Андрей Жиров - Отступление

      - Товарищ генерал, - твердо повторил лейтенант. - Я повторяю, что полностью признаю вину...

      - Лейтенант, у меня возникает твердая убежденность, что мы здесь упорно друг друга не хотим понимать, - резко прервал офицера Георгий. - Мне даже неловко повторяться, но в чем причина вашей жертвенности? Вы что, Родину продали, а теперь совесть мучает? Будьте любезны выражаться яснее, если все же тянет на покаяние. Простите за грубость, но временем на сантименты не располагаю. Нас, знаете ли, в мрачных казематах учили все строго предметно и под запись...

      - Хорошо... - кивнул, тяжело вздохнув, лейтенант.

      'Видимо, он хочет, чтобы я сам перечислил, - думал Никита. - Все правильно, я это заслужил...'

      - Товарищ генерал, докладываю: в ночь с седьмого на восьмое ноября я допустил несанкционированное проникновение посторонних лиц на территорию подконтрольного объекта. Как командир, я заявляю, что вся ответственность за невыполнение служебных обязанностей лежит на мне одном.

      После я не смог предотвратить разграбления складов, тем самым значительно подорвав потенциальную боеспособность приписанных войсковых подразделений...

      Кроме того, в условиях объявленного военного положения я не обеспечил гражданское население, лишенное тепла и провизии не только резервом, но даже избытками запасов.

      За эти и иные преступления, на которые вы укажете в моем поведении, готов нести полную ответственность...

      После этих слов лейтенант совсем выдохся. Наверное, закончился запас накопленной решимости. В очередной раз переживая муки совести за все свои прегрешения, Никита внутренне надломился. Внезапно он понял, как близко оказалось его поведение в чрезвычайной ситуации к преступному бездействию предателей и саботажников век назад. Лейтенант с отчаянием ощутил, что - вчера еще образцовый офицер - сегодня перешел роковую черту. Если бы действительно началась война, то сколько бесценных человеческих жизней потеряла страна из-за его преступной глупости, непрофессионализма? Вновь опустились плечи, ссутулилась спина. Понуро опустив голову, офицер стоял перед Геверциони, ожидая суда и скорого возмездия. Но сам для себя уже вынес приговор - строгий и беспощадный.

      - Боюсь разочаровать в лучших чувствах, товарищ лейтенант, - Геверциони, не догадывавшийся пока о царившем в душе офицера смятении, продолжал искренне недоумевать, - но я по-прежнему не понимаю. Отчего вы именно мне это говорите? И более того, отчего вообще так свято убеждены в собственной виновности?

      - Но ведь... - недоуменно ответил лейтенант. На посеревшем лице мелькнула слабая тень удивления. Ему казалось странным, непонятным позиция генерала. В итоге Никита не нашел ничего лучше, чем с совершенно детской непосредственностью и прямотой твердо заявить - Ведь я виноват!

      - Да... Впечатляющий состав преступления, - недоуменно покачал головой Геверциони. - Москву в 1812 году, надеюсь, не из-за вас сожгли?

      - Нет... - еще более недоумевая ответил лейтенант.

      - И то хлеб... - облегченно вздохнул генерал. Затем вновь принял серьезное выражение лица и строго продолжил. - Я так понял, вы испытываете очень даже конкретные сомнения в законности действий Майора Гуревича, так?

      Лейтенант рассеяно кивнул.

      - Так... Здесь я полностью понимаю ваши опасения. Зная методику работы разведки, могу себе представить, какое издевательство они могли устроить. Но уверяю, при всей внешней бесцеремонности действия майора были санкционированы и совершенно законны. Машины и медикаменты нам требуются для помощи раненным - потому просто не могли себе позволить тратить лишние несколько часов на соблюдение всех формальностей. Со своей стороны обещаю, что все документы вам будут предоставлены... - Геверциони бросил взгляд на припорошенный снегом циферблат. - Через два часа максимум. Также беру на себя урегулирование всех возможных конфликтов с вашим руководством.

      Вам ведь известно, что в соответствии со статусом 'О НКГБ СССР', в условиях чрезвычайного и военного положений офицеры спецслужбы имеют право получать на армейских складах технику и оборудование во временное пользование при предъявлении соответствующих документов? Вот считайте, что такие документы я вам предоставил. Потому если ваша вина в чем и состоит, то в отсутствии лишней бюрократии. Зато таким образом мы, надеюсь, спасем немало человеческих жизней. Не знаю как вы, а меня такая провинность совершенно не тяготит - раз она не в ущерб общему делу.

