Федор Березин - Война 2030. Атака Скалистых гор
Сейчас эта самая логика жизни-игры явно зашла далеко. Весьма и весьма вероятно, хотя, как и завсегда, хочется верить в лучшее, что она прикатилась к финишу. И очень бы хотелось, дабы далее случилась просто-напросто перезагрузка, однако как-то таковые события не наблюдались в конкретике, когда кто-то из собратьев по оружию попадался под встречный гранатометный обстрел. Когда его несоставные — как выяснялось — части вновь собирали до купы, то при любой укладке рук-ног обратно они не прирастали, и потому это ложное соединение делалось лишь с единственной целью: вкопать поглубже и сим возвратить прародине человечества ее несчастного заблудившегося и выведенного в других землях-континентах прапраправнука.
В сегодняшнем случае все могло быть еще хуже. Вопрос не в том даже, что землица здесь камениста, копать ее не с руки, а экскаватор не осилит склон. Хотя наличествует подвопрос о том, что поблизости не имеется друзей-сослуживцев, кои отдадут последний долг и укроют останки от грифов, по слухам водящихся в сей местности. Вопрос все-таки в том, что если уйти далеко не удастся, а там внизу, под горой, все у лейтенанта Минакова получится, то шарахнет так, что нужно будет складывать «паззл» не из отдельных ног-рук, а из одиночных молекул, к тому же подброшенных куда-нибудь в стратосферу. Правда, попадает ли что-то столь далеко при подземном ядерном взрыве? Может, и не попадает. Просто здесь, на склоне, пройдет имитация маленького землетрясения — сыпанут вниз камешки, пойдет трещинами одна — другая из окружающих скал. Да, еще компьютер мигнет, привлекая внимание к показаниям встроенного счетчика Гейгера. Может, даже начнет глючить, в связи с потоком частиц-чемпионов прорвавшихся сквозь километр породы насквозь.
Хотя, конечно, если б дожить до столь масштабных событий, то умирать не то что совсем не страшно, но явно не так обидно. Вот так, как сейчас, в зависании неопределенности, гораздо хуже. Доберется сюда патруль или спикирует с неба ударный беспилотник; будешь лежать с простреленными легкими, с вывороченными кишками и пробитыми артериями в паху. Будешь думать-гадать, а зачем все это было? Получится все ж таки или нет? И наверняка даже несусветная боль не заглушит этих червей досады за так и недосмотренный спектакль, в котором ты, между прочим, значился поначалу на главной роли, хотя и очень недолго.
Конечно, имеются и худшие варианты. Допустим, когда после пикирования этого же дежурного беспилотника ты очнешься и обнаружишь себя связанным, да еще и с вколотой под кожу порцией «сыворотки правды». Естественно, этой акцией ты даже вернешь себе потерянную ранее заглавную роль, спутаешь планы прячущемуся в суфлерской будке режиссеру-планировщику, ибо теперь все развернется в обратку. И совсем это будет не по сценарию Центра Возрождения. И захочется, наверное, опосля куснуть с досады локоток, но…
В общем, вариация с загорающими на солнцепеке кишками смотрится с такого ракурса даже привлекательнее.
99. Испытание брони
И вот всегда так в этой распроклятущей Вселенной. Пока колесище раскрутишь — семь потов сойдет, море времени угробишь, надежд-переживаний положишь немеряно, а потом на тебе — так все крутнулось-вертанулось, что и не успел особо проморгаться. Так вот она, родимая, распаковывала когда-то все свои закрома галактик. Раскладывала их по космосу там и тут, на дистанциях чудовищных, потом закукливала их ветвями в похожие, однообразные вихревые узоры. А уж звездной мелочовки ссыпала и заваривала в туманностях столько, что нули в десятичной системе измерения в одну спрямленную строчечку никоим образом не ложатся. И все это в бессмысленной вроде повторяемости, да еще и распрямляя, растягивая само пространство, с притопом да прихлопом. И все это миллиардоления кряду, с неясной вообще-то, но с нашей микробной колокольни, вполне понимаемой целью. Создание этой самой прямоходной, водянистой букашки, у коей неправильно когда-то выставившаяся ложноножка, с прогрессом поколений, сумела перетащить на себя функции управления этой самой амебы, ставшей по случаю позвоночной, черепо-управленческой, и сумевшей выкрасть из загашника природы процесс воспитания следующих молокососущих амеб. Стоило ли городить леса-постромки ячеисто-сотовой структуры размещения галактик для такой ювелирной мизерности, по сравнению с коей подкованная блоха есть работенка портачная, сходная с каменно-топорной живописью повторенной лазером? Может, конечно, и стоило, но сейчас вопрос не об этом.
