Выжившие (СИ) - Антон Казаков
Он отвернулся и посмотрел в пол.
— Моей задачей было понять, как ей помочь. Пока не стало совсем поздно, понимаете?
— Понимаю, — кивнула Кай. — Но в итоге Вы оказались здесь? — она обвела рукой обжитое, но тесное пространство куба. Конечно, она догадалась, что именно эта идея привела Хинату в этот бокс, охраняемый роботами. Но ещё не поняла, как.
Учёный вздохнул.
— У всех нас в Оазисах есть хобби. Как правило — тоже наука, только не та, которую заказывают Старейшины или корпорации. Больше десятка лет назад я взялся разрабатывать в свободное время одну странную на вид гипотезу. О том, что планете не нужно никак помогать. Ей просто нужно не мешать — и она всё решит сама. Природа ведь устроена удивительно умно, нам самим столько всего даже в мечтах не предусмотреть… — Хината снова откинулся на спинку дивана, но теперь вместо вялой и расслабленной позы нервно сцепил пальцы. Воспоминания о его детище захлестнули учёного и теперь не отпускали. — Всего пара месяцев на теоретических моделях — и я сам не мог поверить тому, что выяснил. Если верить моделям, то оказывалось, что если планете дать десять спокойных лет, она не только выйдет из того смертельного пике, в котором находится. Она вылечит себя сама! — он потряс в воздухе пальцем. — И знаете, что оказалось единственным, что мешало её спокойствию?
Кай не ответила. Только сузила глаза, не сводя с седого бородача взгляда.
Кажется, она знала ответ. Но очень не хотела услышать его здесь, не от необразованного «диванного аналитика», а от учёного Братства Гармонии. Ведь что, если это и правда…
— Мы с вами, — развёл руками Хината. — Люди, Ицуми-сан.
— Что именно Вы имеете в виду, Хината-сан? — она даже слегка подалась вперёд, чуть не потеряв равновесие — тело всё ещё заживляло раны и правая нога пока отказывалась повиноваться полностью.
— Знаете, в конце 20-го века ходила теория «золотого миллиарда» — о том, что Земля может выдержать не более одного миллиарда людей в биосфере, чтобы не исчерпывались ресурсы и не наносился непоправимый вред природным процессам. Она была очень популистской и говорила в том числе и о многом другом, например о том, какой конкретно это будет миллиард и кто в него должен войти… но это несущественно. Так или иначе, я показал, что на текущем этапе развития технологий это — не миллиард, а два миллиарда людей, — бородач подобрал ноги под себя и сел по-турецки. — С 20-го века мы существенно продвинулись. Перерабатываем то, что производим, и не нуждаемся в таком уж большом количестве ресурсов, например. А многие из тех, которые всё ещё нужны, скоро будут добываться в других местах Солнечной системы. В общем, два миллиарда — это то, что позволило бы планете «выздороветь» за какие-то десять лет…
— Это и был проект «Выжившие»? — перебила его Кай. — Теоретические подсчёты на математических моделях? Это и привело Вас сюда, Хината-сан?
— Нет-нет, — покачал головой тот, — это было лишь вдохновением для «Выживших»…
Он снова вздохнул и помолчал несколько секунд.
— Понимаете, я же учёный. И когда эти расчёты вдруг показали такой стабильный позитивный результат… — седой бородач развёл руками. — Меня это взволновало. Я был… Да нет, я и сейчас совершенно уверен, что планета не переживёт конец века со всеми нами на своём горбу. Мы столько уже говорим об этом, но никто ведь никогда не слушает… — лицо учёного дёрнулось, словно от отвращения. — В общем, я решил, что нужно иметь какой-то вариант на случай, если всё полетит в тартарары слишком быстро.
Кай замерла. Она почти перестала моргать. Её глаза расширились и уставились на жителя бокса. Теперь она действительно поняла, о чём пойдёт речь.
А Эйсаку Хината, невысокий седой учёный Братства Гармонии, продолжал рассказывать, уставясь в стену перед собой и не поднимая взгляд.
— Я подумал, что сократить население до двух миллиардов в одночасье — непростая задача. Этого нельзя сделать обычными средствами, которыми люди убивали друг друга всё это время. Ядерное оружие — это слишком много последствий. Обычное — слишком медленно и чревато симметричным ответом, — он спокойно и скупо жестикулировал, рассуждая, словно говорил не об убийстве миллиарда-другого человек, а о какой-то назойливой, но вполне решаемой проблеме. — Но Вы знаете, я же — биохимик по одной из основных специальностей. И, как некоторые в Братстве говорили, один из лучших… или был им тогда, по крайней мере. В общем, я нашёл перспективное направление. И почувствовал такой прилив вдохновения, что сложно описать! Где-то далеко впереди было решение, его нужно было только найти…
Хината слегка улыбнулся приятным воспоминаниям.
— А несколько месяцев бессонных ночей спустя я, к тому же, обнаружил себя в кругу единомышленников, таких же воодушевлённых учёных, как и я сам. Они не знали мои предпосылки — я не рассказывал. Они только помогали мне с тем и с этим, а я с удовольствием снабжал их жутко интересными задачами… Ведь это, знаете ли, в Братстве самое ценное! Интересные задачи. Захватывающие, сложные. Над такими можно и в свободное время поработать. Ведь у нас тут почти ни у кого нет других хобби, кроме науки…
Хината усмехнулся и покачал головой. Видно было, что эта часть воспоминаний ему по душе. Но улыбка тут же снова поблекла и пропала с его лица.
— Мы разработали теоретическую модель молекулы специального газа, — продолжил он серьёзнее. — Мои помощники не были биохимиками и думали, что это — очищающий воздух химикат. Но я-то знал, как его слегка изменить весьма необычным способом, превратив в мощный нервно-паралитический агент. Газ этот в нормальном состоянии был инертен и совершенно безвреден. Но при определённом воздействии полем Митоши-Каннинга… Знаете такое? Нет? Вот и мои коллеги тоже не знали… Ну, не
