Одиночный рубеж 2: Дети Смерти (СИ) - Ферр Алекс
Форма Охотника, стоявшая сзади, ощетинилась наростами и прильнула к беззащитной спине великана. Резко вырастая по вертикали, снизу вверх, вспорола кожу и мышцы спины острыми костяными зубьями словно адская тёрка.
Здоровье гоблоцаря тут же уменьшилось вполовину. Да, убей его, Охотник. И, желательно так, чтобы он всё понял. Не думал, что когда-либо смогу наблюдать сцену убийства с наслаждением, но сейчас происходило ровно так.
Ещё одно щупальце, взрываясь из плоскости грибного тела, опутало вторую, обездвиженную руку великана. Теперь гоблоцарь, понимая, что выхода у него не осталось, упорно сопротивлялся, не растрачивая силы на бесполезные призывы о помощи.
Щупальца тентакли тянули гоблина вниз, к земле, вытягивая за обездвиженные руки, заставляя склониться. Надо отдать великану должное: несмотря на ранения и хлещущую из спины кровь, он упорно сопротивлялся, не желая вставать на колени.
Отростки на мгновение ослабили хватку, давая великану надежду на избавление. Кисти гоблоцаря, почувствовав свободу, пошли вверх, но Охотник вновь напряг щупальца и резко потянул вниз. Ни единого шанса у гоблина нет, подумалось мне.
Тело противника всё же бухнулось на колени, когда из аморфной гущи перед лицом гоблина выстрелили ещё два отростка, обросшие острыми крюками костей. Обхватив голову Комгала с обеих сторон, они быстро заскользили, врезаясь в плоть. Понадобились какие-то мгновения, чтобы на теле Комгала осталась лишь нижняя челюсть. Остальная часть окровавленной башки гоблина валялась невдалеке. Вот и всё, шкала здоровья великана скатилась в ноль. Тело, лишившись штурмана, бессильно распласталось на упругой зелёной мякоти.
– Разделись, и нимфу ко мне.
Тентакля послушно отпочковалась. Валик коричнево-зеленой массы со скрытой в её недрах Цинией заполз в камеру. Створки раскрылись, лежащая внутри нимфа хоть и страдала меньше минуты назад в грубых лапах, но сейчас спала будто бы умиротворённая. Здоровья у соратницы было мало: я кастанул на неё лечение. Как только шкала жизни наполнилась до отказа, спутница открыла глаза.
– Я уже надеялась, что отправлюсь к Древу на перерождение, – тихо прошептала нимфа.
– Выходи, братья, психу башку снесло! – перебил печальный голос соратницы писклявый, уверенный призыв одного из гоблинов.
Кусь, стоявший рядом, зарычал и ощетинился деревянной бронёй. Да, сейчас положение кучки мелких бесов невыгодное, можно попробовать договориться. На полноценную войнушку времени у меня нет, надо спешить к Древу.
– Держи девка!
– Сам держи, опасность!
– Яблоки у друид яблоки ма!
Разноголосая мерзкая перекличка продолжалась, из-за валунов в клетку полетели камни. Цели они не достигали, отскакивая от прутьев решётки.
Уняв первый порыв чувства справедливости, крикнул гоблинам:
– Может, договоримся? Выведите меня отсюда, и я вас не трону. Яблоки оставлю.
– Хитрая башка друид! Девку давай!
– Нет. Месть я уже совершил. Обойдёмся без жертв. Выведите нас на поверхность и разойдёмся. Вам яблоки, мне свобода. Разойдёмся миром.
– В лесу друид царь. В пещерах друиду смерть. Девка давай!
– А гоблинов трогать вред. Друид выход не отыскать. Девка давай!!!
Да что они так к Цинии прицепились? Украдкой глянул на нимфу, забившуюся в угол. Та сидела, обхватив колени и умоляюще на меня смотрела. Точнее, не на меня, на Жертвенное Жало…
– Бери баба! – зелёные черти повыскакивали из-за валунов, окончательно расхрабрившись.
Ага, может, вам и гарем подарить?
– Дриуд сдаться. Будет любовь! – чуть ли не в приказном тоне сказал один из кучки.
Вот сейчас, да. Разбежались, рожи наглые. А ведь я всё хотел решить без убийств, да только зелёные твари упорно не понимают своей выгоды. Ладно, если миром не получается, значит, хватит дипломатии.
– Кусь, фас!
Глава 35
Глава 35
Волчонок, выдохнув коротким рыком, сорвался с места, скрежеща когтями по каменному полу, и в один скачок оказался у решётки. Прутья клетки, зависшие сантиметрах в сорока над полом, умоляюще скрипнули, соприкасаясь с древесной бронёй пета. Я рефлекторно скривился от мерзопакостного звука.
