Андрей Круз - Эпоха мертвых-3
К моей величайшей радости поворот в сторону просеки был заасфальтирован, асфальт закончился лишь метров через пятьсот-семьсот после того, как мы проехали мимо большого полуразваленного здания вроде коровника. Там мы тормознули, срубили два молодых деревца и привязали их за уазиком. Не велика помощь, но могут примятую машинами траву поднять, где она есть, затереть особенно явные следы на песке. До завтра следы немного выветрятся, а послезавтра их и видно не будет, погода стоит относительно сухая, с последнего дождика два дня прошло. Ну а уж если пойдет, то нам вообще за счастье, все смоет.
По просеке шли очень неторопливо, фары по-прежнему не включали. До самого конца ее я тоже доезжать не стал, нашли приличный съезд в редколесье по пути, свернули, разделились и медленно-медленно, на первой скорости, чтобы никуда не угодить, теперь уже с зажженными фарами, углубились в заросли. И там, наконец, встали.
Тут же рассредоточили технику, начали маскировать ее валежником. Сразу же организовали наблюдение за путями вероятного подхода противника, а с утра я решил эти самые пути еще и заминировать, перекрыть растяжками и установить пару "монок", заведя их с электровзрывателя на "пээмки". Парный взрыв правильно установленных мин МОН-50 может очень много беды наделать.
Кое-как рассредоточив технику, сели скорее всего завтракать. Или ужинать. Кто знает... Пожрать, в общем. Мудрить не стали, на сухом спирте нагрели каши с тушенкой, проколов дырки в крышках, и принялись за еду. Устали все как черти, даже жевали лениво.
- Серый, пока все здесь сидим, объясни людям, что ты задумал. - сказала Вика. - Шарахаемся из стороны в сторону, уже даже смысл наших действий я потеряла, если честно.
Судя по всему, Вика выразила не только свою мысль. Наши действия явно противоречили очевидному решению проблемы. Я прожевал очередную закинутую в рот ложку каши с мясом, затем ответил:
- У нас есть выбор между двумя тактическими схемами. Первая - действовать прямолинейно, то есть - прорвали заслон и поехали прямо, насколько успеем убежать. - я провел ручкой ложки на песке прямую линию. - Результат будет такой, что скорее всего вынудят вступить в бой, где нам и трындец. Нас мало, а только у Крапа полторы тысячи, хоть отдельные группы и грызутся между собой. Блоками перекрыты дороги, в больших селах стоят гарнизоны, а ведь здесь есть еще и другие банды. Сегодня начнется суета на дорогах, нас начнут ловить. Это ты понимаешь?
- Понимаю, - с готовностью кивнула она. - И что предлагаешь?
- Предлагаю действовать по второй схеме. - я нарисовал ложкой некую извилистую линию. - Вторая схема - затаиться там, где никто не будет искать, как тогда у Васильевского Мха. Разведать основную базу, дождаться, когда спадет активность противника, а при возможности грохнуть Крапа.
- Зачем это? - обалдевшим голосом спросила Татьяна, - Очистим мир от скверны? Санитар леса типа?
- Затем, что Гвоздь рассказал, что на его место есть еще кандидаты. Если Крапа не станет, то забудут обо всем, начнется драка за трон.
- Ну и как ты собираешься это сделать? - с оттенком ехидства спросил Шмель.
- Масса вариантов. Нам известна его база и примерно - схема поведения. Или снайперская засада, или, того лучше - минная. У них всего один выезд с хлебозавода на дорогу, и с дороги один выезд на шоссе. Других маршрутов выдвижения нет, и в этом наша сила.
- А еще в чем наша сила? - пробурчал Шмель, явно не вдохновленный моими идеями.
- Если все правильно рассчитать, то можно на этом выезде его и.., - я изобразил руками нечто, долженствующее символизировать конец земного пути. - Возможно, что найдем способ, я не настаиваю на этом как обязательной задаче. Если повезет. Как я уже говорил, единственное, что у нас в достатке - это время. Поэтому используем наш основной резерв на всю катушку. Надо будет - неделю понаблюдаем, посидим здесь, дождемся, когда страсти утихнут.
- Так понимаю, что мы с тобой опять в вечную разведку? - спросил Васька.
- Понимаешь правильно, с тобой, Большим и Лехой. Причем пешим порядком.
- Серый, пятнадцать верст. - опешил Леха.
- Именно. - со злорадством в голосе подтвердил я. - Зажрались тут на машинах кататься. А сейчас я ни одну машину на дорогу не пущу, не хрен следы плодить. Пойдем пешком, через лес, по азимутам и джипиэсу. А всем остальным - маскировать транспорт, организовывать оборону. Старший - Сергеич. Как поняли?
Все и все поняли, вопросов и возражений не последовало. Это хорошо.
