Сергей Малицкий - Треба

— Один? — растерялась Арма. — Полтора дня?

— Один, — кивнула Илалиджа. — И полтора дня. С ума сошел. Но это я еще в той мокрой яме поняла. Над нами сиун поднимается, а вожак, вместо того чтобы сразиться с ним, колдунью трясет и кричит: «Арма, Арма!»

— Я в порядке, — попыталась подняться Арма.

— Нет уж, отрядная колдунья, — заметил Кай. — Теперь отдыхай, да и мне нужно руки размять. Окаменели. Завтра дальше пойдем.

— Куда? — спросил Тару. — Следов Сарлаты теперь уж и не разыщешь.

— А вдоль вот этой речки и пойдем, знакомой она мне кажется, — заметил зеленоглазый.

— Понятно, — ухмыльнулся Тару. — Ты ведь здесь почти уже местный житель!

— Вот и проверим, — улыбнулся Кай. — И я бы, кстати, чем-нибудь перекусил.

— Однако теперь нас опять девять воинов на девятерых сиунов, — заметил Усанува.

К полудню следующего дня над степью показался конек крыши.

— Мне кажется или сейчас будет дорога? — странным голосом произнес Тару.

— Пойдем напрямик, — ответил Кай.

— Не может быть, — пробормотал Эша. — Ведь мы шли все время на юг!

— А дважды переломанная равнина тебя удивила меньше? — скривилась Илалиджа. — Вот и завернули.

— Что это? — спросила Арма, у которой все еще мелькали перед глазами черные круги.

— Потерпи, — с улыбкой оглянулся Кай. — Скоро отдых и горячая еда.

Это был трактир. Тот самый, стоявший у разбегающихся в три стороны дорог. Деревянная коновязь была пуста. Та же колода лежала на земле, но на стене теперь было две надписи. Сразу за выведенной рукой Кая линией было вычерчено: «Сарлата и Шиттар. Пятый день».

— Вчера, — помрачнел Кай, достал графит и написал рядом: «Кай и друзья. Шестой день».

— Это как же теперь? — в растерянности развел руками Тару. — Все сначала? Или как?

— А вот сейчас и увидим, — потянул из ножен меч зеленоглазый.

— Спрячь меч, Кир Харти, — послышался низкий голос из приоткрывшихся дверей. — Забыл, что иногда полезно сначала присмотреться к тому, кто перед тобой?

— Или прислушаться! — воскликнул зеленоглазый. — Однако меньше всего я ожидал бы здесь встретить воеводу Хилана! Ты с гвардией или один, Тарп?

— С тем, что от нее осталось, — ответил широкоплечий голубоглазый воин.

В трактире почти ничего не изменилось. По-прежнему улыбающийся Муриджан был готов добыть из невидимой кухни сытные кушанья, разве только крохотная девчушка с конопатым носом и алым бантом в темных волосах, дочка его, добавилась — прибыла для помощи отцу «в связи с наплывом посетителей», да стройная женщина в голубом длинном платье с воротничком под горло суетилась за стойкой.

— Тетка ее, — растрепал вихры дочери Муриджан. — А мне сестра. Привела дочь из деревни, но скоро обратно пойдет. А там как сложится. Дочку зовут Аи, а сестру мою Вианой кличут.

Аи торжественно водрузила на стол доску с нарезанным хлебом, покраснела и убежала за стойку.

— Сейчас все будет, — расплылся в улыбке Муриджан и заторопился на кухню, добавив через плечо: — Однако вроде бы больше вас было в прошлый раз?

— Больше, — кивнул Кай и посмотрел на Тарпа, который сидел напротив. — Со мной восемь испытанных воинов. Было — тринадцать.

— Со мной было десять, — пригладил седины, окинул взглядом спутников зеленоглазого Тарп, чуть помрачнел, скользнув по Илалидже, добавил, показав на сидевших рядом с ним трех молодых воинов: — Вместе со мной десять. Осталось трое. И я. Шестеро погибли. Пакости многовато в этой самой Запретной долине. С лапани едва не схватились неделю назад, разбежались потому только, что тебя они искали. Не слишком большая орда, но почти сотню копий я счел. Двоих потеряли в схватке с каким-то отребьем. Чуть ли не со всей Салпы ты, Кир, плесень соскоблил. Точно знаю, что еще в начале весны из того же Хилана под сотню мерзавцев отправились за легким богатством. И знаешь, если они здесь и сгинут, то и хорошо. Еще четверых отняли у меня палхи. Хорошо хоть свора попалась не слишком большая, два десятка человек. Но, говорят, их тут очень много. Некоторые деревни целиком выжжены. Удивляюсь, как только трактирщик никого не боится!

— А чего мне бояться? — громыхнул котлом с уже знакомым варевом Муриджан. — Трактир мой в стороне стоит, плохой человек к нему дорогу не найдет.

— Однако Сарлата вчера у тебя был? — прищурился Кай.

— Седой, что ли? — поднял брови Муриджан. — Так он с проводником был. Точнее, с проводницей. Редкой красоты проводница у него. Но я бы с такой никуда бы не провожался. Провожаться надо с такой, как Виана. А с той если только топор глотать да ядом запивать. Ужас какой-то сквозь ту красоту пробивается!

