Владимир Стрельников - Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта
Однокашница обернулась и хмыкнула, оцениваю поглядев на призрака.
— Неплохо, совсем неплохо. И кто вас привел и заякорил, уважаемый? — Подруга даже обернулась, чтобы не сидеть к Касперу спиной.
— Сын моей глубоко уважаемой хозяйки. — Призрак снял внезапно появившуюся шляпу, поклонился и пару раз взмахнул ей, подняв самый настоящий ветер и взметнув с пола веранды несколько пушинок.
— Надо же. Кучеряво живете. — Уважительно покачала головой Шушкина. — И сколько у тебя детей, Настён? Наверное, наделали с этим лейтехой целый грузовичок?
— Два сына, Ален. Вася и младший, Женька. А Славик. — Я почувствовала, как горло опять сжал спазм. Сглотнула ставшую вязкой слюну, и продолжила. — Ярослав пропал семь годов назад, еще до того, как Василий на срочку ушел. Дирижабль так и не нашли, но я знаю, что Слава погиб. Я ощутила его смерть, Ален. Вот так.
На кухне повисла густая тишина, которую нарушил голос старой подруги.
— Прости, Насть. Я не знала. — Она перегнулась через стол, и положила свою ладонь мне на руку.
Я аккуратно промокнула глаза платочком, чтобы тушь не растереть. Надо же, опять чуть не разревелась, мало слез выплакала за эти года.
— А ты знала, что мой сын с товарищами полезли в тот банк, упокаивать твоих спутников, и едва не погибли от Пожирателя душ? А? Алена, вот скажи мне, что может делать в старом городе разведывательная группа Церкви, а? Ты же еще в монастыре решила идти на службу Церкви? Что вы забыли около нас, ради чего потом погиб сержант? — Я снова разозлилась. Нет, я благодарна Церкви за то, что меня обучили и воспитали, но это, как я сейчас понимаю, вполне могла организовать и администрация нашего поселка. Не бросили бы, в любом случае, нашли бы и семью, и дом. Конечно, для них было легче отправить маленькую девчонку с задатками сильнейшей пироманки в Новодевичий монастырь, где Церковь создала учебно — реабиталиционный центр для девочек — сирот. Но не бросили бы, это точно.
— Настя, то, ради чего мы полезли в этот банк, уже в пути отсюда. Ваш мэр был уведомлен о проведении экспедиции в город, мы никому не хотели мешать, должны были просто изъять и отвезти. Сама знаешь, иногда такие экспедиции выходят из‑под контроля. Ты думаешь, этот Пожиратель завелся там просто так? Нет, подружка. То, что мы изъяли — не должно лежать вот так, в старом городе. Мне безумно жаль и моих ребят, и вашего сержанта, я очень благодарна за то, что ваши спасатели и твой сын меня выручили. Но это мы были обязаны сделать, Настя. — Алена выпрямилась, сверкнув глазами. На меня сейчас смотрела не просто моя старая подруга, а монахиня Церкви. Та, которая не раздумывая бросится навстречу любой опасности, угрожающей людям.
— Да, а я уж забыла о твоем выборе, Ален. Или как тебя правильно называть? Сестра Олимпия? — Я припомнила ее имя после принятия сана.
— Нет, Насть. Я попросила расстричь меня. И настоятельница согласилась, точнее, она меня чуть ли не пинком под зад спровадила. Прислала телеграмму, в которой сказала, что, пока троих не рожу и не воспитаю, на порог монастыря не пустит. — Алена усмехнулась. — Мне уже сорок лет, Настя. И я тоже хочу стать матерью. Итак, подзадержалась в монахинях, обычно после тридцати пяти нас расстигают. Если доживаем, конечно.
Мда. Тут подруга права. Церковь после катастрофы очень сильно потеряла, а с другой стороны — и сильно приобрела. Те же некроманты, способные видеть души, явственно ощущающие святые, "намоленые" места в виде старых церквей и храмов — это один из аргументов Церкви. Кроме того, Катастрофа принесла то, о чем и не мечтали церковники прошлого — все христианские течения объединились, и стали просто Церковью. Любой христианин мог зайти в любой христианский храм мира, и не быть отвергнутым. Хотя, в принципе, особо людей это не волновало, Церковь не лезла в политику и мирские дела.
Но Церковь создала, точнее, воссоздала пару рыцарских Орденов, набирая туда послушников и послушниц из своих монастырей. И всячески боролась с тем, что считала богомерзким и недостойным рода человеческого. Причем нечисть, нелюдь и прочие порождения Катастрофы в этом списке не фигурировали, Церковь считала их очередным испытанием Господним, не больше и не меньше. На тех же кицунэ она вообще внимания не обращала, оставив их инквизиторам и судебным властям, если оборотни нарушали законы.
