Александр Конторович - Кардинал в серой шинели

Проснувшись, какое-то время лежу на кровати и пытаюсь собрать воедино все свои растрепанные чувства. Как там сероглазка моя? Добраться до монастыря они еще не успели, тем паче что едут медленно и не особо торопясь. Хорошо ли ей в пути? Впрочем, рядом с ней монашки, они-то уж не зевнут в случае чего. Да и сама Мирна, как-никак — целительница с приличным опытом. Так что поводов для волнения вроде бы и нет. А все равно — переживаю.

Ладно, пора вставать. Дела не ждут. Странно, что никто еще не стучит в мою дверь, оповещая об очередных проблемах.

Во дворе замка кипела повседневная суета. Усатые капралы гоняли новобранцев, объясняя им азы военного дела. В одном углу тренировали держать строй, в другом — показывали приемы защиты от меча. Слышны были отрывистые команды, звенело железо и топали ноги обучаемых.

Словом — все при деле, один я лодырничаю. Ну, ничего, сейчас, только перекушу — и сызнова в ярмо.

Прихватив с собою пару импровизированных бутербродов, поднимаюсь наверх. Вхожу в нашу совещательную и оглядываюсь по сторонам.

Необычно тихо. Эрлих, какой-то весь насупившийся, молча сидит в кресле, перебирая рукою четки. Вижу обоих старших спецмонахов — они тоже какие-то смурные. В углу тихо сидит барон, а у амбразуры прислонился к стене Лексли. Чуть в сторонке от них насупился хитропоп, тоже весь какой-то… не выспался, что ли?

Тишина, никаких разговоров не слышно. Да что тут произошло-то? Полаялись? Не похоже…

— Утра вам… Чего стряслось-то?

И снова все молчат. Наконец со своего места встает брат Рон и протягивает мне лист бумаги.

— Это вам, милорд…

Что за хрень такая? Королевский указ — «казнить нельзя помиловать»? Ультиматум от ордена? Да рано вроде бы…

«…Если ты читаешь эти строки, сын мой, — значит, наш эксперимент удался. Мы навеки погубили свою душу, а в твоих руках теперь самое страшное оружие этого мира. Увы, я ничего не могу подсказать, что с ним делать и как остановить распространение этого ужаса. Не знаю, услышит ли Бог мои молитвы, и имею ли я право взывать к нему теперь. Но кто кроме него сможет вложить в твою голову те знания, которыми мы не располагаем?

Скажут о том, чего мы еще не знали. Шар Шерна нельзя уничтожить. Будучи пропитанным ядом, он приобретает крепость алмаза. Шерн — не просто яд, нет! Это продукт смертельного ужаса и черной магии. Он может ждать своего часа очень долго, годы и десятилетия, не теряя своих свойств. Возможно, и больше, мы не знаем. Будучи использован единожды — он все еще опасен! Только когда от его губительных эманаций погибнут не менее тысячи человек, он частично утратит свою крепость и станет уязвим. Даже оружие Серых не в силах нанести ему до этого никакого ущерба. Мы пробовали… Мирна приносила в лабораторию Рунный клинок. Что можно сделать с этим ужасом до того, как от него погибнут люди, никто не знает. Теперь — это твоя ноша.

Орден не имеет более запасов Шерна, это совершенно точно. До тех пор, пока в наших, а вернее, в твоих руках находятся все три шара — никто и никогда не сумеет получить ни единой порции этого яда. Для этого надо создать новое святилище, сто лет приносить там жертвы, проводить обряды. И даже после этого, пока не пустить в ход один из шаров — сделать следующий не выйдет. Вся сила Шерна отныне заключена в трех порциях. До тех пор, пока ее не выпустят наружу, силу эту просто неоткуда больше взять. Я не стану этого объяснять в письме, но, поверь мне, именно так все и обстоит. Все самое страшное зло этого мира сосредоточено в них — и только в них. Нигде в природе его больше не существует.