      Что до гражданского населения, все еще можно исправить. Убежден, ваше промедление было вызвано излишним служебным рвением, а отнюдь не злым умыслом. Так что после возвращения сможете спокойно наверстать упущенное.

      - Но... - с трудом переваривая услышанное, произнес лейтенант. - Но разве все происходящее не учения?

      Не успел генерал ответить очередной колкостью, как внезапно ночную тишину разорвала канонада далеких взрывов.

Глава 26

      Внезапный удар оказался невероятно мощным. Вначале небо за спиной марширующей бригады расцвело, вскипело белым сиянием. Над простором тайги поднялся и лопнул невероятный огненный шар. Земля ощутимо дрогнула под ударом. Следом пришла волна удушливого, смрадного жара. Прокатившись волной, она безжалостно гнула к земле деревья, сбивала людей с ног. Затем все на какой-то миг стихло и только алые языки пламени жадно плясали на месте взрыва в тщетных попытках дотянуться до неба.

      Спустя буквально десяток секунд очередной взрыв сотряс землю. На этот раз удар пришелся ощутимо ближе. Что-то как раз в направлении движения маленькой армии.

      Ошарашенные и растерянные, люди - кто продолжая стоять, кто - сидя на льду - молча вглядывались в пылающий горизонт.

      - Лазарев! Десанту немедленно рассыпаться - всем укрыться на берегу! Углубиться на сто метров вглубь леса! - мгновенно переключаясь, крикнул Геверциони. - Юрий, что происходит?! Мне нужна информация! Где взрывы?! Кто, что, почему и чем! Быстро, быстро!! Собрались все!

      Мирный сон тайги прервался - ночной лес наполнился тревожными криками птиц и зверей. Очнулись и люди - зашевелились, забегали, подчиняясь волевой решимости командира.

      - Георгий Георгиевич! - вынырнувший из суматохи Юрий говорил быстрее, чем обычно. И на железном полковнике сказывалась общая нервозность. - Взрыв километрах в четырнадцати на шесть часов. Похоже, это...

      - Это точка высадки, - твердо произнес вслух тяжелые слова Геверциони. Множество обрывков мыслей мгновенно пестрым калейдоскопом пронеслось в сознании генерала. И невольно внимание заострилось на одной из самых тяжелых. Георгий на миг замолк, а потом решительно добавил - Юрий, пригляди за Робертом.

      - Есть...

      - Увидишь по пути Ильина или Лазарева - передай, что они мне нужны, - добавил генерал уже в спину Фурманову. Тот только кивнул, продолжая бежать, высматривая по сторонам майора.

      - Видите, лейтенант, - тяжело выдохнул Геверциони. Затем с усилием провел ладонями по лицу в тщетной попытке отогнать навалившуюся тяжесть и продолжил, через силу выдавливая слова. - Это не учения, это война... Рассказывайте все, что знаете о текущей обстановке.

      - Я, товарищ генерал... Утром, накануне учений по всей стране прошло волной отключение вычислительных сетей, а так же большей части электроники. Если быть точным - в 2.37 по Москве, 4.37 - по местному. Следом вышли из строя электростанции. Параллельно перестала работать волновая связь: от телефонов и радио до ИОЭВМ[32] контура и телевидения.

      Некоторое время - до 4.55 - продолжала работать экстренная связь с Москвой - аварийный телеграф. За это время успели поступить лишь скупые общие данные, приказ не поддаваться на провокации и сохранять боевую готовность. Последним было сообщение о введении военного положения. На этом месте связь окончательно прервалась и больше ничего не поступало. Потом - полная тишина.

      - Связь наладить пытались?

      - Так точно. Своими силами проверили - оборудование полностью исправно. Но не работает. Эфир забит помехами по всем каналам.

      - А человека людей не пробовали посылать в Сургут или Нефтеюганск?

      - Не имею права - в условиях военного положения запрещено покидать объект. Кроме того, налаживать связь - задача вышестоящего...

      - Да чтоб тебя! - в сердцах воскликнул Геверциони. К возмущению примешалась и горечь недавней потери. - Хреново воюем, лейтенант. Если за каждую буковку устава держаться, то дела будет мало. 'Ты - мне, я - тебе' - такая психология не для войны.