И если Алена с отрядом была вынуждена пройти в старый город, и что‑то изъять из банка — там на самом деле было нечто необычное. В прошлой цивилизации хватало всякого, в том числе и далеко не самого лучшего. Так что лучше не спрашивать, все едино не скажет. И то, что ее отправили в отставку — не повод ей распускать язык. Зато повод найти ей мужа, чтобы она на молодых парней не заглядывалась.
— Ладно, Ален. Я рада, что встретила тебя. — Улыбнувшись, я похлопала по руке подруги. — Я надеюсь, ты у нас задержишься? А? Не хотелось бы снова тебя терять. Это плохо — терять близких, куда как лучше их находить.
— Я тоже рада, Настён. — Светло улыбнулась уже бывшая монахиня. — И я думаю вообще тут остаться, неплохой городок у вас. Тем более, что мне хватило взятого из банка для отвода глаз золота, чтобы расплатиться с городом, и еще осталось немного, на домик хватит, и даже немножко на пенсию останется. Жаль, что Василий твой сыночек, уж больно хорош парень. Как его до сих пор не окрутили?
— Уже, Ален. Уже есть невеста, причем не одна. — Я покачала головой. Нашел Василий головную боль и мне, и Юльке. — И одна из них — дочь Юли, а вторая какая‑то девчонка — иномирянка. Я с ней пока не знакома, она сюда только едет. Вася прислал фотки — очень красивая девочка.
— А чего так недовольно, Насть? — Чуть усмехнувшись, спросила Шушкина, ставя на стол кружку с остывшим чаем. — Синдром тещи?
— Свекрови, а не тещи. — Поправила я ее, вытаскивая на экран планшета фотографии Варвары и Сары, и передвигая планшет подруге. — Вот. Погляди.
— Красавицы и умницы. — Поставила диагноз Алена, поглядев на фотки смеющихся девчонок. — Я не прорицательница, насть, но, похоже, тебе быть бабушкой. Завидую, честное слово.
— Не завидуй. Крестной будешь. — Я забрала переносной компьютер, подаренный мне сыном на день рождения, и поглядела на девушек. — Главное, чтобы все у них было хорошо. Пусть порой и очень весело. Ваське веселая жизнь с этими красотками точно гарантирована, нескучная.
******************************
Полет на реактивном истребителе — штурмовике это наслаждение. Ну, если только он не кувыркается в высшем пилотаже или не ведет бой. А вот так, из точки А в точку Б, на крейсерской скорости, на высоте в семь тыщ метров — сказка. Проф, насколько я могу видеть порой в кабине соседнего самолета, крутит головой в сверкающем очками шлеме, что‑то строчит в блокноте, правда, руками не машет. На этот счет его строго проинструктировали — руками ничего не трогать, и вообще не махать. Ну, и управление отключили, от греха подальше.
Дольше всего его учили управляться с кислородной маской, кабина у штурмовиков хоть и герметичная, но береженого бог бережет. Но опять же, слава богу, полет идет по плану, то есть подлетаем к Новому Воронежу. Старый прошли краем, штурмовик это не дирижабль, не дай бог та же расквыра в воздухозаборник попадет. Ничего хорошего от этого не будет, а эта нечисть хоть и мелкая, но агрессивная до недоумения. Хотя, что еще ждать от детей? Эх, была бы моя воля, специально предпринял бы экспедиции по их упокоению. Но сложно это, очень сложно.
Штурмовик плавно коснулся бетонки заводского аэродрома, качнулся на шасси, и через двадцать секунд уже выруливал по разметке вслед за трициклом — указателем. За нами сели остальные штурмовики, и вскоре я и проф вместе с летунами ехали на аэродромной буханке. Летуны сейчас доложатся и будут сдавать машины, после чего они и мы на Ан-2 полетим в Астрахань. У пилотов курсы, а мы по пути до дома.
— Андрей Игоревич, господин капитан. Позвольте высказать мою огромную вам благодарность. Этот полет — он был невероятен! — Профессор, слезший на землю из переднего кресла, радовался как ребенок, весело и чисто. — Вы настоящие покорители неба! Мне невероятно жаль, что я не смогу выучится летать как вы. К сожалению, я уже немолод, мне сорок два года.
— Профессор, для нашего времени сорок два года — время расцвета. — Засмеялся капитан Стерхов, придерживаясь за поручень. — Так что если пожелаете, то вполне выучитесь на пилота — легкомоторника. В Ростове — на — Синей есть авиашкола, все в ваших руках. Это нелегко, но вполне возможно. Правда, на боевые вылеты на таких машинах уже будут противопоказаны, молодежь подсиживает. — Он с любовью похлопал по темно — зеленому крылу штурмовика. Вообще, Яки красят однотонно, но каждый самолет в свой цвет, ни одного нет одинакового. Красные, зеленые, серые, синие всех оттенков. В нашем Северном Союзе всего около двухсот таких машин, не больше. Ну, постоянно на крыле. И около шестисот "лавок" девятых, тоже не больше. Хватает на все границы, контрабандистов гонять, на пиратов и прочая.
