Без масок (СИ) - Метельский Николай Александрович

Да что тут, блин, происходит? Это как-то связано с днём рождения Казуки?

Я шёл за своим воспитанником прямиком на временную сцену, в то время как Атарашики придержала наших друзей, собрав их в кучку неподалёку. Присутствовали тут и камеры. Большие, профессиональные – такими телевизионщики пользуются. Поднявшись по небольшой деревянной лестнице, прошли чуть вперёд и остановились в центре сцены. Я к тому времени уже и не думал о том, что здесь происходит, пытаясь абстрагироваться от накатывающих на меня эмоций. Целого моря эмоций. Первый раз с таким сталкиваюсь. Я ведьмак, с эмпатией у нас всё непросто, ощущать я могу только очень сильные эмоции, и, стоя перед многотысячной толпой, я словно на берегу моря стоял. Целого моря предвкушения, радости, гордости… воодушевления, если я правильно разобрал эту эмоцию. Ещё и Казуки за правым плечом фонить этим самым возбуждением начал. Это не первая толпа, которую я вижу, но чтобы такое количество людей разом испытывало столь сильные чувства, да ещё и направленные на меня – такого со мной никогда не было. Это сбивало с толку, мешало думать, захлёстывало с головой, мне приходилось прилагать усилия, чтобы держать лицо, иначе я даже и не знаю, на кого был бы похож.

И да, здесь не просто несколько тысяч людей, их тут десятки тысяч. Наверное, и больше пришло бы, но площадь и так не могла вместить всех желающих, так что заполнены были и три широкие улицы, ведущие с площади. Вышедший вперёд Казуки, занял место чуть правее от меня.

– Я не специалист в красивых речах, Синдзи-сан, – произнёс он. – Поэтому буду краток и лаконичен. Вам нужен меч. Клинок, который не будет ощущаться как металлическая палка… – сглотнул он, унимая волнение. – Я хотел вам помочь, но в одиночку это сделать трудно. И тогда я пришёл в Токусиму и бросил клич. И жители города откликнулись. Все. Аристократия и простые люди, преступники и жрецы, мы все объединились в желании помочь вам. Каждый из нас что-то сделал. Мы обсуждали, собирали деньги, организовывали, искали… старались действовать тихо, чтобы это было сюрпризом. Это дар всего города. Сотни тысяч людей склоняют головы и просят принять этот дар.

Посмотрев в сторону собравшихся людей, Казуки поднял и резко опустил руку. После чего из первых рядов токусимцев вышел паренёк лет двадцати, который на вытянутых руках нёс катану. И от него прямо-таки сшибало смесью гордости, воодушевления и восхищения.

– Ни грамма органики, – произнёс Казуки тихо. – Этот меч – сплав традиций и самых высоких технологий.

Взойдя на сцену и подойдя к нам, парень глубоко поклонился, выставив вперёд руки, на которых покоился меч. Чёрные лакированные ножны, белая самэ на рукояти – как правило, это кожа ската, красная обмотка этой самой рукояти, золотистого цвета металлические части катаны. С одной стороны – обыкновенная классика, но… Сложно это объяснить. Для меня в тот момент огромная толпа токусимцев в эмоциональном плане представляла собой нечто аморфное, но, несомненно, единое, и парень, стоящий передо мной с мечом в руках, был… щупальцем этой массы. Не отдельным человеком, а словно рукой этой толпы. Даже не так. Аморфное – не то слово. Я словно перед огромным пылающим нечто стоял, и языки пламени этого существа протягивали мне меч. Я рациональный парень. Материалист. Умом я понимал, что со мной происходит, понимал и боролся с этим. Как мог. Не хотелось мне быть поглощённым чужими эмоциями. Тем не менее… некоторую адекватность я в тот момент всё же потерял.

– Наши души вложены в этот меч, – произнёс парнишка, не разгибаясь. – Не побрезгуйте, господин.

Его последние слова отозвались во мне раздражением. Подняв голову, окинул взглядом многотысячную толпу людей

– О какой брезгливости ты говоришь, Токусима? – произнёс я, незаметно даже для себя используя Голос, от чего парень, стоящий в поклоне и по-прежнему держащий в руках меч, вздрогнул. – Разве кто-то может пренебречь подарком, глядя на ваши души? – сделав небольшую паузу, я продолжил: – Я не понимаю, чем заслужил твоё отношение, Токусима. Восхищение, преданность, уважение. Как я могу пренебречь всем этим при взгляде на тебя? – уже даже не говорил, а цедил я слова. – Это раздражает… Я не желаю больше слышать подобных слов.

