Андрей Круз - Земля лишних. Новая жизнь

— Нет, не слишком, но сегодня мы обязательно должны увидеться. Когда вам удобно?

— Если я приду минут через сорок-пятьдесят, это нормально?

— Разумеется, в любое время. Вы обедали?

— Нет пока.

— Заодно и пообедаем. Заходите, буду ждать.

Я повесил трубку. Похоже, магия Светланиных обещаний по-прежнему сильна — Катя, как юная пионерка, всегда готова. Ну и славно, именно такая она мне и нужна. К тому же мне и самому ванна не помешает: очень уж тут степные дороги пыльные, а «илтис» — машина открытая.

Вымывшись и вытершись, оделся и спустился в ресторан. Для Кати ещё рановато, а вот Арам, едва я уселся за стол, пришёл с двумя кружками и каким-то гигантским блюдом, сплошь заваленным всевозможными морепродуктами и изделиями из оных. Поставил одну кружку передо мной — сам со второй, поменьше, сел напротив.

— Передохну с вами пять минут. Как Саркис? Мы уже с месяц не виделись.

— Не похудел, по крайней мере, — усмехнулся я. — Процветает. Взяли с партнёром у меня портофранковский магазин в управление.

— Слышал, слышал, — закивал Арам. — Мы с ним по телефону говорили в прошлые выходные, кажется. И он стал теперь давать в семейный совокупный доход больше, чем я. Раньше у меня гостиница с баром давали шестьдесят процентов примерно, а с тех пор, как его магазин пошёл в гору, он уже даёт шестьдесят.

— Разве плохо?

— Замечательно. Я вам очень благодарен, что вы его к прямым поставкам подпустили.

— Я тоже ему много за что благодарен, — очень честно ответил я. — Сами всем не успеваем заниматься, а за братом вашим мы в Порто-Франко как за каменной стеной.

— Видите, как всё сложилось? Давайте за это и выпьем.

Мы чокнулись пивными кружками.

— Жаль, здесь нельзя оружейный открыть, — сказал Арам. — Орден не разрешит: они здесь сами на списанном старье немало зарабатывают. Единственное, что могу делать — намекать постояльцам, чтобы не спешили все деньги тратить здесь — мол, в Порто-Франко можно гораздо лучше отовариться.

— А вас за такую агитацию из города не выставят? — улыбнулся я.

— Не выставят, — засмеялся и он. — На самом-то деле из местных служащих в процветании оружейной торговли на Базе лично никто не заинтересован. Им всё равно: чиновники. Вы ждёте кого-то? — спросил Саркис, увидев, что я посмотрел на часы.

— Да, должна одна девушка подойти, поговорить.

— Понятно, — кивнул он. — Да, Саркис мне целых два часа красоту жены вашей расписывал — как песню пел. Я раньше думал, что он так только о еде говорить может. Поздравляю — что могу ещё сказать?

Намёк, что за моим поведением приглядывают? Милостью бдительных армянских братьев девушки мне теперь не положены? Или это он без задней мысли, просто вспомнилось?

— Спасибо. Действительно красавица, грех спорить. А вот и девушка идёт, — сказал я, увидав в конце улицы торопящуюся Катю.

— А, Катенька… Катя, Катя, Катя, Катеринка, не целуй меня щека, целуй на затылка… — задумчиво пропел с сильным акцентом Арам, глядя на Катю, после чего повернулся ко мне: — Не помните, это у какого писателя?

— У Паустовского, кажется. «У Карапета есть буфет, на буфете есть конфет…»

— Верно, верно, — закивал он. — «На конфете есть портрет — этот самый Карапет…» По иммиграционной линии бумаги выправляете, что ли?

— Да, по ней самой.

— Ну, не буду мешать, — сказал он, вставая из-за стола. — Если потом скучно будет — подходите за стойку, поболтаем.

— Обязательно.

Катя вошла на террасу, подошла к столику.

— Здравствуйте, рада вас видеть.

При этом не садится, стоит, как первоклассница у доски. Что это — поза подчинения или стратегия соблазнения?

— Садитесь, Катя, — пригласил я. — Я, с вашего позволения, себе уже заказ сделал, а вы для себя сами решайте, чем обедать будете.

— У вас блюдо на двоих, оно и в меню так значится — «На две персоны», — показала она пальцем на мою тарелку. — Это вы такой голодный или Арам такой щедрый?

— Скорее — последнее. Претендуете на роль «второй персоны»?

— Претендую, если вы не против и не настолько голодны, — улыбнулась она.

Улыбка у неё тоже такая… «аккуратная», иначе не назовёшь. Зубки белые, ямочки на щеках появляются, но серые глаза смотрят серьёзно — ну отличница, да и только.

