Алексей Бобл - Падение небес
Он обогнул стол и приказал старику, прятавшемуся в нише за пультом:
— Вставай!
Белорус подошел к хозяину базы с другой стороны, помахивая световым ножом, добавил:
— Вставай, тебе говорят! Или я тебя ножиком своим проткну.
С ненавистью глянув на них, Губерт поднялся на ноги. Он и раньше не выглядел молодым, а теперь как-то сразу еще больше постарел, лицо осунулось и сморщилось, складки дряблой кожи повисли на шее, заострился тонкий крючковатый нос. Но глаза старика горели отнюдь не старческой злобой — такое чувство может пылать лишь в душе сильного, волевого человека.
— Веди его, только осторожно, — Альбинос кивнул Тиму, вернулся к Разину и забросил его руку себе на плечо. — Все, пошли. Нам еще наверх через два уровня топать… Тур, вы двое берите автоматы. Губерт пусть первым идет.
Глава 15
ЛЕСТНИЦА В НЕБО
В доке было пусто. Посередине площадки, по краям заставленной бочками с горючим, штабелями ящиков и всяким оборудованием, урчал мотором «Панч». За открытыми воротами в рассветном сумраке виднелась громада корабля на воздушной подушке. Над ним клубились облака, уже подкрашенные розовым светом восходящего солнца.
— Может, передохнем? — предложил Белорус. — Вон, тишина какая… Спокойствие, затопчи их кабан!
Никто не ответил. Разин с Альбиносом побрели к воротам, Туран поспешил к грузовику.
Тим подтолкнул в спину Губерта:
— Давай, шагай!
Туран забрался в кабину и стал разворачивать «Панч». Приоткрыв дверцу, он крикнул:
— Старика в кузов давай!
Белорус ткнул Губерта кулаком в спину, направляя его к «Панчу», и старик едва не упал. За всю дорогу к доку он не сказал ни слова.
— Лезь внутрь, — приказал Белорус, когда Туран, поравнявшись с ними, распахнул дверцу пошире.
Вдвоем они втащили старика в кабину. Белорус задержался на подножке, глянув в сторону ворот — Разин с Альбиносом подходили к кораблю на воздушной подушке по бетонной полке, торчавшей из стены над водой. Тим нырнул в кабину и захлопнул дверцу.
— А может, жахнем напоследок ракетами? — предложил Белорус, устраиваясь на сиденье. — Ну, чтобы помнили лучше, какие люди здесь побывали?
Притянул за шиворот Губерта, сидящего рядом.
— Верно я говорю?
И отпустил, когда тот злобно сверкнул глазами.
Туран, ничего не ответив, медленно повел грузовик к краю площадки.
Когда Разин с Альбиносом вышли из дока, Егор немного пришел в себя, перестал опираться на плечо Альба, распрямил спину и пошагал к сходням, чтобы забраться в рубку. Альб не пошел следом, остановился в паре шагов от ворот, подняв лицо к небу, где плыли низкие облака с розовыми подбрюшьями.
— Чего это с Музыкантом? — спросил Белорус, наблюдая за Альбиносом через щель между листами брони за лобовым стеклом.
Туран, затормозив на краю площадки, облокотился на руль и пожал плечами.
— Хотя конечно. — Белорус кивнул своим мыслям. — Я его понимаю… Слушай, а может, все-таки жахнем?
Туран едва заметно улыбнулся и снова промолчал. Он смотрел на Альбиноса и вспоминал ферму, отца, младшего брата Мику и… атамана Макоту, которого они с Белорусом прикончили четыре сезона назад, после чего занялись нехитрым бизнесом, подались в наемники. Стали за деньги защищать фермеров, охранять караваны торговцев от бандитов и недобитых отрядов кетчеров. Невольно он пытался сравнить Макоту с Губертом, но мысли в голове не складывались, слишком разные были образы. Оба — негодяи, оба мечтали о власти над Пустошью, но шли к ней разными путями. Один хотел стать главой всех бандитских кланов, сколотить из них армию, другой… другой, кажется, метил в боги. И что с ним теперь? Да вот…
Туран повернул голову. Губерт сидел прямо, поджав губы, смотрел невидящим взглядом перед собой. «Гордый», — подумал Туран и отвернулся.
Разин добрался до сходней, отцепил швартовый канат и полез в рубку. Вскоре под днищем загудели турбины, корабль стал приподниматься — нагнетатели наполняли резиновый фартук воздухом. Взревели пропеллеры на корме, задвигались высокие вертикальные плоскости рулевого оперения в стойках по краям. Корабль стал отходить от причала.
