Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус
— Николай Александрович! — на загоревшемся голоэкране появился Таорай.
— Слушаю, — повернулся к нему капитан.
— Пока что все по плану, разве что орланов сбили на несколько десятков больше, чем мы рассчитывали, все-таки недооценили мы местную ПВО. Зря не поставили на них генераторы защитного поля.
— Это сильно утяжелило бы космолет и лишило его маневренности. Потери среди пилотов есть?
— К сожалению, есть, — вздохнул Таорай. — Восемь ребят и девчат не успели катапультироваться…
— Светлая память… — помрачнел Николай Александрович. — Ладно, потом помянем. Докладывайте.
— Вышки силового поля по границам бывшего СССР высажены, растут, войдут в строй завтра к семнадцати часам по московскому времени. Какое-либо сопротивление нам оказали только в Прибалтике, пришлось слегка поучить обнаглевших скотов уму-разуму. Россия взята под контроль практически полностью, все хоть сколько-нибудь значимые фигуры из либералов изъяты и изолированы. Патриоты усыплены, а то среди них тоже дубов хватает. Ядерное оружие вывозится на Луну, утилизируем в соседней звезде, Солнцем рисковать не стоит. Китаем займемся завтра.
— Отлично, — кивнул капитан. — Этой гадости на Земле остаться не должно. Западных ракет или бомб ни одной ни упустили?
— Нет, — усмехнулся инкивизитор, вполне понимающий его опасения. — При чувствительности наших сканеров ничего хоть немного радиоактивного не планете не скрыть. Однако обычного оружия еще хватает, как и оружейных производств. Но к утру ничего не останется, согласно плану, у них не должно сохраниться ничего, кроме кустарных мастерских и наличных запасов стрелкового оружия. Ничего крупнокалиберного.
— Что с остальными республиками СССР?
— Некоторое сопротивление было в Казахстане и Киргизии. Подавлено без потерь с обеих сторон, парализаторами. Все имеющие какое-либо отношение к властным структурам доставлены на «Снегирь». Сразу скажу, что разбираться со всей этой камарильей придется очень непросто и долго, они там такого наворотили и так нагадили, что я не знаю даже, как сформулировать, это нечто.
— Да! — вспомнил Николай Адександрович. — А что с наличными запасами химического и биологического оружия?
— Склады выжжены на глубину полукилометра плазмой, ничего сохраниться не могло, — ответил Таорай. — Все обнаруженные склады. Но я не уверен, что мы обнаружили все, «рептилоиды» вполне могли иметь свои склады, о которых никому не известно. А ни одного из них нам пока поймать не удалось. Разве что Джоджа Сороса взяли. Уже отправили на ментоскопирование, может, хоть он на кого-то из «рептилоидов» укажет.
— А другие миллиардеры и олигархи?
— В большинстве своем арестованы, ждут своей очереди. Двое успели покончить с собой, приняли цианистый калий. За здоровьем арестованных наблюдают искины, пока их не трогаем, следователей не хватает.
— Ясно… — тяжело вздохнул капитан, квалифицированных специалистов во многих областях действительно не хватало катастрофически, а уж следователей и подавно. Надо будет вербовать толковых людей в правоохранительных структурах России. Впрочем, теперь, после перехода территории бывшего СССР под юрисдикцию империи, должно стать немного легче. — Теперь главное — Украина.
— Пока почти не трогали, — криво усмехнулся инквизитор. — Ее завтра ждет показательная порка. Мы только изъяли президента Зеленского и всю его камарилью, начиная с Ермака и Арестовича. Плюс Порошенко, Авакова, Яценюка, Турчинова, Кличко и прочих одиозных личностей, включая самых известных нацистов — Билецкого, Яроша, Парубия, Корчинского, Тягнибока и иже с ними. Действовали очень просто — усыпляли всех на площади ста квадратных метров с невидимого дроида, затем через телепорт высаживались и забирали фигурантов. Несколько раз, правда, пришлось отстреливаться, но никто не погиб и даже не был ранен. Остальные националисты никуда не денутся, границы намертво перекрыты. Всех тварей отыщем и воздадим по заслугам.
— Полной мерой! — резко кивнул Николай Александрович.
Вышеуказанные, в отличие от западников, будут повешены на главной площади Киева при большом стечении народа. Они заслужили это своей бесчеловечностью, жестокостью и подлостью. И не только они — умрут все до единого нацисты на планете, их не должно остаться, они не люди, а чудовища, жаждущие крови всех, кто хоть немного от них отличается. Омерзительная идея превосходства одного народа над другим должна быть навсегда забыта на Земле, а это невозможно, пока существуют ее носители.
Дальше Таорай начал доклад о Белорусии. Там все прошло относительно гладко — Батька был в курсе дела, заранее подготовился и без проблем передал руководство службами и войсками имперским наместникам и офицерам, высадившимся вместе со своими командами и тучей дроидов самого разного вида и типа. Страна передачи власти даже не заметила — люди не отлипали от телевизоров и компьютеров, где в прямом эфире демонстрировалось уничтожением имперцами западных флотов, войск и ракетных подразделений. Подавляющее большинство белорусов рукоплескало при виде этого. А вот змагары горько плакали, видя, как рушится в бездну их кумир.
Уничтожение силовых возможностей западного блока демонстрировалось по всему миру с соответствующими комментариями молодых имперских коммунаров, напоминавшим зрителям о совершенных западниками преступлениях, от охоты на живца, в роли которого выступал туземный ребенок, до гитлеровских концлагерей и цветных революций. Телецентры были захвачены или уничтожены в первую очередь. Однако трансляция шла не с них, а напрямую со «Снегиря».
Уцелевшие мелкие начальнички метались, не зная, что делать и как остановить все это, будучи уверены, что, когда все закончится, с них спросят за то, что народу показали такое. Но поделать ничего не могли, это было не в их власти. Они еще не понимали, что мир изменился сразу и навсегда, и прежним ему больше никогда не стать.
Ошалевшие земляне кто с ужасом, кто с благоговением, а кто и с веселым смехом смотрели, как рушится казавшаяся непоколебимой мощь «великого» Запада, как ее походя растирают в пыль — комментарии имперских дикторов буквально сочились брезгливостью по отношению к миру эгоистов.
Первый этап вторжения завершился, теперь предстояла куда как более важная и тяжелая работа. Николай Александрович вздохнул, поежился и приказал начинать трансляцию. Ему предстояло выступление перед новыми гражданами империи. И от этого выступления зависело очень многое.
На сей раз трансляция была направлена на территорию бывшего Советского Союза и велась исключительно по-русски. Естественно, она разойдется по остальному миру очень быстро, да и переведут сами. Но капитана «Снегиря» не интересовало мнение других народов, ему было что сказать соотечественникам.
— Здравствуйте, товарищи! — начал Николай Александрович, получив через имплант сигнал о начале трансляции. — Да-да, именно товарищи, не удивляйтесь.