Видите ли, просто оказывается, операция, проводимая «Пульсаром», в чем-то сходна с этим вселенским распорядком. То есть вначале где-то в другом полушарии, у кого-то эксклюзивно кругласто-черепастого пикнула микроперепадом напряжения идея, потом она годами оттачивалась в компьютеро-модельной вариации, похлеще того с любовью точеного каменного топора, удостоенного двадцатью тысячами лет опосля покоиться под стеклом с электронной сигнализацией. (Знал бы тот почивший в безвестности первобытный мастеровой, что его утерянный в мамонтово-ловушечной сумятице шедевр, кладет на лопатки напыжившегося перьевой шапкой Рембрандта.) Потом идея наконец воплотилась в реальный «панцирь» нового вида. К тому же в принципиально-революционном производственном цикле, могущем творить фуллеритовую броню чуть ли не перед самым использованием. Теперь наконец отряд долго добирался разными путями дорогами и относительно медленно шагал по осенним листочкам лесо-заповедной местности. Потом подвергся стремительной огневой обработке на подходе. Ну и в конце-то концов попал сюда, в нутро горы Корпуленк. И что же?
Вот теперь бы медленно, не торопясь, с сознанием значимости процесса, торжественным маршем, подбрасывая металлические голени кверху, да под развернутым знаменем, допустим, навскидку, Благовещенского училища, прошествовать к сердцу американской электронно-штабной системы. Так нет же. Если нет препятствий и противодействия, «панцирная» силища может нестись со всеми своими ста восьмидесяти или даже двести тридцатью км в час; естественно, в максимуме; с учетом торможения перед противоатомными дверями и новым разгоном, в среднем несколько ниже. Но ведь эффект тот же самый! Сколько всего километров в этом подземном тоннеле? Вот то-то! Тогда и приходит на ум сравнение с десятимиллиардолетним разгоном в раскачке материи, перед спичечной искрой горенья технологической цивилизации.
Однако наше дело не философствовать, а нестись вперед.
100. Люди подземелья
— А как все-таки они вклинились в управление створками? — спросил генерал Слим Уошингтон. Он спросил об этом после того, как дежурная смена «Прыща» выяснила, что отгораживающие их от входного тоннеля ворота невозможно сдвинуть в сторону.
— Это неважно, — отмахнулся подполковник. — Нам бы взорвать в тоннеле что-нибудь электромагнитное.
— Зачем, Эри?
— Вывести из строя всю их аппаратуру. Наблюдаешь, Слим? Они в «панцирях».
— Но ведь тогда повредится и наша техника?
— А так вообще все что есть, — высказался кто-то из окружающих «технарей».
— У нас все едино ничего подходящего не имеется, — констатировал Эррол Фросси, глядя в экран.
— А если реактор? — предложил кто-то помладше званием.
— Импотенцией не отделаемся, — спокойно прокомментировал подполковник. — Да и лучевой болезнью наверняка нет. Пожалуй, даже если тут, на нашем этаже, дойдет до уровня такой штуки, как «смерть под лучом», то там, за дверьми, будет еще вполне приемлемо. По крайней мере для техники. Да и людишки сумеют спокойно довершить свою миссию еще до потери сознания. И, кстати, мы зря болтаем, реактор у нас аварийно безопасен. У него куча степеней… Господи Иисусе, смотрите, они уже вскрыли ворота «два».
— Надо взрывать наши, «пятые» и выпускать внутреннюю охрану, — предложил бригадный генерал.
— Нет, сэр. Это бесполезно, — отмахнулся подполковник. — А кроме того, заряд, способный выворотить ворота, разнесет и все внутри. Да и нет у нас такого заряда.
— Так что же, нам сидеть, сложив ручки?
— Будем надеяться, наш «стратег» что-нибудь сообразит.
— А что он может?
— Вдруг сумеет как-нибудь вернуть себе власть над воротами, и тогда мы все-таки выпустим полицейских в тоннель.
Но надежд на это оставалось все меньше. Они с ужасом наблюдали, как быстро продвигаются по тоннелю чужие, неизвестные солдаты.
101. Повелитель игрушек
«Вышел робот из тумана, вынул что-то из кармана: «Буду резать, буду бить, с кем останешься дружить?» Вот именно такая рифма всплыла откуда-то из подсознания. И если бы имелось время, можно было бы подумать-погадать, выкристаллизовалась ли она там, в глубине, только что, или все же была давно-давно готова и появилась к случаю. Скорее всего, тут наличествовал второй вариант, ведь мысли червоточины плавали по нейронным соединениям давно.
