Осознание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов
Меча не видно и его очень жаль, но убрать его в кольцо я просто не успевал, уж слишком быстро летел, да и слишком много взвалил на себя в конце, осилить ещё и это я бы не сумел всё равно.
Но всё это мелочи, всё это неважно.
Важно сейчас совсем другое.
Враги. Где они?
Того, кого я нанизал на летающий меч, можно забыть. Даже Предводители Воинов не выживают, когда их разрубают надвое.
Где остальные двое?
Я моргнул, обращаясь к своему таланту Указов и первое, что увидел — это летящую ко мне жирную, горящую злым алым печать.
Успел толкнуть навстречу ей свою в последний момент, остановив буквально в шаге от себя. Если прошлый раз, оглядываясь на смертельную опасность, между мной и Сутями Стихий было расстояние Пронзателя, вытянутого в руке, то здесь я почти мог дотянуться голой рукой до чужого Указа. Ещё немного и я правда смогу его коснуться пальцами, если, конечно, поддамся такому глупому желанию умереть.
Я тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти из этой гудящей и пустой тыквы те глупости, что она сама считала за мысли.
Прийти в себя мне помогла и злая, свистящая мыслеречь, ворвавшаяся в мою голову:
— Кто ты такой? Откуда ты, сектантский выкормыш, выполз?
Сердце пропустило удар, прежде чем до меня дошло, что это не более чем оскорбление. Никто и тем более не этот мерзавец из Ян не знает о моём прошлом в секте старшего Тизиора и моём с ним сотрудничестве.
— Сдохни! Сдохни! Чем тебя опоили эти суки Сёстры, что ты никак не сдохнешь⁈
Чужая печать стала ярче и приблизилась на пару пальцев, заставляя меня шевелиться.
Как бы Седой ни нахваливал меня, рассказывая о важности таланта, в одном он точно прав — сила есть сила, Возвышение есть Возвышение, в этом мне с этим мерзавцем не тягаться.
Я до сих пор не вижу его сквозь эту пыль стихий и муть духовной силы, значит, над ним нет печатей. Ну да я и не рассчитывал на такое глупое везение.
Стиснув зубы, взгромоздился на ноги, преодолевая тяжесть на плечах и боль. Это лишь кажется, что хребет трещит, это не настоящая тяжесть, это лишь давление чужого Указа. Вот боль это уже хуже.
Встать удалось, значит, не так уж я и ранен, а кости целы. Времени осматривать себя, лечить и прочее не было. Крови под ногами не по щиколотку? Значит, раны не смертельны, время ещё есть.
Боль? Что такое боль для того, кто тренировался у Столба Боли и раз за разом нарушал свои собственные Указы?
Рука коснулась пояса привычным жестом. Пусто, пусто, пусто, осколки стекла, снова осколки.
Я вспомнил о восприятии Предводителя одновременно с тем, как нащупал целый фиал. То, что нужно. Опрокинул в себя лечебное зелье. Хорошее, из запасов погибшего Браута. Оно потекло в желудок огненной, но приятной волной, сразу проясняя зрение, пусть и добавляя немного боли.
— Тебе мало? Ты решил сдохнуть от алхимии? Так, может, ещё и жизнь свою сожжёшь? Давай, сдохни, мне на радость, подстилка Сестёр.
Давно меня так не полоскали, только мне на эти оскорбления плевать. Считает, что я мастер Указов из союза Трёх Сестёр, пусть и дальше считает.
Отрешённо заметил, как плавающие вокруг меня нити моей стихии в Духовной Защите за это время стали чуть толще. Но первым делом наполнил стихией Форму Единения. На всю мощь, заставляя синие узоры гореть не только под разорванной одеждой и бронёй, но и на ладонях, шее и лице.
Через миг разочарованно скривился.
Не особо помогла дополнительная сила против давящей на плечи плиты Указа Властелина.
Это другое. Здесь не справиться Единением.
Ладно.
Следующим делом вывесил перед собой набор обращений. Пусть я со Школы Ордена Морозной Гряды умею поддерживать их во сне, но когда я потерял сознание, пусть и на миг, они все исчезли.
Третьим делом я поднял руку, замер на миг, впервые обратив внимание на изорванную ладонь и свисающие с пальцев кровавые лохмотья кожи. Стиснул зубы и всё равно достал из кольца копьё.
— Сдо-хни!
Четвёртым, я выпустил из тела не пустые нити своей стихии, а змеев воды.
Страха от того, что печать чужого Указа за это время стала ещё ближе ко мне — не было. Да, смерть близка. Да, сила врага давит на плечи так, словно это я пытаюсь совершить невозможное — наложить Указ на Властелина.
Даже не собирался. Мой план заключался в другом.
— Умри!
Наверное, чем-то подобным меня приложило полгода назад в Павильоне Пяти Удовольствий. Вот только я уже не тот слабый, едва начавший осваивать свои силы Предводитель Воинов. После тренировок в мире огня ранить меня подобным ударом?
Смешно.
Меня лишь качнуло от прилетевшего с воплем удара духа, заставило скривить в злой усмешке остатки губ, да чуть продавило мою сферу восприятия Предводителя.
Смешно.
Этот глупец сам указал мне направление своей печатью.
Развернуться лицом к нему, чуть пригнуться, напрягая ноги и разворачивая копьё в нужную позицию.
Леград, запомни, тяжесть на плечах — это то, что важно для мастеров Указов, оно не может помешать двигаться и сражаться обычному идущему, предпочитающему сталь. Она не может сделать тебя слабей или замедлить. Действуй.
Рывок.
Выпад копья приходится в пустоту, но лишь потому, что будущий мертвец успел отпрянуть.
Его печать следует за мной будто пришитая, да и может ли быть иначе? Если бы от Указов можно было так просто сбежать, имело ли это, вообще, смысл?
Вперёд рвутся змеи стихии и Звёздный Клинок.
Первые обволакивают фигуру будущего мертвеца, помогая мне там, где в тумане духовной силы и стихий вновь подводит зрение, второй же не дотягивается до его горла.
Глядя, как мастер Указов Ян голой рукой остановил мою технику, я не удивляюсь и не охаю. Властелин Духа есть Властелин Духа, как бы слаб он ни был, как бы ни был далёк от сражений. Разницу в этап никуда не деть и, тем более не преодолеть её одним ударом техники, которую я получил ещё в Первом поясе.
Но это ничего не меняет. Передо мной как стоял будущий мертвец, так и стоит, пытаясь продавить свой Указ.
Мне просто понадобится не один, а много ударов.
Копьё исчезает, убранное в кольцо, перед правой рукой загорается двухцветное обращение, заставляя вырасти из кулака горящий синим Коготь Роака.
Через миг я уже кружусь в Поступи Роака вокруг ещё стоящего на ногах мертвеца, осыпая
