Молот империи 1 - Никита Киров
— Разумеется, — рыжий показал на дом. — Прошу! Чего мёрзнуть-то? Да и бумаги ещё ветром унесёт.
Да, холодало, изо рта уже пошёл пар. Деревья шумели от усиливающегося ветра, а жёлтые листья падали повсюду.
Деревня заброшенная, как и говорили. И очень давно, единственный целый дом — тот, в который нас звали, остальные совсем покосились, некоторые уже разрушились.
Я поднял левую руку, как условились. Значит — на первый взгляд всё хорошо, но расслабляться нельзя.
Внутри сыро, даже горевшая печка не спасала. На ней стоял бурлящий котелок, но там просто вода, ничем не пахло. В углу сломанная кровать. Прямо под столом деревянный люк в подполье. В открытое окно без стекла залетали листья и пыль.
На стене чья-то фотография, но с таким освещением ничего не разобрать. За окном стало совсем темно.
Капитан Сильвестри сел на скрипнувшую табуретку и хлопнул ладонями по серому покосившемуся столу. Свечка, стоявшая на нём, дрогнула и чуть не погасла.
— В столице лучше, — заявил он. — Но там совсем не платят. Был я, ребята, в этой пустыне. И теперь снова возвращаться. Но куда деться?
— Никуда, — пробасил мужик со шрамом на морде.
Это точно не гвардейские офицеры. И это не дворяне из Малых Домов. Странно, я думал, что только знать в эти времена управляет шагоходами. Хотя… надо учитывать, что взрослому поколению дворян пустили кровь, а новое ещё не выросло, как и говорил Рэгвард сегодня.
Значит, наняли наёмников и обучили. Или взяли уже готовых, в Дискреме тоже есть шагоходы, которые захватили у нас во время прошлой войны. Или купили.
— Документы, значит? — рыжий бросил пачку бумаг на стол. — Проверяйте. Рацию неси, — глянул он мужика со шрамом на лице. — Ну чтобы не бегать далеко. Как всё будет ровно, скажите им, чтобы подходили. Да только осторожнее, а то раздавят. Хорошая у вас ригга. А мы воюем на всяком столетнем хламе. Садитесь.
— Да постою, насиделся за эти дни.
Я хмыкнул, а рыжий противно засмеялся скрипучим громким смехом.
А мне стало несмешно. В открытой кобуре рыжего торчал револьвер со взведённым курком. Одноглазый стоял у стены, что-то закрывая. В темноте видно плохо, но за ней тёмные пятна. Кровь?
Мужик со шрамом грохнул на стол тяжёлую рацию и нажал тумблер. Засветилась лампа, раздалось шипение.
— Работает ригга-то? — спросил рыжий. — Всё нормально? Боеприпасы, топливо?
— Всё полное.
— Садитесь, — он показал на табуретку. — Сейчас горячее будет.
Да не просто горячее. Будет просто ад. Да ребята самоубийцы, раз решили атаковать нас под прицелом боевой ригги.
— А давайте познакомимся, — подал голос капитан Сильвестри. — Нам же вместе всю дорогу теперь, пока этих мятежников не раздавим. Я капитан Сильвестри. А как вас зовут? — он посмотрел на рыжего.
— Ржавый… кхм-кхм… Эдуард Синдер!
Вот только сначала он представился как «капитан Синклер», как и было указано в документе с местом встречи и паролями. Я расстегнул рукава. Ну это уже точно не моя паранойя. Сейчас начнётся.
— Точно, — капитан сопровождающего нас отряда засмеялся. — И чего я спрашиваю? Помню же, как было записано в бумагах.
Он посмотрел на меня и подмигнул. Значит, нас двое против троих. И на что они рассчитывают? Снаружи полтора десятка человек капитана, все с оружием, плюс боевая ригга.
И внутренний голос сразу напомнил: «Наёмники из столицы». А им можно верить? Не знаю. Но в ригге-то точно не предатели.
— Тогда представлюсь и я, — капитан откашлялся. — Я капитан Аллонзо Сильвестри, а это мой верный друг Джакомо! Познакомьтесь!
Он выхватил револьвер.
Бах! Бах! Капитан стрелял, ладонью отводя курок и отпуская.
Рыжий схватился за живот и со стоном начал оседать. Капитан нацелился на мужика со шрамом. Но стоящий слишком близко одноглазый подскочил к нему, вытаскивая нож из рукава. Капитан заорал от боли, когда клинок воткнулся ему в живот.
Мужик со шрамом полез за своим оружием. И выпучил глаза, когда увидел мои руки.
Мои татуировки светились.
Сверкающая цепь врезалась ему в морду, пробивая лицевую кость. Во все стороны брызнула кровь. Я развернулся и стегнул одноглазого прямо по голове. Слетела фуражка, волосы вспыхнули. Я размахнулся ещё раз.
Цепь свистнула и зазвенела, снеся ему половину черепа.
Умер рыжий. Я подбежал к капитану. Сильно ранен, сейчас умрёт, глаза уже затуманились. Что же он не предупредил-то? Выжил бы.
Я поднялся и взял трубку рации. Вот же придурки эти трое, напали под прицелом орудий большого шагохода? Да они смертники… или дело в другом?
— Ржавый! — захрипела рация. — Готово! Лючки срезали и взяли сосунков! Но один Даира подстрелил, а я его! Ржавый! Ответь!
— Там стреляли! — раздалось с улицы. — Внутрь, живо!
Свои или чужие? Чужие! Иначе эта троица не решилась бы атаковать нас, когда дом был окружён вооружёнными людьми.
Они все на одной стороне.
Я выскочил на улицу через окно, обмотав вокруг кулаков так и не убравшуюся на место цепь. Звенья обжигали кожу, но для меня ожога никогда не бывает.
Стоящий там человек в чёрной кожанке, один из наёмников, направил на меня револьвер. Я ударил его в морду, впечатывая светящиеся красным звенья. Хватило бы и одного такого удара, чтобы прикончить засранца, но я добил, чтобы наверняка.
Убрал цепь, потому что этот красный свет позволит им меня обнаружить в темноте. Теперь надо скрыться, пока не пристрелили.
Я схватил упавший на землю револьвер и сиганул в сухие сорняки, которыми заросло всё вокруг. Темно, без фонарей им меня найти будет сложно. Правда, у них они были.
— Ржавого убили! — раздалось мне вслед из окна. — Найти ублюдка, который это сделал!
Вокруг одни враги. Я оббежал дом, прикрываясь сорняками, и направился к другому. Посреди улицы лежал человек в луже крови. Это водитель грузовика, с которым я только что доехал до деревни.
За спиной раздался топот.
Бах!
Я инстинктивно пригнул голову. Кто-то стрелял прямо на ходу, но слишком далеко. Не попадёт.
Перепрыгнул через забор и пробежал мимо последнего дома. На за углом повернул в сторону. Там сарай с оторванной дверцей. Я заскочил внутрь, поднимая пыль, прижался к стене и зажал нос, чтобы не чихнуть.
— Он в лес побежал! — раздавали крики. — Я видел! Пять человек туда!
В небо с шипением взмыла сигнальная ракета, освещая окрестности красным. Свет пробивался
