Василий Головачев - Возвращение настоящего

По кабине прошло движение, хотя даже острый на словцо Синенко предпочёл промолчать.

– Что ж, поскольку других идей нет… – Морев изучающим взглядом прошёлся по лицам подчинённых, потом «гражданских». – Прыгаем?

Ответом было всё то же молчание.

– Всем товсь! Вперёд!

Дебил, прежде чем вдавить округлость пускателя, заискивающе посмотрел на Рената, и молодой человек улыбнулся ему в ответ, понимая чувства пленника.

На сей раз «прыжок в бездну времени» длился ощутимо долго.

Хронопутешественники несколько раз всплывали из бессознательного состояния и погружались в него вновь, пока наконец сила, давившая на голову, не отпустила их и они смогли вздохнуть свободно. Но пресс, сдавливающий грудь, не исчез. Лишь несколько мгновений спустя Ренат понял, что невесомости больше нет и они находятся в привычном для себя поле тяжести.

Все лежали на полу, кроме Дебила и Марьяны, оказавшейся у него на коленях. Начали шевелиться, озираться, подниматься на ноги.

Экраны не работали, четыре прозрачных столбика по углам панели управления пульсировали тусклым коричневым светом. Кабину заполнял свет аварийных красно-фиолетовых светильников, запрятанных в толще потолка. Откуда-то снаружи в кабину проникал неясный шум: звонки, тонкие всхлипы, похожие на вопли противоугонных автомобильных сирен, голоса, дробный стук.

Капитан Морев первым отреагировал на эти звуки:

– Сомов, Махлин, Корж – к двери! Автоматы на товсь! Марьяна, где мы?

Девушка сползла с колен оператора, начавшего подавать признаки жизни, легонько пошлёпала его ладошкой по щеке.

Дебил открыл мутные глаза, напрягся, впился глазами в табло на панели, пошипел сквозь зубы, пробежался пальцами по клавиатуре. Загорелись окошечки на пульте, прозрачные столбики окончательно погасли. Вместо них из панели вылез стеклянный бутон, сыграл световую гамму вспышками: фиолетовая – синяя – зелёная – жёлтая.

Дебил воззрился на бутон как на ядовитую змею, пролепетал что-то.

– Финиш, – перевела Марьяна. – Мы попали туда, куда хотели. Это двадцать первый век… момент Перехода… и нас кто-то вызывает.

Морев бросил взгляд на бутон.

– Это рация? Или что там у них?

– Очевидно, рация.

– Кто вызывает?

Дебил побледнел, насколько можно было судить об этом по его землистому лицу, выговорил длинную фразу.

– Он говорит: это Ко… обль… рау… какая-то аббревиатура непонятная…

Дебил повторил, старательно выговаривая слова.

– Ага, поняла… крепкий… основательный… быстрый… раб… рабо… в общем, на русском это будет звучать как КОБРА. Он личный страж Всевышнего… их Правителя.

– Ну и что с того, что он личный страж? – хмыкнул Синенко. – Чего он так перепугался?

– КОБРА имеет неограниченные полномочия. Если он прибыл сюда, в сентре… в центр, значит, получил приказ Правителя…

– Какой приказ?

– Ликвидировать всё, что препятствует Переходу.

В кабине стало тихо, только бутон продолжал издавать царапающие ухо звуки.

– Понятно, это означает, что ликвидировать надо и нас в том числе. Спроси, что такое этот сентре коммандер.

Дебил заговорил без подсказки, интуитивно понимая, что интересует его хозяев.

– Центр… управления… хроносдвигом… шоукси шонксин по-китайски. Мы попали в один из его дубль-контуров.

– То есть нас не ждали?

– Н-нет.

– И здешние воррихо не знают, кто находится в кабине транслятора?

– Скорее всего, не знают.

– Отлично! У нас есть шанс громко заявить о себе. Это радует. Пусть Дебил поговорит с этим… змеем. – Морев усмехнулся. – Надо же, у их Правителя есть эмиссар по особым делам, как у Гитлера. История повторяется даже в деталях. Нас будет видно, если мы отзовёмся?

Марьяна выслушала сбивчивую речь оператора.

– Да, здесь над экранами телекамеры.

– Скайп? Славно… Есть чем залепить глазки камер?

– Жвачкой, – предложил самый тихий из сержантов по фамилии Репин.

– У кого есть жвачка?

Бойцы обшарили карманы, однако жвачки не нашлось ни у одного. Не было её и у «гражданских».

– Консервы! – вдруг высказал мелькнувшую мысль Ренат.

– Точно, молодец! – обрадовался лейтенант. – Можно попробовать.

Нашли несколько банок консервов воррихо, вскрыли, в одной из них обнаружилось коричневого цвета желе, им и заклеили зрачки телекамер над пультом.

Дебил включил связь, и центральный экран показал узкий отсек с голыми металлическими стенами и паутиной трубок, скрывающей потолок. Напротив внешней камеры чернел прямоугольник входной двери в отсек, из которой выбегали «киберсолдаты», окружая капсулу ретранслятора, включающую кабину управления и хроногенератор.

Второй экранчик показал плечистого гиганта в чёрном мундире, сверкающем серебряными позументами и бляхами.

Вот это был настоящий воррихо!

Лицо у него было «тройное», как и у Дебила, но читалась на нём такая человеческая властность, разбавленная колоссальным равнодушием ко всему, что хотелось перекреститься и спрятаться от этого «псевдочеловека» подальше.

Он что-то проговорил взлаивающе жестяным голосом.

Дебил сжался.

– Приказывают открыть дверь, – перевела Марьяна, хотя слова гиганта по ту сторону экрана и не нуждались в переводе. – Требуют объяснений, кто мы такие и почему влезли в дублирующий контур Центра.

– Да, с этим типом каши не сваришь, – пробормотал лейтенант.

– Мы можем прыгнуть на пару дней вперёд или назад? – спросил Морев.

Оператор начал нервно ломать пальцы.

– Нет, – сказала с сожалением Марьяна. – Генератор сдох… так сказать… включена аварийная система.

– Значит, это конечная остановка.

– Выходит, так.

– Что ж, парни, у нас нет другого выхода.

– Драться! – оскалился Дылда.

– Именно. Гражданские – вам лучше укрыться за креслами. Какая-никакая, а защита.

– Мы тоже хотим участвовать! – выпрямился Ренат, взвешивая в руке «Гвоздобой», боковым зрением отмечая движение Марьяны: она тоже не собиралась прятаться.

– Проверить патроны! – бросил Морев, извлекая из-за спины пистолет «Волк». – Пусть скажет этому… фашисту: мы выходим.

Марьяна перевела.

Дебил оглянулся на Рената, оценил его решительный вид, посмотрел на Марьяну, на Морева и придвинулся к бутону связи…

Несдавшиеся

Их заметили!

Их всё-таки заметили, хотя лежали они в кустах, на опушке леса, напротив усадьбы Хуснутдинова, недвижно, стараясь говорить как можно тише и не делать резких движений. Но, после того как над лесом показался медленно движущийся вертолёт, а из ворот усадьбы выбежал отряд охотников и направился в их сторону, Артём понял, что дела плохи.