Прощай, сын мой. Прости старого епископа за то, что я не рассказал ничего этого раньше. Ты стал бы меня отговаривать… и мы просто не успели бы.

Не скажу ничего более, хотя и очень бы этого хотел. Я видел тогда… многое… хотя и не все успел понять и осмыслить до конца. Извини, но это твой путь, и ты должен пройти его сам…»

Осторожно кладу бумагу на стол.

— Где… — голос мой изменился настолько, что и сам его еле узнаю. — Где брат Манрике?!

— Внизу. В святилище ордена, — поворачивается ко мне брат Рон. — Вас проводить?

— Я сам…

Чуть не свернув себе шею на крутых ступенях, слетаю вниз. Лестница, еще одна… поворот… снова лестница…

Около дверей в лабораторию стоит сдвоенный пост Котов и спецмонахов. Увидев меня, отодвигают тяжелые бревна, припирающие дверь в лабораторию, и приоткрывают ее. У лестницы вниз — еще один пост. Те же предосторожности.

Факел!

Тут светло, еще горят факелы в подставках, падает сверху свет.

Вниз!

На последнем столбе я вижу окровавленное тело. Спутанные седые волосы… брат Манрике?! А где второй научный монах? Еще один столб… вот и он.

Факел выпадает из моих рук и стукается об пол. Гулкое эхо ходит по опустевшему помещению. Здесь, кроме обоих монахов, уже нет никаких других тел. Всех уже увезли и тайно похоронили.

Черт!

В бессильной злобе бью кулаком по основанию столба.

Почему?! Ну, почему он мне ничего не сказал?! Неужели из этой ситуации не было другого выхода?

Шорох в проходе!

Клинок сам собою прыгает ко мне в руку.

Кто там?!

Эрлих… враз постаревший, он спускается вниз по лестнице.

— Я один, сын мой.

— Зачем это было нужно, ваше преосвященство? Почему никто его не остановил?

— Остановить Манрике? Никто из нас не имел над ним власти.

— Ну, так я бы это сделал!

— Этого-то он и боялся… оттого ничего и не сказал.

— А как вы об этом узнали?

— Манрике оставил письмо для меня. Положил его на стол в башне вечером. А потом ушел сюда. Все уже спали, и никто этого не видел. Часовой сказал, что после него никто наверх не поднимался. Тогда он письмо и оставил. А мы нашли его только утром. Бросились сюда…

— Что он сделал?

— Завершил обряд. Сначала… это был брат Иан. Потом… потом он произвел те же манипуляции над собою.

— Но, насколько я помню, смерть не должна была быть быстрой!

— Это справедливо для одного инициирующего шара. А их тут было два. Поэтому все пошло гораздо быстрее… они не мучались долго.

Подхожу к центру помещения.

Постамент.

На нем блюдо, в углублении которого лежат три шипастых шарика. Вытаскиваю клинок.

Троекратное знакомое гудение — клинок почернел аж до рукоятки!

Все верно — передо мною лежит самое страшное оружие этого мира…

Ну вот, ты и получил в свои руки мегадубинку. Доволен? Отныне Серый — самый наикрутейший парень на деревне. Как там, в песне, пелось — «the best your kingdom and fifty miles the land around»? Лучший в нашем королевстве и на пятьдесят миль в окружности. Пожалуй что, и существенно побольше… какие уж тут пятьдесят миль! Выйти перед строем ордена, показать пригоршню шариков — и вей из них веревки. При этом никакой Решающий мне поперек даже слова не гавкнет — свои же товарищи сотрут в порошок. Ибо у кого палка — тот и барин! Отвалить им с лордского плеча десяток бочек с наркотой, дать денег наемникам — и в моих руках нерассуждающая, слепо преданная армия. Здравствуй, герцог дорогой, я тебя дождался! Только вот будет эта встреча для него очень даже нерадостной… Да и много еще кому может икнуться…