- Леха, Вася, спим четыре часа, затем выдвигаемся. Лохматый камуфляж, сухпай на три дня, Леха - снайперку, всем пистолеты с глушителями, каждый несет "монку" и ОЗМ. Я прихвачу еще "муху". И будьте готовы волочь все ту пиротехнику, которую я сочту необходимым взять.
Перед тем, как завалиться спать, я залез в кузов грузовика и покопался в нашем ящике с пиротехникой, полученной в "Пламени". Есть целая куча тротила. Есть пластит. Есть средства взрывания, причем самые разные, с этим у нас все нормально. Есть мины. Немало, если есть фантазия и знаешь местность. Фантазия есть, а вот местность я пока не видел. Разведаем - и что-нибудь придумаем.
Александр Бурко.
20 мая, вторник, утро.
Разговор с Пасечником оказался неожиданно интересным. Бурко лишь изложил "пожелания" ученых по поводу выделения им жертв для опытов из числа хомо сапиенс, как тот сразу сказал:
- Троих пусть забирают. Людоедов.
- Кого? - опешил Бурко.
- Каннибалов, если угодно, - усмехнулся Пасечник, - Не доложили, что ли?
- Нет, - покачал он головой отрицательно, - У нас, видать, начальством манкировать стали. Не сочли необходимым.
- Мои с салеевскими возле деревни Тутань накрыли базу каннибалов. Думали просто беспредельщики, а оказалось, что какой-то монах бывший и с ним десятка два последователей. Питались человечиной. Отбивались как бешеные, монашек сам себя сжег даже, но троих в плен взяли.
- И что? - совсем опешив, переспросил Бурко, - Голодали они там, что ли?
- Да нет, не голодали, - покачал головой генерал, - Еды хватало, там и скот у них, и все остальное. Монашек апокалипсическую секту сбил из дебилов этих, мол кто человечину ясти начнет, тот обретет силу и скорость морфов.
- Вот как?
- Вот так. И что самое интересное, есть подозрение, что в этом какая-то доля правды есть.
- В смысле? - спросил совершенно обалдевший Первый.
- В смысле того, что пленные - два мужичка не пойми каких, не служили и не спортсмены, и девка-наркоманка. А скрутить их и у моих бойцов проблема. И морды какие-то стали... не такие. Вроде и людские, но черт его знает, дальше уже мистика начинается.
- Так... тем более интересно, - задумался Бурко, - Думаю, что на опыты их уже нельзя. Точнее - можно, но на другие, я с Домбровским переговорю. А еще есть кто, кого не жалко?
- Да сидят несколько разных, но их на шахту планировали. Там рабочие руки нужны.
- Подождет шахта, давайте четверых научникам, для опытов.
- Как скажете, - пожал плечами Пасечник.
Еще поговорили о делах других, после чего Бурко отправился к себе. Диск, что ему записали научники, смотрел уже на следующий день, перед сном, да и то не весь. Сразу все не получалось, очень уж все мерзко выглядело, до тошноты и мурашек по телу. И последний ролик Бурко посмотрел уже вчерашним вечером, попутно разбираясь в бумагах у себя в кабинете. Название файла отличалось от остальных, чем привлекло внимание, и когда он его включил, смотрел немножко внимательней, все остальное до этого он уже так, краем глаза цеплял.
Затем привлекла внимание сама картинка. Планы всех предыдущих съемок были стандартны - одна или две камеры, направленные на клетки за бронестеклом, и ничего другого, а в клетках кто-то кого-то ест, или сидит, уже нажравшись. А тут появилась какая-то комната, и камера была поплоше, предназначенная для обычного наблюдения. Комната, в которой на столах стояло несколько компьютеров, полумрак, скрывавший лица двух человек, лишь над парой столов светились лампы.
Зато было видно, что на столе находилась открытая сумка, и в нее укладывались продолговатые цилиндры, размером так с баллончик дезодоранта каждый. Целый ряд их стоял на столе, и один человек поочередно брал их руками, что-то проверял и устанавливал в сумку стоймя. Это была даже не сумка, а скорее что-то вроде кофра, такого, какие бывают у фотографов. Звука не было, движение было дискретным, с частотой эдак кадра три-четыре в секунду.
Комната выглядела неуловимо знакомой. Точнее даже не сама комната, а что-то в ней, какая-то деталь, которая притягивала внимание, задерживала взгляд на себе, и в то же время оставалась незамеченной.
- Странно, - сказал сам себе Бурко.
Открылась дверь, и вошел еще один человек. Двое обернулись на него, затем вернулись к прерванному занятию. Свет упал на лицо вошедшего и Бурко, обладавший хорошей зрительной памятью, узнал его почти сразу. Это был Боря, тот самый, которого он видел в компании Домбровского, когда забирал этот самый диск.