Охотник тем временем безо всяких моих команд бросился на осмелевших гоблинов, стоявших поблизости. Щупальца тентакли выстрелили, захватывая добычу под горло. Плохой реакцией отличились лишь четверо, оставшиеся успели прошмыгнуть подальше от жестокого питомца. Одёрнул пета, приказывая выпустить зеленокожую мелочь и отползти, чтобы заблокировать выход из зала. Кажется, я услышал вздох разочарования, но Кусю нужно прокачаться, иначе так и останется бесполезным юнитом. Гоблины, приложившись об пол на разные голоса пискнули и убежали прочь от хватких отростков.
Похоже, нимфа почившего Комгала увеличила не только в размерах, но и эффективно добавила ему ХП: 1600 здоровья гоблоцаря против 400-600 единиц простых гоблинов при том же уровне – это приличная разница.
Второму куску тентакли приказал выползти и довести рычаг, чтобы открыть решетку полностью, а после быть рядом, охранять друида. Пока Охотник медленно переползал, я во все глаза наблюдал за волком. Кусь вцепился в глотку гоблину, повалив того на пол, разрывая грудную клетку смертоубийственными когтями. Но этого серому показалось мало: несмотря на то, что цель была уже мертва, он с упоением подключил клыки, вырывая и расшвыривая куски мяса с довольным рыком.
Сзади волка уже обступила «группа поддержки». Пользуясь тем, что пет не обращал на них никакого внимания, небольшая толпа из дюжины зелёных карликов, слаженно лупила по броне Куся мелкими копьецами, серпами, мясницкими ножами. Пещерные обитатели хоть и действовали довольно слаженно, броня пета держала удар: бар жизни не слился ни на одну единицу.
Решётка поползла вверх до упора. Наконец я смог выйти из каменного мешка и осмотреться. Галерея оказалась огромной. Наверное, как баскетбольное поле или чуть меньше. Следом пришло неприятное открытие: в длинном мангале, судя по всему, сложенном на скорую руку уже догорали угли, а над ними дымилось тело моего цурула. Без одной ноги, с кожей, покрытой румяной корочкой.
Похоже, галерея была чем-то вроде кухни-кладовой: рядом с моей камерой обнаружились ещё клетки, и, судя по звукам, не пустые. За догорающим костром, чуть вдалеке, стояли пузатые бочонки, литров эдак на пятьсот, под пятиметровым потолком висели заплесневелые веники трав, ещё четыре огромных чана с прислонённым к одному из них веслом приютились у дальнего выхода. И короба… Деревянные ящики, корзины, перевёрнутые миски, всё в диком хаосе.
Закончив с беглым осмотром, вновь обратил взор к Кусю: тот продолжал самозабвенно потрошить первую жертву, от которой толком уже ничего не осталось: сплошной мало опознаваемый фарш. Дюжина «защитников» с воплями так же прыгала вокруг волка, пытаясь своим примитивным оружием хоть немного ранить питомца.
Какой же ты, Кусь, тупенький. Давай-ка, покажи «Теневой бросок». Волк в то же мгновение прекратил драть остатки тела гоблина, выпрямился по струнке и застыл. Окружавшие его враги отреагировали закономерно для них, и вместо того, чтобы убежать, перестали колошматить питомца, глуповато ожидая реакции. Всё происходящее стало напоминать стоп-кадр, лишь тени от горящих факелов на стенах рвано подрагивали. Замешательство продлилось не более двух секунд: волк, в таком же положении как и стоял, плюшевой игрушкой завалился набок. Словно проваливаясь в пол, точнее, в собственную тень, пет исчез.
Я перестал видеть волка, система превратила его в тёмное пятно с размытыми границами, едва подсвечивая силуэт. Прятался Кусь в тени воодушевлённых победителей.
Давай Кусь, уничтожь их всех. И так этот зелёный народец только путается под ногами да пакостит, а после того, как они покусились на мою нимфу, выше тараканов их значимость ставить стало неохота. Далеко пет ходить не стал: ближайший к нему гоблин пискляво охнул и растерянно завалился вперёд, пытаясь унять хлещущую фонтаном кровь из разорванного бока. Восторженные возгласы сменились непониманием происходящего и воплями ужаса. Зеленокожие начали быстро переговариваться, тыкая пальцем в корчащегося в муках товарища, но обсуждения не успели зайти далеко. По другую сторону круга толпы воителей, вдоль тени, мелькнули стремительными кинжалами четыре когтя. Ещё один готов. Упав на спину, он ещё тщетно соображал, что с ним происходит, пуская изо рта красные пузыри липкой крови.
