Олег Таругин - Десантник. Из будущего – в бой!

Переглянувшись с десантником, Батищев зло дернул щекой, с хрустом перекидывая передачу и прибавляя скорость. Грузовичок обиженно рыкнул мотором, но, к счастью, не заглох, ускоряясь.

– Как думаешь, разведка, скоро нас нагонят?

«Ого, вон оно как, разведка, значит? – мысленно хмыкнул тот. – Прогресс в наших отношениях определенно налицо. Что не может не радовать». Ответил он, разумеется, совсем другое:

– Откуда ж мне знать, тарщ лейтенант? Судя по пылюке, бронетехника прет, значит, в скорости у нас всяко преимущество. Если не заглохнем, конечно. Да и оторвались мы километра на два. Так что ежели и дальше будем ехать, как ехали, может, и не догонят. Главное, на разведку ихнюю не нарваться, любят они вперед мотоциклистов высылать, приходилось сталкиваться. Помните, я рассказывал? Товарищ комбат говорил, до наших километров двадцать, верно?

Помолчав несколько секунд, контрразведчик нехотя буркнул:

– Было двадцать, сержант. Когда я за тобой уезжал, бригада сворачивалась и начинала выдвижение, куда – понятия не имею, мне не докладывали. Может, к границе, а может, и вовсе наоборот. Так что не знаю. На месте сориентируемся.

Алексею просто до одури захотелось смачно выругаться, но он, разумеется, сдержался. Мило, очень мило. И куда они в таком случае вообще едут? Ориентироваться на месте? Да твою ж мать! А если там уже все немецкими бомбами перекопано, не зря ж весь день над головой самолеты летали? Им тогда что делать? Кататься по округе в поисках остатков «своих», пока бензин не кончится? Или пока на немцев не напорются? Офигеть…

По крыше кабины снова заколотил кулаками летун. Ну, что там еще страшного случилось? Высунувшись в окно, десантник бросил взгляд на перепуганного Борисова, но спросить ничего не успел, поскольку тот первым прокричал, тыча рукой за спину:

– Леша, воздух! Сворачивайте к лесу!

Взглянув в указанном направлении, Алексей внутренне похолодел: а вот это же серьезно. С немецкой стороны, стремительно увеличиваясь в размерах, приближался самолет. За этот безумный день Степанов уже достаточно поднаторел в матчасти, чтобы с ходу узнать хищный силуэт «Мессершмитта-109». Разведчик, наверное. Что, впрочем, вовсе не помешает ему побыть пару минут вольным охотником – боеприпасы-то списывать не придется, чай, не на стрельбище. Хреново. Очень хреново. На что способен этот самолет с его пулеметами и скорострельными пушками – ну, или чем там вооружена именно эта модификация «худого»? – он прекрасно представлял. Особенно когда дело касалось едва ползущей по земле беззащитной цели вроде их полуторки. Бросив взгляд в сторону обочины, парень помрачнел еще больше: по закону подлости именно на этом участке грунтовка имела достаточно крутые откосы, съехать с которых без риска перевернуться грузовик никак не мог. Да и далековато до деревьев. Вцепившийся мертвой хваткой в руль – аж костяшки пальцев побелели, – особист это тоже отлично понимал. Мельком пожалев о диких временах, еще не знающих столь полезных девайсов, как ПЗРК, Леха коснулся его плеча:

– Похоже, приехали. Когда скажу, резко тормозите – и бегом из машины. Дверь заранее приоткройте, чтоб не заклинила. Сейчас Ваську предупрежу.

Снова высунувшись наружу, он кратко проинструктировал перепуганного летуна, на всякий случай напомнив, чтобы тот не вздумал погибнуть, а то голову в наказание открутит, и уселся обратно на сидушку. Прикинул последовательность действий. Ну что, пора, нет?

Совсем низко над грузовиком пронеслась хищно-вытянутая тень – Степанов отчетливо разглядел не только ярко-желтые концы несущих плоскостей, но и тонкие трубочки пулеметных стволов и даже какие-то технические лючки на серо-голубом брюхе. В считаные мгновения удалившись на несколько сотен метров, «мессер» эффектно развернулся через крыло, коротко сверкнув в солнечном свете остеклением фонаря пилотской кабины, и лег на обратный курс. Секунда – и передние кромки крыльев озарились пульсирующими вспышками. Все, пора!

– Тормози! – заорал Леха, даже не заметив, что впервые обратился к энкавэдисту на «ты». – Из машины!

Батищев вбил в полик педаль тормоза, и полуторка резко затормозила, вильнув корпусом из стороны в сторону и жалобно заскрипев всеми сочленениями. Людей швырнуло вперед, но к этому оба оказались готовы. Распахнув дверцу, Степанов оттолкнулся от подножки и выскочил из остановившегося грузовика, скрывшегося в клубах поднятой колесами пыли. С другой стороны шустро сиганул контрразведчик, ухитрившись не упасть и не выронить пистолет-пулемет. Бросаясь на помощь замешкавшемуся летуну, которому пришлось лезть через борт, Леха успел заметить две аккуратные строчки пыльных фонтанчиков, протянувшихся по дороге от самолета к автомашине. До крайних оставалось от силы метров десять. Вовремя они тормознули…

Подпрыгнув, десантник схватил товарища за ремни портупеи и рывком перевалил через борт, подставляя плечи. В следующее мгновение оба покатились по пыли, не удержавшись на ногах. Рядом торопливо простучало металлом о металл, звякнуло, рассыпаясь, лобовое стекло, с сухим треском полетели выбитые из дощатого кузова щепки. Дробный треск пулеметных выстрелов прекратился, и над головой с оглушительным ревом пронесся «сто девятый», собираясь повторить атаку – пилот, разумеется, заметил успевших выпрыгнуть русских. Что ж, это только делало охоту еще более интересной…

– Цел? – Алексей перевернул летуна на спину, вгляделся в бледное лицо, искаженное гримасой боли. – Ничего не сломал?

– Неа, – вяло пробормотал тот. – Только снова голова сильно кружится и колено болит, зашиб, видать, когда падал.

– До свадьбы заживет, – автоматически буркнул тот, размышляя, как поступить. До леса хрен добежишь, далеко, а на открытом пространстве – никаких укрытий. Пальнуть по фрицу из автомата? Не, без понту, даже пробовать не стоит. Дострелить-то дострелит, конечно, только толку от того – ноль. Пистолетная пуля истребителю не опасна, это ж не винтарь и не пулемет. – Давай двигаться, он сейчас вернется. То есть уже возвращается. Твою ж мать, все, не успели! Ложись!

Степанов навалился на товарища, чисто инстинктивно прикрыв голову руками – словно это могло защитить от пулеметной пули. В небе снова застрекотали «швейные машинки», одна очередь прошлась по несчастной полуторке, вторая легла между грузовиком и вжимающимися в пыль людьми. Тук-тук-тук-тук – пули ударили совсем рядом, Леха даже ощутил легкие содрогания почвы. Промазал, гад! Над головой вновь прорычал мощный мотор, звук начал удаляться. Может, стоит все же попытаться добежать до крайних деревьев?

На миг Леха ощутил кольнувшее в груди острейшее ощущение дежавю: все это уже было, причем совсем недавно. Была дорога, были заросли, до которых нужно было добраться любой ценой, были поднимавшие пыльные фонтанчики немецкие пулеметы и рывок на пределе возможностей навстречу спасению. Да сколько же можно-то, а?!