И Токусима услышала меня. Парень с мечом начал дрожать, а по толпе жителей города, собравшихся сегодня здесь, пробежала волна. Десятки тысяч человек склоняли головы в поклоне. Из-за чего я поджал губы. Они вообще поняли, что я пытался до них донести?

Протянув левую руку, взял протянутый мне меч. Длина, тяжесть, внешний вид. Он мне нравился. Чуть выдвинув клинок из ножен, глянул на тёмную сталь. Хищно. Мы определённо с тобой подружимся.

– Я принимаю дар. Слышишь, Токусима? Я принимаю твой дар! – поднял я руку с мечом. – Я принимаю твою душу! – молнии заструились по моему телу, но я уже ни на что не обращал внимания, отдавшись эмоциям. – И можешь поверить мне на слово, Токусима, он всегда будет рядом со мной! Даже если ты его не видишь… – сжал я кулак, убирая меч в подпространство. – Он всегда будет рядом. – опустив левую руку, я медленно поднял правую, в которой появился тот самый меч, но уже без ножен. – Как и ты, Токусима. И пусть тот, кто решит выступить против тебя, молится, потому что первым, с кем он столкнётся, буду я.

От затопивших меня эмоций я отошёл только на полпути обратно в поместье. Сидя в машине с мечом между коленями, я смотрел в окно на улицы города и размышлял о случившемся. И чем больше размышлял, тем больше мне хотелось отругать Казуки, который сидел рядом со мной. Хотел, но не мог. Слишком много сил и нервов он потратил на организацию этого мероприятия. Не мог я высказать ему претензий. Да и говорить о том, что частично потерял контроль, не хотелось. А ведь помимо этого я ещё и продемонстрировал всему миру свою способность убирать предметы в… куда-то. Вряд ли кто-то понял, куда. Но сам факт, да и аналитики только приступают к работе. Ну и под конец я… Хорошо хоть удержался от прямых обещаний, но ещё парой ниточек я к городу себя привязал.

Так что да, отругать Казуки хотелось.

– Спасибо, – произнёс я, глядя в окно машины.

– Не стоит, господин, я только рад помочь вам, – произнёс он чуть взволновано.

В отличие от меня, он всё ещё был под впечатлением от того, что произошло. Он, конечно, даже по моим меркам ведьмак хреновенький, но всё же. Общий эмоциональный фон должен был уловить.

– И тем не менее я благодарен, – произнёс я, поправив катану.

Чуть позже я узнал, что меч действительно дар всего города. Они пару месяцев занимались данным вопросом. Деньги на меч дал чуть ли не каждый взрослый токусимец, аристократы собрались небольшой толпой и пошли уговаривать клиентов Каруиханмы, чтобы те подождали своей очереди чуть дольше. И да, меч ковал именно Каруиханма. Ножны делал какой-то другой мастер, имя которого мне ничего не говорит. Рукоять – третий. Сам меч собирали в храме Аматэрасу. Плюс секретность каким-то макаром умудрились сохранить…

Когда мы вернулись в поместье, мои друзья всё ещё выглядели немного возбуждённо. Кроме Мизуки, та от переизбытка чувств вообще одними междометиями первое время изъяснялась. Я же первым делом пошёл искать чехол для моего нового меча. Правда так ничего и не нашёл. Удивительно… А может, и неудивительно. Всё-таки вещь сугубо практичная и даже в доме потомственных мечников не обязан быть запас чехлов. Их проще заказать, ну или в магазине купить, чем держать лишние. Бежать в магазин или пусть даже слать кого-то в магазин я не стал – займусь этим вопросом в Токио. Закажу уже с вышитыми монами Аматэру. Можно, конечно, и вовсе не париться, а носить в подпространстве, но у меня приказ от учителя держать при себе меч. Носить один в чехле, а второй в подпространстве я посчитал глупым. Правда теперь возникнут вопросы по поводу того, куда у меня на площади Токусимы меч из руки пропал… Ой, да ладно. Плевать мне на чужие вопросы. Без конкретных ответов любые догадки догадками и останутся.