Зараза 3 - Евгений Александрович Гарцевич
Я бросился к зеркалу в ванную и стал рассматривать широкую белую полосу. Крутил, вертел волосы и так, и этак, пытаясь понять, насколько все плохо. Перевернул все ящички в ванной и нашел электробритву с триммером на задней стенке. Аккумулятор показал, что заряда есть с запасом. И понеслось все под ноль. Шею ломило от попыток ровненько обкромсать затылок, рука затекла, но я справился. А в награду еще и вода нашлась, будто меня ждала в остывшем баке бойлера.
Овсяные колечки давно превратились в кашу и перестали хрустеть. Но я все же продолжил имитировать счастливый холостяцкий вечер. Вернулся на диван в одном полотенце. Телек заслонил коробкой от колечек. Гладил колючую лысину, ел и строил глазки веселому единорогу с гривой в цвета радуги, который зачем-то высунул язык и копытом отдавал воинскую честь.
В итоге уснул. И даже сны видел. Какую-то смесь из пещеры Шекхед с табунами радужных единорогов, бегающих по стенам.
***
Проснулся от стука капель по подоконнику. За окном серое, хмурое небо, так что даже время не угадать. Могло быть и шесть утра и все двенадцать. Я быстро позавтракал, повторив вечерний рецепт и уже всерьез начал шмонать шкафы и ящики. Какие-то совсем мирные люди здесь жили. Все оружие, которое нашлось, было в детской комнате. И автоматы, и пулеметы, и здоровый меч с топором — вот только все пластмассовое и игрушечное. Будущий боец рос в семье, а вот папаша, похоже, был тем еще додиком. Даже в ящике с инструментами нашлись только скотч и суперклей с пачкой инструкций почти ко всем бытовым приборам в доме. Кухонные ножи оказались самым грозным оружием в доме, но с такими только крыс калечить, даже череп зомби не пробить, только себя поранишь.
Зато повезло с фонариком — компактный, почти тактический вариант с мощным лучом и гора запасных батареек. Плюс нашел старый кнопочный телефон, который включился, показывая какие-то крохи зарядки. Я по памяти набрал номер Ксюхи, но связи не было, только предложение связаться с экстренной службой.
Я помахал трубкой под потолком, перемещаясь с этажа на этаж, а потом и на крышу вылез, но глухо. Вернулся в дом, подобрал спортивную сумку и закинул в нее все свои небогатые трофеи, в том числе прихватив несколько пачек молока.
— Не очень-то вежливо уходить из гостей, сразу, как ты наелся… — я кивнул воображаемым хозяевам дома, — Но мне уже пора.
Я закинул сумку в люк, подпрыгнул и вылез на крышу. Огляделся, ища поблизости здания повыше и приметив такое, побежал в ту сторону. Несколько домов преодолел, скача с парапета на парапет. Потом пришлось спускаться — не будь крыши такими мокрыми, я бы, может, и сиганул бы дальше, но здравый смысл подсказал, не рисковать. Вверх, вниз, перебежать улицу, переждать бродячий патруль из зомби, опять забраться на крышу. Меньше чем за час я пробежал несколько кварталов и оказался на крыше семиэтажного здания, с которого можно было рассмотреть очертания ЖД-музея.
На крыше лежал сгоревший самолет. Маленькая машинка с пропеллером и байдарками вместо колес. Он пропахал несколько метров, частично проломив крышу, и превратился в гору ржавого выгоревшего металла. В лужах вокруг места аварии валялись, выпавшие в момент падения вещи. Раскрытый чемодан с женскими платьями, просто какие-то бесформенные тряпки. Я подобрал сидящего в луже тощего плюшевого медвежонка. Попробовал разгладить слипшиеся кудряшки и почувствовал, как что-то защемило в груди.
— Ну не надо так, — я протер глаза, смахивая капли дождя с ресниц, и вздохнул, — Должен же уже быть какой-то предел у жестокости этой заразы.
Я разглядел в самолете несколько обгорелых скелетов, подошел и подбросил мишку к самому маленькому. Взглянул на телефон, на котором так и не появился значок связи, и разбил его о крышу.
Похоже, что из этой игры просто так не выйти. Если выход вообще может быть. Пилот ли обратился и потерял управление или сбили над морем — не знаю, и знать не хочу.
Хочу, чтобы это закончилось. Мысли, которые я гнал весь вечер, будто прощаясь с нормальной жизнью, вернулись. Только уже без варианта бежать, куда глаза глядят, от зова. Если есть возможность завалить паразита, то ее надо найти. Сделать все, что в моих силах, чтобы быть уверенным, что не будет больше таких мишек, брошенных под дождем. Что с родителями все будет в порядке, что Ксюха в безопасности зависает в соцсетях или с высунутым языком кодит какую-нибудь очередную шпионскую программку.
Надо найти возможность связаться с внешним миром. А то я тут планы строю, а вдруг к нам уже летят ракеты? И ведь вдвойне обидней будет, если прилетят, а до улья не достанут.
Я отвернулся от останков самолета и увидел движение вокруг нашего лагеря. Много черных точек, окружавших ЖД-музей с нескольких сторон.
Уверен, что это люди, ведь зомби еще не научились ездить на машинах и на катерах. Но не дофига ли их? Расстояние и дождь мешали разглядеть хоть какие-то подробности, но я точно мог сказать, что там в основном мужики с оружием. И если это штурм лагеря, то нашим не выстоять, по количеству техники и мелких силуэтов, там толпа за сотню человек.
Я побежал к лестнице, кляня себя за бесцельно прожитый вечер. Потупить перед телеком дебилу захотелось. Если с сестрой опять что-то случится, не прощу себе.
Установив очередной мировой рекорд в беге под дождем по охваченному зомби городу, выскочил на пересечение с Ферри-Роуд и побежал наперерез через дворы и замусоренные участки. Полтора километра лачуг, гаражей, скользкой глины и вышедшая из берегов речка-вонючка, которую и ручьем-то раньше назвать нельзя. Я бежал, дергаясь от каждого выстрела, который слышался с той стороны. Пока одиночные, но темп нарастал.
Затормозил только уже за ближайшей к площади линией домов. По пожарной лестнице вскарабкался на крышу, подполз к парапету и выглянул.
Вспомнил, что надо дышать, и сполз по стенке, подставив
