Горящее небо Аорна - Анатолий Федорович Дроздов
Вот только дважды предавший — кому он нужен? Что он может? В земной истории Константин Острожский раз предал Литву, присягнув Москве. Потом нарушил присягу, данную московитам, и снова принялся служить литовцам (литвинам), предкам современных белорусов, да еще разбил войско Русского государства у Орши. Зато провалил порученную ему компанию, потерпев поражение у Смоленска, полностью перечеркнувшее оршанский успех. Перевертыши — такие себе герои.
Здесь наверняка найдутся подобные примеры, и никто в Панкии и Кашпирре Макса с распростертыми объятиями не примет. Да и противно. Столько мерзкого узнал про Коалицию… Союз — отнюдь не белый и не пушистый, но уж лучше, чем на Западе.
Поскольку роль исполнена до конца, властителям мира сего он больше не нужен. Скорее — мешает. Остается вариант, о котором думал во время бегства из ссылки — перебраться в мелкое недоразвитое тропическое государство. Полулегальные пассажирские и грузовые авиаперевозки, где предыдущий послужной список до фонаря, как и разборки между великими державами. Военная авиация с ее экстримом уйдет в прошлое, уступив место будням гражданской.
То взлет, то посадка,
То зной, то дожди,
В заплатах палатка,
И почты не жди.[17]
Денег в кармане не слишком много, но на железнодорожный билет хватит. А также на покупку парика и театрального грима. Конечно, остается вопрос документов…
Здесь ход его мыслей прервался появлением Хейши. От неожиданности Макс остолбенел.
— Здравствуй, создатель проблем! — поприветствовала его девушка.
Очнувшись, Макс попробовал обнять ее, но она отстранилась.
— Ты это… почему? — обиделся он. — Я тебя столько дней не видел!
— За это время многое произошло… — она скинула гражданский плащ с меховой опушкой на кресло и уселась на соседнее, закинув ногу на ногу в черных облегающих брюках. На черных сапогах таяли снежинки. Облик дополнял свитер под горло, тоже черного цвета. Ниндзя, а не женщина. — Вокруг тебя столько копий сломано!
— Хорошо, что не о мою голову, — он сел на край кровати.
— Некоторые сильно об этом жалеют. А теперь слушай главное. Переговоры о мире начнутся в ближайшие два дня, здесь — в Союзе. Прилетят вице-премьер Панкии и вице-президент Кашпирра.
— Что же не самые высокосидящие?
— Ну так война не прекращена, перемирия-то нет. Уроды давят на юге, наши обороняются и отбили один городок на северо-западном направлении. Как водится — место, где был город. Поэтому первые лица в логово врага не полетят, а устраивать переговоры где-то еще консул не желает.
— Хейша, а ему зачем сдался этот мир? Политика невмешательства…
— Трактуется так, как им угодно. У них своя логика. Хотя с арбитражем все понятно. Тебя переместили на Аорн, чтобы играть роль комедианта, а не суперлетчика. Профессиональный актер справился бы лучше. Твои пилотажные навыки никто в Коалиции не использовал и не собирался. Далее, про контрабанду электроники для Рыцарей и Гладиаторов. Консул отметил, что превосходства в воздухе Коалиция не получила. Ограничился замечанием о недопустимости ввоза запрещенных военных технологий. Что еще… Про использование идентификации по ДНК и установлении местоположения. Тут просто. Тогда, когда погиб мой супруг, они разрушили самые важные командные пункты. Как раз на них и находились участники переговоров. Адвокат из Панкии сказал: наши доблестные ВВС бомбили наиболее значимые объекты, принимая любую информацию, включая от агентуры и авиаразведки. Что же касается бомбежки двух городов у нейтралов, это вообще не компетенция консула: у Коалиции нет с ними военного конфликта. Что бы не использовали, это не подпадает под запрет экспорта-импорта вооружений, способных изменить ход войны.
— А ведь мы рассчитывали только на победу…
— Отчего же? Возможность проигрыша рассматривалась. Но надеялись на лучшее. А рассчитывать можно лишь на самих себя, а не на некую межзвездную справедливость. Брауша сваришь? Устала зверски, сплю по пять-шесть часов…
Макс отправился к буфету, где находился чайник, сходный с земным кофейником.
— Может, ужин заказать? На президентской кухне всегда есть горячее.
— Кусок в горло не лезет. Ты перебил меня и не услышал самого главного. Консул настаивает, чтобы модератором переговоров выступил свидетель Макш.
От неожиданности он плеснул воды мимо чайника.