— А пить? — спросил я.

— Пиво, как и вы. Что я могу для вас сегодня сделать?

— Минуточку.

Я показал Араму, следящему за нами из-за стойки, на свою кружку, затем поднял один палец. Он кивнул, начал наполнять кружку.

— Что можете сделать? Светлана попросила вас помочь мне с конструированием нескольких «оболочек».

Катя внимательно посмотрела на меня.

— «Оболочек»? Хорошо. И у вас есть для этого… — предоставила она мне возможность закончить фразу, заодно проверяя, одно и то же ли мы с ней имеем в виду.

— «Флэшка» с фотографиями, имена и приблизительные даты, — перечислил я. — А ещё, хотя она меня об этом и не просила, у меня есть для вас премия. Положите её на имя одной из своих «оболочек».

— Вы же знаете, что я делаю это не ради денег, — сказала Катя, глядя мне в глаза через стёкла своих прямоугольных очков.

— Знаю, — кивнул я. — Вы делаете это ради карьеры. И Светлана оформит вам перевод отсюда сразу же, как только доберётся до нового места работы. Я говорил с ней вчера, она подтвердила. Но вы делаете это для меня, а я не могу помочь с карьерой, поэтому вы возьмёте деньги. Я полагаю, что запасной личности хорошо иметь и запасные деньги. Мало ли что?

— Не только ради карьеры, на самом деле, но всё равно — спасибо, — кивнула Катя.

Подошёл Арам с кружкой пива и тарелкой с приборами, расставил это всё перед Катей, затем вернулся за стойку.

— Скажите, насколько я могу быть уверен, что такая система конструирования личностей не отслеживается? — задал я самый главный вопрос.

— Невозможно, — решительно ответила она. — Наши записи являются первоисточниками, потому что многие люди после прихода меняют имена и фамилии. Системе нужно от чего-то отталкиваться. К тому же иногда мы вынуждены что-то исправлять — какие-то ошибки. И вся сеть иммиграционной службы рассчитана на то, что мы можем вносить изменения. Это распространяется и на записи задним числом. Ошибка, разумеется, но пока её никто не заметил.

— А если заметят? — спросил я.

Катя покачала головой достаточно категорично и ответила:

— Ничего страшного. Исчезнет возможность вносить записи, но отследить уже сделанные всё равно никто не сможет. Есть лишь одна возможность проколоться: если я сама вас сфотографирую для карточки. Тогда ваша фотография сохранится ещё на одном сервере — под другой датой. Не думаю, что их когда-нибудь кто-нибудь будет сравнивать, но в теории — это единственная возможность заподозрить обман.

— А номера карточек ни о чём не говорят? — уточнил я.

— Лишь теоретически, — ответила она. — Номера выделяются огромными сериями. На «ворота» номер один — сто тысяч карточек, на «ворота» номер два — ещё столько же, и так далее, по всем Базам. При этом особого порядка в номерах не было, многие серии перемешаны. Компьютеру всё равно, а перебрать всё вручную невозможно.

— То есть вы имеете в виду, что эти номера так и числятся за каждыми «воротами» издавна? — уточнил я.

— Да, именно так, — подтвердила Катя. — Поэтому дату въезда я могу ставить примерно до трёх лет назад.

— Я в списке примерно с таким расчётом даты въезда и вписал, — сказал я удовлетворённо. — Как вам отдать всё это лучше? Это небольшой конверт, там «флэшка», список и деньги.

— Я потом возьму у вас, когда будем перемещаться в туалет и обратно. Не хочу, чтобы кто-то видел, что мне что-то передают. И, кстати, деньги не обязательны, я же сказала.

— Вы знаете, чем я занимаюсь?

— Нет, — пожала она плечами. — Знаю, что вас что-то связывает с госпожой Беляевой и с Орденом.

— Я — наёмник. Точнее — возглавляю отряд наёмников. Наёмники — это те, кто воюет за деньги. И в данном случае я обратился к вам за услугой, необходимой мне для облегчения моей дальнейшей деятельности по зарабатыванию денег. Соответственно эта услуга тоже должна оплачиваться.

В общем, на первый взгляд платить Кате было совсем не обязательно, но на будущее было бы полезным, чтобы она воспринимала меня не как ещё одно тягостное поручение «госпожи Беляевой», а как самостоятельное явление природы, от которого может быть и польза. Именно поэтому в конверте вместе со всем остальным лежали две плоские «колоды карт» достоинством в пятьдесят экю, по пятьдесят в каждой. Это здесь немало. Тем более что это всё равно из денег Родмана — откуда пришло, туда и ушло.

Территория Ордена, База по приёму переселенцев и грузов «Россия»

22 год, 21 число 8 месяца, понедельник, 18:45