Когда вокруг закружилась морось, Альбинос потянулся, глубоко вдохнул воздух и резко опустил руки. Если бы у него была с собой губная гармошка или гитара, он непременно бы попросил Разина вырубить движки. Хоть ненадолго, но чтобы на базе снова воцарилась тишина и он мог сыграть — навеянная этим рассветом мелодия переполняла его. Название для новой песни он пока не придумал, но был уверен, что оно вскоре сложится само собой…
Теперь он знал ответ на вопрос, который заставил его отправиться вместе с Разиным в путешествие. Никакой он не Алви Сид, не сын бывшего управителя Херсон-Града и не мутант из кочевого крымского племени; он — соплеменник загадочных доминантов, хозяев небесных платформ. Вот только как он попал к людям… это еще предстояло выяснить.
Разин немного не рассчитал и вырубил движки, когда корабль вошел в док, который в результате наполнился звенящим рокочущим эхом. Туран поморщился, Белорус крякнул и прижал ладони к ушам. Губерт, сгорбившись на сиденье между напарниками, разевал и закрывал рот, часто сглатывая. Злоба, еще недавно горевшая в его глазах, угасла, казалось, он смирился со своей участью, покорился врагам.
— Погляди, Тур, а Музыкант радуется, вон как лыбится… — заметил Белорус, когда эхо стихло. — Странный он сегодня какой-то, а?
Вместо ответа Туран коснулся рычага переключения скоростей, и грузовик медленно тронулся в сторону корабля, едва тот притерся бортом к краю площадки.
Разин выбрался на широкую палубу, скинул аппарели, чтобы «Панч» мог проехать по ним. Помахал Тиму и удалился в рубку. Белорус распахнул дверцу.
Выбравшись на подножку, он стал командовать, куда править, как держать руль и с какой скоростью двигаться. Туран и без него спокойно закатил бы грузовик на палубу, но сейчас он хотел, чтобы Белорус болтал без умолку, говорил всякую ерунду… В этом был весь Тим Белорус. Туран попросту соскучился по его болтовне. Обретя свободу и оружие, рыжий бродяга — и без того бодрый и подвижный — окончательно воспрянул духом. Он размахивал руками, стоя на подножке, выкрикивал команды. Жизнь снова представлялась Тиму Белорусу чередой приключений — правда, у них было одно особенное свойство, они когда-нибудь кончаются. Но такая неуемная натура, как Белорус, обязательно отыщет на свою рыжую голову что-нибудь новое. Пусть не такое яркое, как предыдущее, но в том, что оно будет опасным, с беготней и стрельбой, Туран не сомневался. Он поддал газу, «Панч» рыкнул, въехал на корабль и остановился.
— Тур, эй! — позвал Белорус. — О чем мечтаешь? Давай самоход крепить.
По палубе забухали шаги, к грузовику подошел Альбинос, волоча за собой бухту троса, и Тим добавил:
— Вон, Музыкант уже вовсю старается.
— Вы только так крепите, чтобы потом сендер сюда еще присобачить, — сказал Альб, протягивая разлохмаченный конец троса.
— Какой сендер? — Тим спрыгнул на палубу. — А, у нас же там, на пароме в развалинах сендер остался… Я и забыл уже.
Он уже взялся за трос, но бросил его, полез в кабину, приговаривая: «Где у нас тут веревочка была? Была, я точно помню…»
Тим связал Губерта и выбрался из машины, Туран с Альбиносом уже размотали к тому времени бухту. Тогда Белорус достал световой нож, взял конец троса и стал, подходя то к одной проушине, приваренной к палубе, то к другой, рубить трос на куски подходящих размеров, а товарищи цеплять его к грузовику, пропуская сквозь проушины.
Когда корабль вышел из дока, вся компания собралась в рубке. Разин, встав за штурвал, спросил:
— Где Губерт?
— В «Панче», — ответил Тим. — Я его связал и окошко в дверце приоткрыл, чтоб природой наслаждался. Пусть отдохнет старикан, а то все в делах, все в заботах…
Корабль стал набирать ход, Разин повернул голову, высматривая на поверхности болота развалины, за которыми они спрятали паром с сендером.
— Тур, а ты помнишь, как мы с тобой встретились? — нарушил молчание Белорус. — Энергион помнишь? Как мы тогда бежали, все рушилось, пол под ногами дыбом становился, а мы бежали, впереди небо маячило, крошечный такой кусочек неба… Помнишь, а?
— Помню, — пожал плечами Туран.
Гул турбин под днищем стал громче, Разин сдвинул какую-то рукоять на приборной панели, и корабль приподнялся еще выше.
— Тур!
— Ну что?
— Я говорю — тогда, на энергионе… так вот, сейчас очень похоже все было. Мы бежали. Музыкант Разина тащил, как тогда Ставро Крючка. А?
— Да помню я, все помню.
— Вот я подумал: похоже… А помнишь Херсон-Град? Как мы лагерь гетманов разнесли? А потом они нас окружили, насели со всех сторон, а ты вдруг лег, в небо уставился…
