День горящей брони - Макс Алексеевич Глебов
Никифорову нравился этот небольшой, но быстрый и маневренный кораблик. Конечно, по мощности бортового вооружения он не шел ни в какое сравнение с тем же «Моргенштерном», но зато был способен обнаруживать противника на очень приличной дистанции, а потом скрытно к нему подкрадываться, очень качественно запудривая мозги его сканерам.
Именно эти возможности скаута сейчас подполковник и использовал в полной мере, аккуратно приближаясь к патрульному корвету кронсов. Корабль противника лежал в дрейфе, перекрывая вектор, выбранный генералом Вершининым для вывода крейсера на рубеж атаки. Эту помеху следовало устранить, и опытный пилот не собирался давать кронсу ни единого шанса.
Никифоров не торопился. Теоретически, до включения генератора помех он мог не бояться обнаружения, но, хорошо зная, что в реальном бою случается всякое, подполковник предпочел не искушать судьбу, и шел на сближение на минимальной тяге двигателей.
Вблизи корвет кронсов выглядел странно. Было сразу понятно, что проектировали и строили его не люди. Обилие странных изогнутых конструкций, напоминающих лепестки увядающего цветка, переплетались между собой, местами оставляя пустоты, через которые проглядывали яркие точки звезд.
— На позиции, — Бесстрастно доложил вычислитель скаута.
Никифоров выдохнул, чуть крепче сжал джойстики управления и активировал сенсор включения генератора помех. Несколько секунд корвет противника никак не реагировал на происходящее, а потом события начали происходить в бешеном темпе.
— Корабль обнаружен противником! — прозвучало в шлеме предупреждение вычислителя.
Не дожидаясь, когда кронс откроет огонь, подполковник включил двигатели и повел скаут по сложной траектории, обходя вражеский корвет по дуге, но стараясь от него не удаляться.
Противник не стрелял. Судя по всему, его системы наведения испытывали немалые трудности. Помехи, выставляемые скаутом, не только глушили все виды связи, но и затрудняли врагу захват цели. Кто бы ни управлял корветом кронсов, но в некоторой растерянности он пребывал недолго. Поняв, что уверенно захватить цель не получится, патрульный корабль всё равно открыл огонь, стремясь компенсировать недостаточную точность стрельбы количеством снарядов и плазменных сгустков, выбрасываемых его пушками куда-то в сторону цели.
Ощущение было крайне неприятным. Подполковнику казалось, что он участвует в смертельной лотерее и стремительно теряет контроль над ходом боя. Уже пару раз защитное поле скаута принимало на себя осколки от близких взрывов, и каждый раз ресурс щита заметно проседал — скаут не был рассчитан на подобные упражнения.
Никифоров понимал, что продержаться ему нужно не так уж долго, но субъективно минуты растянулись для него в часы. Пока скаут умудрялся избегать прямых попаданий, но дистанция была всё же слишком мала, а корвет кронсов не жалел боеприпасов, и долго такое везение продолжаться не могло.
В итоге статистика всё-таки победила, и корабль подполковника поймал силовым щитом сгусток плазмы. Поле вспыхнуло, словно объятое пламенем, и тут же померкло.
— Ресурс щита три процента, — доложил вычислитель. — Перегрев правого двигателя.
Скаут всё еще неплохо слушался управления, но сообщение о проблемах с двигателем Никифорову сильно не понравилось. Он продолжал совершать хаотические маневры, стремясь затруднить вычислителю корвета расчет упреждений. Пока это получалось, однако такой режим полета нещадно насиловал силовую установку, а значит, отказа двигателя можно было ждать в любой момент.
Неожиданно в поведении корвета что-то изменилось. Если раньше он крутился вслед за перемещениями юркого противника, то теперь кронс как будто на секунду растерялся, пытаясь совершить нелегкий выбор между двумя взаимоисключающими задачами, требующими различной тактики боя. Стрелять противник, однако, не прекратил.
Несколько сильных ударов сотрясли корпус скаута. Взвыл сигнал оповещения о повреждениях, и тактическая голограмма запестрела красными надписями.
— Повреждение эмиттеров маскировочного поля! — бесстрастно сообщил вычислитель. — Эффективность систем радиоэлектронной борьбы снижена на тридцать процентов. Аварийное отключение правого двигателя. Силовой щит выведен из строя. Рекомендую немедленный выход из боя.
Разрывать дистанцию подполковник не собирался, что бы там ни говорил вычислитель. Он вызвался управлять скаутом в этом бою не для того, чтобы сбежать в самый ответственный момент и сорвать операцию. Вот только сколько сможет продержаться поврежденный корабль?
Скаут ощутимо потяжелел и уже не мог уворачиваться от вражеского огня столь же резво, как в начале боя, но и противник как-то вдруг потерял к нему интерес. Корвет продолжал стрелять из всего бортового оружия, вот только цель у него теперь была другая. На сравнительно небольшой корабль кронсов стремительно надвигалась туша тяжелого крейсера «Москва».
Корабль генерала Вершинина не стрелял, невозмутимо принимая на свой мощный силовой щит снаряды и сгустки плазмы вражеского корвета. Крейсер давно мог уничтожить абсолютно несопоставимого с ним по классу кронса, но, видимо, командующий не хотел использовать для этого снаряды и плазменные пушки, опасаясь, что яркая вспышка взрыва привлечет внимание основных сил противника. И без того существовала некоторая вероятность, что бой скаута с корветом был замечен с орбиты, хотя особыми спецэффектами он и не сопровождался.
Кронс продолжал стрелять, понимая, что удрать от изрядно разогнавшегося крейсера всё равно не сможет. Дистанция стремительно сокращалась, и Никифоров, несколько снизивший нагрузку на оставшийся в строю двигатель, внимательно наблюдал за корветом, стараясь не пропустить момент, когда крейсер откроет огонь.
Всё произошло быстро и очень непривычно. Не было вспышек взрывов и мерцания пробиваемого снарядами силового щита. Корпус корвета смялся, как пустая консервная банка, да так и остался болтаться в космосе покореженным обломком. Судя по всему, здесь поработало единственное гравитационное орудие крейсера, причем мощность выстрела была явно занижена. В результате удара пучка гравитонов корабль кронсов полностью вышел из строя, но при этом не взорвался. Подполковник в очередной раз поразился способности генерала Вершинина достигать при стрельбе именно того результата, который был ему нужен. Наверное, Никифоров удивился бы еще сильнее, знай он, чьи уши торчат за этим идеально выверенным выстрелом.
Крейсер, не снижая скорости, пронесся мимо поврежденного скаута, продолжая стремительно сближаться с Землей. При этом он четко удерживал траекторию, на которой между ним и основными силами кронсов всё время оказывалась Луна.
— Жив, подполковник? — прозвучал в шлеме Никифорова голос генерала Вершинина.
— Частично, товарищ командующий, — усмехнулся пилот, чувствуя, как его понемногу отпускает напряжение боя. — Сам в порядке, но скаут поврежден. Летает он теперь не очень быстро, хоть и достаточно уверенно.
— Благодарю за службу, подполковник. Нас ты в любом случае уже не догонишь, так что прими координаты точки встречи
