Вперед вышел кузнец Маркел:

— Я считаю, Клим прав. Молодых следопытов должен вести молодой вождь.

Старейшины закивали, одобрили. Старший Примов ответил поклон Маркелу, затем под крики молодежи снял с себя символ вождя — медный диск на цепи — и надел его на сына.

— Да здравствует Рем, могучий вождь следопытов! — крикнул кто-то, и все подхватили этот призыв.

Рем поднял руку, успокаивая народ.

— Я благодарен за оказанное доверие, — выкрикнул он, перекрывая стихающий шум. — И обещаю быть справедливым и честным вождем. Но прямо сейчас хочу просить совета мудрых старейшин клана.

— Давай, Рем, спрашивай, — откликнулся Маркел, — поможем, чем сможем.

— Скажите, мудрейшие, что нам делать с колдовским посохом? — Рем махнул рукой в сторону Арса с Живдеревом.

Опять наступила тишина. Вперед вышел дряхлый дед и прошамкал беззубым ртом:

— Сжечь его надыть на костре, уничтожить. Чтобы не повторилось боле.

— Все согласны? — Рем обвел старейшин взглядом.

В ответ мудрецы, да и остальной народ, закивали и закричали: «Сжечь его!» Только старый Примов нахмурился и молчал. Я взяла у Арса посох, снова ощутив его необычайное бодрящее действие, и вышла с ним к помосту.

— Уничтожить Живдерево? — Я окинула взглядом притихшую толпу. — Разве можно убивать ребенка за его, пусть и ужасные, ошибки? Этот посох живой! Да, он очень молод, но это не повод вот так просто взять и отобрать у него жизнь. Согласна, его использовали для злых дел, но с его помощью можно сделать и много добра.

— Я не позволю! — Арс встал рядом со мной плечом к плечу, выражая всем своим видом решимость защищать посох.

Церковная стража тоже начала подтягиваться к нам, а я продолжала говорить со всей убедительностью, на какую была способна:

— Этот посох еще сыграет свою роль в спасении мира. Может, через сто или двести лет, я не знаю будущего, но эта палка будет очень важна для защиты всего живого от зла и других миров. Живдерево осознало свою ошибку, я это чувствую. И больше не отдаст свою силу и энергию злодею. Оно же разумно! Нет, конечно, не по меркам человека, но очень разумно и больше ошибки не совершит. Я убеждена, его нужно отдать хранителю, то есть бабке.

— Ты в этом уверена, Джокер? — раздался спокойный голос Рема. В наступившей тишине он прозвучал отчетливо и звонко.

— Да, Рем. — Я вскинула голову и посмотрела в глаза вождю. — Подойди и возьми посох, сам убедишься. Он не отдает больше магию, никому.

Рем так и поступил, взял в руки посох и... ничего не произошло.

— Палка как палка, только двух цветов, — заключил он. — Ты, наверное, права, Джокер. Забирай его и делай что хочешь. По правде сказать, ты единственная, кто имеет право распоряжаться посохом.

— Спасибо, вождь, я его верну хранителю, и пусть он ждет своего часа и предназначения.

Рем вернулся на помост и объявил о начале праздника в честь окончательной победы над войском оборотней.

Веселились сутки. На улицу вынесли столы и лавки, пили, ели, ходили от одного дома к другому, танцевали под музыку стихийных музыкантов. Ребятня, да и более старшие, развели на площади огромный костер и водили хороводы под собственное пение. Праздновали кто как мог.

Утром я и Арс, предупредив Рема, ушли отдать посох бабке. Я наслаждалась неспешной прогулкой по лесу, вспоминала дом и рассказывала о нем мужу. Так и дошли. Солнце уже клонилось к закату, отливая зеленоватым светом, касаясь вершин далеких гор.

— Здравствуй, бабка, — приветствовал Арс старую женщину.

— Ну наконец-то пожаловали, — обрадовалась бабка, — и посох мой принесли. Как я вижу, тебе, девонька, приключение на пользу пошло.

— Да, — подтвердила я.

— Ну входите, входите, гостями будете! — Она широко распахнула перед нами дверь.

Пригнувшись, чтобы не разбить головы, зашли в избушку. Там ничего не изменилось с предыдущего посещения.

— Садитесь, садитесь, сейчас ужинать будем... — суетилась бабка, выставляя из печки на стол чугунки и сковородки.

Арс поставил посох у лавки. Он всю дорогу нес Живдерево, как младенца, ну вообще-то оно младенец и есть. Бабка перехватила мой взгляд, скользнувший по посоху, и правильно поняла ход мыслей.

— Да, девонька, молод он еще и его время пока не настало, а вот твое уже на подходе. — Она хитро улыбнулась и на мои дальнейшие расспросы не отвечала.

