Роман Злотников - Пощады не будет
Часть третья
КЛИНЧ
1
– Премного благодарна, ваше величество, за столь теплый прием. – Королева Ирсия, урожденная графиня Керлей, супруга короля Кагдерии, изящно откинулась на спинку кресла и так томно взмахнула своими огромными, наращенными искусным куафером ресницами, что Грону, сидевшему рядом с Мельсиль, показалось, что его обдало порывом ветра.
Королева Ирсия была прекрасна. Тонкие, аристократические черты лица, полные, чувственные губы, отчаянно-синие глаза и длинные, холеные, тщательно завитые и уложенные в великолепную прическу белокурые волосы. Однако при взгляде на нее Грону на ум отчего-то пришло неизвестное здесь слово «фотошоп». Только здесь с его помощью было обработано не изображение, а сам объект. Нет, королева Ирсия вполне заслуженно носила титул первой красавицы Шести королевств. Вот только завоевание, а затем и поддержание этого титула даже изначально требовало таких усилий, что королеву уже в юношеские годы можно было бы наградить медалью за мужество и самоотверженность. А чем далее, тем более…
– Не стоит благодарности, ваше величество, – вежливо улыбнувшись, ответила королева Мельсиль. – Наши сердца, мое и моего мужа, трепещут от сострадания к вашей несчастной родине, терзаемой проклятыми насинцами, так что вы и ваш муж всегда можете рассчитывать найти у нас радушный прием и любую возможную помощь.
С одной стороны, все сказанное было правдой. Кагдерия действительно вела долгую войну с Насией. Но с другой – всем в Шести королевствах было известно, что на самом деле войну вели шейкарцы, сами себя кагдерийцами не считавшие. И вели при минимальной поддержке трона Кагдерии, выражавшейся в деньгах и оружии. А королевская армия Кагдерии стояла по эту сторону горного хребта, и ее участие в войне заключалось лишь в редких стычках с разъездами насинцев, время от времени рискующими отдалиться от гор на половину дневного перехода. Но союз с Кагдерией был очень важен для Агбера с точки зрения будущей войны с Насией. Ибо, после того как насинцы столь явно выказали свое участие в арженском мятеже, а затем слухи категорично приписали им участие и в генобском, уже никто в Шести королевствах не сомневался, что столкновение Агбера с Насией становится неизбежным. Ну а в дипломатии правдой является только то, что более выгодно обеим сторонам. И сейчас трону Агбера было выгодно сделать вид, что он всем сердцем сочувствует долгой и тяжелой борьбе королевства со злобными насинцами. Поэтому когда отец королевы граф Керлей полгода назад прибыл в Агбер-порт вроде как по-родственному навестить своего кузена, а на самом деле прощупать отношение Агбера к возможному союзу с Кагдерией, его приняли с максимальным почетом и предупредительностью. Так что вскоре, всего лишь через пять месяцев после того, как граф Керлей отбыл восвояси, в столицу Агбера пожаловала с визитом королева Ирсия. Это было уже прямым приглашением к диалогу.
А Грону оставалось только радовался, что все началось по инициативе Кагдерии. Ибо это заметно усиливало позиции Мельсиль в начинающемся торге и в конечном счете позволяло диктовать условия, на которых Агбер согласится на союз. Именно Мельсиль, поскольку они заранее условились, что Грон должен будет играть роль убежденного сторонника одностороннего развязывания войны с Насией, без всякого союза и даже какой-либо координации с Кагберией. А после впечатляющего усмирения генобского мятежа преимущество в предстоящей схватке почти все безоговорочно стали отдавать Агберу. Грон, как коннетабль королевства, по идее, вполне мог занимать такую непримиримую позицию. Тем более что в этом случае удар должен наноситься через его графство – Загулем, что, несомненно, принесло бы ему заметную выгоду. Там, где появляются войска, а в этом случае районом сосредоточения армии вторжения становился именно Загулем, всегда тут же поднимаются цены на все – от лошадей до фуража и от продуктов до дров… Частично это являлось правдой. Потому что они действительно собирались нанести мощный, хотя и отвлекающий удар на Зублус. И еще потому, что взять его, судя по тому, что Грон смог увидеть во время своего «посещения» этого города, особого труда не составляло. Так что в будущем спектакле, коим всегда являются любые дипломатические переговоры, они с Мельсиль должны были разыграть мизансцену под названием «Противоположные взгляды королевы и коннетабля на некоторые вопросы внешней политики». Возможно, именно поэтому на переговоры прибыла королева Ирсия, признанный эталон благородной красоты, а не ее венценосный супруг. И совершенно точно именно поэтому она прибыла на сегодняшний приватный обед, так сказать, в полной боевой раскраске и самой соблазнительной униформе. Вон грудь едва из лифа не вываливается…
Королева Ирсия дождалась, пока Мельсиль опустит глаза, и послала Грону столь жаркий взгляд, что, будь он сделан из какого-нибудь горючего материала, точно бы воспламенился. Хм, да она, похоже, не против соблазнить его… Грон исподтишка подивился современной свободе нравов, имеющей место быть в Кагдерии. Сидеть на переговорах напротив его собственной жены, представляя своего собственного мужа, и при этом отчаянно флиртовать… Нет, с другой стороны, все было понятно. Королеве Ирсии нужно было получить на этих переговорах наиболее выгодные условия, а поскольку он, Грон, являлся основным препятствием для этого, в борьбе с этим препятствием все средства хороши. Мораль властвующих и мораль подданных всегда отличаются. Причем у властвующих отнюдь не в сторону большей свободы, как принято считать. Конечно, если это настоящие властвующие, то есть являющиеся таковыми не по названию, а по сути. Сколько принцесс отдано было замуж по строгому расчету для того, чтобы предотвратить будущую войну, заключить выгодный торговый договор, обеспечивающий благосостояние всех жителей страны, либо обеспечить победу в будущей войне, если она представлялась неизбежной. Сколько принцев и наследников престола, задавив в себе порывы любви, женились исходя из похожих причин. И какими трагедиями оборачивались для стран и городов моменты, когда властвующие вели себя как обычные люди и следовали порывам души.