— Я⁈
— Ты чем-то угодил ему. Полагаю, прямотой, сторонним опытом, простодушием и честностью. Ничего из сказанного тобой не опровергнуто — ни сканированием памяти, ни другими данными. Заявив, что твоя позиция отличается от официальной нашей — «борьба до достижения всех задач войны», ты поставил себя над сторонами. Что выгодно консулу.
Наступила пауза. Максим, напряженно обдумывая услышанное, налил две чашки брауша, одну протянул Хейше. Та, обжигаясь, сделала большой глоток. Макс едва пригубил. Снова опустился в кресло.
— У меня зреет желание послать межзвездную бюрократию в гудок. Может быть, хватит использовать меня втемную, впутывать с хитроумные подлые комбинации и делать козлом отпущения. На Земле козел отпущения это…
— Догадываюсь. А теперь — слушай! — Хейша порывисто встала и села на подлокотник — так, что ее теплое бедро прикоснулось к его кисти. — В первый раз за все время на Аорне ты получишь шанс сыграть свою игру.
— Свою? Или твою?
— Нашу! Потому что я с тобой.
Она наклонилась к его лицу, явно злоупотребляя женским обаянием.
— В чем со мной?
— Только в том, чего ты пожелаешь. Телевизионщикам, а и потом президентской своре ты втирал, что Гардару нужна изоляция Аорна. А, избавившись от влияния Герума, Гардар подомнет под себя Кашпирр. То есть если учредить паритетное мировое правительство, регулирующее экспорт минералов, то Союз, присоединив Кашпирр, получит большинство.
— Не обязательно Кашпирр, — сказал, подумав, Макс. — Если у Союза появятся авансовые платежи за ископаемые, а с ними — и ресурс влияния, проще перетащить на свою сторону страну помельче — ту, где люди не так обозлены войной. С Кашпирром разберетесь позже. Но одновременно следует следить, чтобы Панкия не провернула аналогичный фокус с вашими союзниками.
Она положила руки ему на плечи.
— Спрошу один-единственный раз. Если удастся превратить поражение в победу, отец убедит консерваторов согласиться с мирным договором. Война закончится. Выбирай: ты поддерживаешь такой исход? Или предпочтешь остаться в стороне? Ну! Твое решение?
Макс наклонил голову, прижавшись щекой к ее пальцам.
— У меня нет возражений, но не потому, что ты со мной. Без тебя я сделал бы тот же выбор. Пусть и дальше на Аорне государства и блоки борются за зоны влияния. Только — сами, без инопланетных советчиков. И, главное, без единого выстрела.
— Зря папа в тебе сомневался!
Она соскользнула с подлокотника, переместив упругие ягодицы на бедра Максима, ничуть не протестовавшие из-за дополнительного и такого приятного веса. Губы встретились с губами.
Но буквально через пять секунд Хейша отстранилась и бросилась к телефону. Набрала на диске номер.
— Он согласился. Сам! Без уговоров, — проговорила в микрофон. — Папа, работай с президентом, я обзвоню министров и командующего гарнизоном. С премьером — как договорились, — она положила трубку на рычаг и, обернувшись, заявила: — Поздравляю, Макш, ты начал революцию. Она б случилась все равно, но позже и с меньшей вероятностью успеха.
— На моей Родине есть поговорка: революция убивает тех, кто ее делает, — горько усмехнулся Макс. — Почему? Потому что те свергают власть, следуя наивным идеалам. А на смену им приходят хладнокровные политики, которым эти идеалы мешают грабить. Так что мы, скорей всего, пойдем под нож.
Хейша покачала головой.
— Революция еще не победила. Временно ты в безопасности. Специальный батальон контрразведки ВВС в настоящее время окружает резиденцию. Он усилит президентскую охрану. До переговоров ты останешься в апартаментах. А еще сейчас идут аресты тех, кто против мира.
— Я смотрю: вы подготовились.
— Ну, а чем я занималась эти дни? Не одна, конечно, а в команде. Действовали очень осторожно. Если бы конструкция не сложилась, президент бы открестился, объявив нас заговорщиками. Ну, а с ними разговор короткий — время-то военное. Ладно, не скучай!
Чмокнув его в щечку, Хейша убежала. «Вот и вся любовь…» — подумал Макс.
Остаток дня он провел у телевизора. В новостях мелькали странные сюжеты. БТР на улицах столицы, окружившие правительственные здания войска. Растерянные журналисты что-то мямлили о мятеже сторонников войны, о спецназе ВВС, выступившем в защиту президента. Хаос и бардак…
Его никто не беспокоил, а наутро в резиденцию заглянула Хейша. Объявила, что она отныне советник президента, и ее задача присутствовать на переговорах вместе с Макшем. В тот же день они и начались. Проходили трудно. Союз готов был на уступки, но политики