Какое это мое время на подходе? Никак я понять не могла.

— Что посох вернули, спасибо, а за предателя Труппа отдельно благодарю. Спасли вы нашу округу от разорения и позора. Вовек бы не отмыться.

— Я что хочу спросить, — произнес Арс, — помощника Труппа мы так и не обнаружили. Кто же он?

— Значит, убег, — вздохнула бабка, — вот паршивец.

— Так кто он? Где его искать?

— Эх, молодец, сказала бы я, да не ведаю.

— Скверно, — прошептала я, но бабка услышала.

— И еще как скверно! — произнесла она с горечью. — Он теперь схоронится, будет время выжидать, а после уж и сотворит какое непотребство. Злодеи всегда исподтишка норовят напакостить.

— Ничего, как только покажется, сразу его прищучим, — пообещал Арс.

— Да я и не сомневаюсь, вы вон какие боевые.

За беседой поужинали. Переночевали у бабки, а поутру собрались восвояси.

— Будете в наших местах, навещайте, всегда рада вас видеть, — произнесла бабка на прощание.

— До свидания, бабка, береги посох. — Я помахала ей рукой, уже зная, что мы никогда больше не увидимся.

— Счастливого пути. — Бабка махала платочком, пока мы не затерялись среди сосен.

И этот короткий поход не был ничем омрачен, к вечеру вернулись.

Во время ужина Арс объявил:

— Завтра мы уезжаем. Приятно погостить дома, но делать тут больше нечего. Так что, капитан, готовь людей.

— Конечно, граф, все уже готовы. — Джеремис явно чему-то обрадовался, видимо, надоело ему жить в тихом селении, где все заняты своими делами.

— Дронт, — обратился Арс к предводителю гномов, который, как почетный гость, жил у Примовых, — ваша артель пойдет с нами или еще побудете у следопытов?

— С вами, с вами, Аресиномус. Гномам очень хочется нормально поработать и построить что-нибудь эдакое.

— Только по моим чертежам, — вставила я слово в разговор.

— Вы разбираетесь в строительстве и архитектуре, графиня? — удивился гном.

— Да, и уверяю вас, неплохо. И, к слову сказать, все, что я видела в Эоле, мне не очень нравится. Надеюсь, вы не откажетесь строить по-новому?

— Будет даже интересно, — с воодушевлением заверил Дронт.

На этом мой разговор с гномом в тот вечер и закончился. Мужчины поболтали еще немного и стали расходиться.

Последняя ночь в поселке. Я вытащила Арса на улицу — смотреть звезды. Легкая дымка не скрывала рисунок созвездий. Весенние запахи пьянили, скоро должны зацвести яблони, вот когда красота настанет, но мы уже уедем...

Утром нас провожали все — и люди, и собаки с кошками. Беженцы из клана охотников присоединились к нашему отряду, они решили возродить сожженное поселение. Я поехала в карете с Ионой, Арс поскакал на лошади.

Подсохшие дороги не задерживали, через два дня мы распрощались с охотниками и направились к югу вдоль Первых или, как их называют следопыты, Мертвых гор. Наши пути разошлись. Еще через сутки добрались до единственного перевала. Нахоженная дорога связывала тундровых, а теперь жителей нашего графства, с таежниками.

Чтобы преодолеть это препятствие, понадобилось пять дней. В горах снег еще и не думал таять, лежал плотным белым ковром. Почти штормовой ветер начал дуть в лицо, как только поднялись и преодолели первый высокий участок. Один раз чуть не угодили под снежную лавину, только опыт Арса спас нас. Он бывал в этих местах и знал, где спрятаться, вовремя заметил опасность, увел людей и гномов от разбушевавшейся стихии.

Невзирая на задержки, мы к вечеру пятого дня спустились в тундру. Не удивительно, что тут не росли высокие деревья. Кусты и трава с большим трудом удерживались на земле. Холодный пронизывающий ветер метался во все стороны, отражаясь от гор и с завихрениями носясь по голой, как стол, тундре, не сбавляя скорости ниже десяти метров в секунду. Солнце дарило свое тепло, но ветер не позволял жизни воспарить вверх, прибивая к земле растения и отбирая у них тепло и воду, высушивал болотца и испарял не успевающий как следует растаять снег.

Но задушить жизнь невозможно. Поверхность устилал плотный ковер из сплетенных мхов и травы, удерживающих друг друга на стылой земле. Низкорослые деревья и кустарники хватались корнями, пусть избитые и кривые, но возвышались над тундрой. Самое высокое деревце, которое нам попалось, было не выше меня, ободранное ветром, оно тянуло ветки к солнцу за порцией тепла и света, боролось за жизнь.