Уильям Дитц - Телохранитель

— Я согласен.

Толпа заворчала, злясь из-за потери друзей и денег. Но мужчина понял, чем они недовольны, и указал на коробки, составленные у дальней стены комнаты.

— В этих коробках еда и бог знает что еще. Я думаю, что хозяева не вернутся, так что берите, не стесняйтесь.

Толпа рванулась к коробкам — в этом было что-то сродни паническому бегству — и вмиг растерзала их. Мужчина улыбнулся, спрятал кольт и подошел к нам. Его рука была твердая, как сталь.

— Дэн. Дэн Райлер.

— Макс Максон.

— Очень рад, Макс. Добро пожаловать в нашу маленькую общину. Жаль твою подругу. Надеюсь, она поправится.

Доктор забрал пакет с внутривенным.

— Ей было бы намного лучше, болтай вы где-нибудь в другом месте.

Мы отошли в сторону. Я не хотел оставлять Сашу, но не мог позволить себе пренебречь Райлером.

— Да, я тоже на это надеюсь.

Райлер указал на труп убийцы.

— Я прав? Его друзья не вернутся?

Я покачал головой.

— Не вернутся. Они напали на нас на корме. Мы запихнули трупы в камеру выбрасывания.

Райлер одобрительно кивнул.

— Любезно с вашей стороны убрать за собой. Сволочная это была компания. Сели на баржу группой, сразу проверили нас. Сказали, что ищут мужчину с хромированной головой и девочку с черной повязкой на глазу. — Райлер поднял брови. — Назови меня сумасшедшим, но, кажется, кто-то хочет вашей смерти.

Оставив без внимания приглашение, я пожал плечами.

— Может, им не понравился мой дезодорант?

Райлер засмеялся и показал на роющуюся в мусоре толпу. Они вели себя, как вороны при дележке добычи.

— Ладно, ваши беды кончились. По крайней мере на время. Было у нас несколько паршивых овец, но ты их состриг, а остальные слишком напуганы, чтобы напасть в открытую. Правда, ты должен когда-нибудь спать… и я тоже. Слушай, давай так… ты сторожишь мою спину, а я — твою.

Я посмотрел на Сашу. Доктор отыскал носилки и уговорил двух мужиков отнести их. Девочка была бледной, очень бледной, и я испугался. Отчасти потому, что любил ее, а отчасти потому, что она была нужна мне. Да, она лгала мне, да, она скрывала от меня что-то, но с ней я забыл об одиночестве, и при мысли о ее потере у меня внутри все сжалось. Нет, я останусь с ней, сделаю все возможное, чтобы вылечить ее, и буду надеяться на лучшее. Но Райлер прав, я должен спать, и его предложение стоило принять. Я протянул руку.

— Договорились.

Чтобы спустить Сашу на главную палубу и устроить ее там среди ящиков, ушло почти два часа. Девочка оставалась без сознания, что тревожило меня. Правда, док не беспокоился. А может, беспокоился, но скрывал это. В любом случае я считал своим долгом сидеть с ней, но это оказалось нелегко. Поэтому, когда Райлер сказал, что подежурит, и предложил мне поспать, я поймал его на слове.

Я отключился, как только положил голову. Не думаю, что сон я увидел сразу же, но кто его знает. Одно могу сказать: как и предыдущие, этот сон был реальным или отражал то, что произошло на самом деле. И, как обычно, этот сон начался с того, чем закончился последний.

Сначала мне казалось, что я с трудом всплываю из глубин сна, добираюсь почти до самой поверхности, но сквозь нее не прорываюсь. Я услышал голоса. Два голоса: мужской и женский. Они спорили. Мужчина был против чего-то, а женщина — за.

— Так нельзя, говорю вам… это нечестно.

— Нечестно? — переспросила женщина. — А война — это честно? А кража? А ведь происходит именно это. Он убил твоих друзей, и он убил бы нас, не будь здесь командос.

— Ни два, ни три и никакое количество зла не составит в сумме справедливости, — упрямо ответил мужчина. — Он — человек, и то, что вы предлагаете, переходит все границы порядочности.

— Тебе ли говорить о порядочности? — хлестко спросила женщина. — Человеку, который выполз из сточной ямы на лжи, обмане и воровстве? Как смеешь ты, ничтожество, поучать меня?

— Верно, я делал все это и даже больше, — хладнокровно подтвердил мужчина. — Но все мои прегрешения не идут ни в какое сравнение с тем, что предлагаете вы. Я отказываюсь в этом участвовать. Более того, я намерен все рассказать Союзу.

Минуту стояла тишина, будто женщина обдумывала его слова, затем последовал приглушенный выстрел из газового дротикового пистолета. Зазвенело разбитое стекло, лязгнул металл, и что-то тяжелое упало с глухим стуком. Я напрягся, чтобы открыть глаза и увидеть, в чем дело, но так и не смог пробиться на поверхность. Я услышал, как женщина процедила сквозь зубы: «Мерзавец», и темнота утащила меня вглубь.

Но время от времени я всплывал из глубины, хватал обрывки ощущений и уносил их с собой. Я уловил движение, услышал смех, почуял запах кала, ощутил холод, почувствовал вкус воды и испытал боль. Много боли. Боль от раны в груди, от игл в венах и боль, которую не смог точно определить. Было больно существовать, больно быть там, где я находился, поэтому я решительно устремился вверх, чтобы пробиться на свет и сказать им, что я чувствую, заставить боль уйти. И внезапно темнота распалась, я увидел Сашу, Райлера, ящики и почувствовал разочарование. Я ожидал большего. Заметив, что я проснулся, Райлер помахал вилкой. На коленях он держал пищевую коробку, и от запаха еды у меня потекли слюнки.

— С возвращением. Ты спал девять часов.

Я перекатился на живот и встал на колени. Саша выглядела все так же.

— Не беспокойся, — ровно сказал Райлер. — Часа три назад она пришла в себя. Док дал ей что-то, и она заснула.

У меня отлегло от сердца. Мы лежали, но это не значит, что мы без сознания. Райлер бросил мне коробку. Я поймал, потянул за ушко и почувствовал, как она согревает мне руки.

Мне вдруг невыносимо захотелось оказаться в поясе астероидов, на Европе или снова на Земле. Но до них еще было лететь и лететь, да и они ничуть не дружелюбнее этой баржи. Я открыл коробку. Мясное рагу и даже вкусное. Райлер кивнул, и мы поели в молчании.

15

«…таким образом, учитывая и без того противоречивые настроения рабочих по отношению к компании, мы считаем, что существование свалки токсичных отходов в самом центре астероида DXA-1411 следует держать в секрете, пока моральный климат не улучшится, или до того времени, когда можно будет покинуть астероид».

Следующие две недели тянулись мучительно медленно. Поначалу Саша пошла было на поправку, но началось заражение, и ее состояние ухудшилось. Чистые раны воспалились и выделяли серо-зеленый гной, который выглядел ужасно, а вонял и того хуже. Когда здоровье резко ухудшилось, то же стало и с настроением. Девочка скатилась в пассивное, чуть ли не растительное состояние.