— Тот самый Сарлата? — удивился Тарп. — Которым детей, женщин, стариков, да и молодых воинов пугают от Холодных песков до Дикого леса? Ничего не путаешь, Кир?

— Зови меня Каем, — попросил зеленоглазый. — Лук, Луккай, Кай. Привык уже. Прилипло. А Сарлата тот самый. Только без банды. Всех уже положили. Часть еще в Холодных песках, две трети здесь.

— Каем так Каем, — задумался воевода. — А я как был Тарпом, так им и остался. Только не воевода уже. Нет пока воеводы в Хилане. Не было, когда я уходил.

— И кто ж ты теперь? — нахмурился Кай.

— Посыльный, — сказал Тарп и показал на Шалигая: — Вот он, насколько я знаю, тоже посыльный. И я посыльный.

— Ну, — посмотрел на Шалигая Кай. — Этот посыльный вроде бы от иши? И ты от него?

— Нет больше иши, — глухо проговорил Тарп. — Вновь Пагуба захлестнула Салпу. Небо заволокло пламенем. Мерзость ожила, осадила города. И, как водится в начале каждой Пагубы, явился посланник от Пустоты к молодому ише и снес ему голову. Я послан к тебе матерью иши. Урайкой Тупи.

— Зачем? — спросил Кай.

— Зачем он послан? — показал на побледневшего Шалигая Тарп.

— Охранять меня, — сказал Кай.

— Да, — торопливо закивал Шалигай. — Лично ишей послан. Я и отчитывался перед ишей, до самой встречи с зеленоглазым выпускал голубей из его голубятни. Мне поручено охранять зеленоглазого, а по достижении Анды, города, который якобы расположен в центре Запретной долины, прочесть и передать зеленоглазому послание, которое зашито у меня в предплечье. — Хиланец задрал рукав и показал шов.

— Так, значит? — задумался Тарп. — Я бы, конечно, отрубил бы эту руку, Кай, да прочитал бы, пока не поздно, что там передал тебе иша. Но, с другой стороны, мертв он уже. Да и не в нем беда теперь. О тебе, Шалигай, ничего не скажу Каю, не знаю ничего про тебя. Конечно, кроме того, что ты был последним старшиной ловчих Текана. Пока не перешел в тайную службу. Так что теперь с тобой, Кай, и бывший хиланский воевода, и бывший сменщик самого Данкуя! Старшина тайной службы! Правда, в Хилане не полным именем звался. Так, Шал?

— Почему не сказал? — повернулся к хиланцу Кай.

— А должен был? — сузил взгляд хиланец. — Не привык титулами и должностями хвастать. Делом привык о себе говорить. Или я подвел тебя, зеленоглазый?

— Посмотрим, что будет дальше, — процедил сквозь зубы Кай. — Но пусть будет так. Хотя бледность твоя мне не нравится.

— Выйду на солнышко, загар бледность скроет, — медленно выговорил Шалигай и повернулся к Тарпу: — Что с поселком у рыночной площади? Если Пагуба, то беда может случиться.

— Случилась уже, — еще сильнее помрачнел Тарп. — У тебя ведь усадьба там? Сколько детишек?

— Трое, — выдохнул Шалигай. — Жена, старики-родители. Трое детишек. Три дочки. Что с поселком, воевода?

— Теперь не знаю, — пожал плечами Тарп. — Когда я уходил из Хилана, по приказу урайки Тупи все перебирались за стену. Надейся на лучшее, старшина.

— Подожди! — приподнялся, громыхнул блюдом Шалигай. — Не сходится что-то. Когда небо побагровело? Мы ж рассмотрели что-то на входе в Запретную долину! Это ж не так давно было? В последние дни второго месяца весны?

— Точно так, — кивнул Тарп. — Тогда и приключилось.

— И как же ты успел добраться? — не понял Шалигай. — Неделя только минула!

— Неделя? — не понял Тарп. — Два месяца уж прошло, Шалигай. Я прошел через Ледяное ущелье в долину неделю назад. И чуть ли не месяц добирался до него. Второй месяц лета раскатывает, старшина. Поверь мне.

— Что ж получается, — закрыл глаза Кай, — спешить нам надо, выходит?

— Но как же… — осекся Шалигай.

— А вот так, — заскрипел Эша. — С той стороны один отсчет, а с этой другой. И нечего их смешивать.

— По всей Салпе слухи ходят, что зеленоглазый циркач отправился за богатством и славой в Запретную долину, — медленно проговорил Тарп. — О том, что кучу золота потратил, чтобы Ледяное ущелье расчистить. Зачем он тратил золото, зачем ледорубов из тати оплачивал, как не для того, чтобы еще больше золота в Запретной долине поиметь?

— Но ты-то так не думаешь? — усмехнулся Кай. — Я и мешков для богатства не припас. Слушай, Тарп, да прислушивайся. Разве в поход за золотом глашатаи созывают? А ты не думал, что я Салпу хочу от мерзости избавить?