Парис влюбился в прекрасную Елену, и вот уже горит Троя, и рушатся ее стены, и вырезаются целыми семьями ее несчастные жители, которым не повезло оказаться под рукой властителей, забывших о своем долге перед подданными. Будущий наследник российского престола цесаревич Николай влюбился в принцессу Гессен-Дармштадтскую Аликс, ненавидящую Германию, и как раз из-за любви не сумел противостоять этой ненависти, и вот уже Россия в будущей войне оказалась врагом Германии и Австро-Венгрии, с которыми ее ранее на протяжении долгих лет связывали не просто соседские, а добрососедские и часто даже союзнические отношения. И потерял все, даже саму страну, которая была ввергнута в такой разрушительный водоворот, обрушившись из мировой в гражданскую войну, что вместо получения своей доли победителя, наоборот, лишилась огромной части территории и гигантской доли населения. Так уж устроена жизнь. Если тебе случилось родиться в любой семье, скажем в семье врача, крестьянина или предпринимателя, сам факт этого рождения уже задает тебе некую «колею», которой ты во многом обречен следовать. Тебе «задается» не только о чем, но и как ты будешь говорить. Что станет или не станет тебе интересным. В какие школы ты будешь ходить и что там будет считаться модным и продвинутым, а что отстоем и бредятиной. Каким видом спорта или искусства захочешь и, особенно, сможешь заниматься. Какую жизненную стезю предпочтешь. Все это во многом, а у достаточно большого числа людей даже в основном, определяется тем, в какой семье ты появился на свет.
Но у подданных есть достаточно большой выбор, ибо у них очень велик горизонт роста. И потому сын крестьянина, решив оттолкнуться от данного ему при рождении, может взмыть к более высокому горизонту, став крупным предпринимателем, удачливым генералом, знаменитым артистом. Сын врача – владельцем клиники, хозяином фармацевтического концерна, известным композитором или знаменитым капитаном дальнего плавания. Тем же, кому выпала судьба родиться в семье правителя, расти почти некуда. Они и так на вершине. И перед ними открывается довольно узкий выбор, весь умещающийся между двумя точками – стать великим правителем или правительницей либо… поддавшись своим разбушевавшимся чувствам, обрушить на свой народ невиданные бедствия и неисчислимые страдания. Именно поэтому ключевыми компетенциями любого правителя являются не талант, знания или одаренность, наличие коих конечно же неплохо, но отнюдь не обязательно, а воля и умение мыслить. Каковое есть не просто некое думание, умение планировать на будущее (кои, впрочем, тоже встречаются не так часто, как хотелось бы), а лишь то, что непременно необходимо тем, кто властвует, – умение мыслить себя в исторической перспективе, наследником тех, кто строил эту державу, и предшественником и учителем тех, кто будет продолжать ее строить, когда он сам займет свое место в усыпальнице, и способность к рефлексии не только себя, но и своей страны, во всем ее комплексе. Ну а воля, кроме всего прочего, подразумевает еще и то, что не чувства и эмоции властвуют над человеком, заставляя его совершать поступки под влиянием любовного томления, приязни и неприязни, страха, злости и всего остального, что свойственно также и животным, а, наоборот, человек властвует над своими эмоциями, умея, когда надо, взять их в узду, задавить, подчиниться своей воле, а когда надо – отпустить на свободу, усиливая и расцвечивая осмысленные желания и чувства.
